Анни Кос - Темный путь

В предпоследний день их пребывания в гостях, Эйдан завёл с молодым конунгом необычный разговор.

— Что ты думаешь о планах на будущее?

— Ты же знаешь, весной приедут новички, их надо будет вооружить и одеть. Затем провести учения, думаю, что к концу лета нам удастся собрать силы, достаточные для охраны границ.

— Ты не так понял мой вопрос, — усмехнулся Эйдан. — Да и с чего бы. Но ты теперь правишь людьми, не забывай, ничто человеческое тебе не должно быть чуждо. Я спрашиваю, что будет с твоей семьей? Вы с Йорунн — все, что у нас осталось. Знаю, ты ещё молод, но, возможно, стоит подумать о том, чтобы выбрать себе жену и дать стране наследников?

Лид удивленно приподнял брови и взглянул на друга.

— Вот уж что не пришло бы мне в голову, так это мысли о любви. Особенно теперь.

— Возможно сейчас еще слишком рано, но хотя бы запомни мои слова.

— Ты сам ещё не женат, хоть и старше меня на четыре года.

— Я не конунг, могу вообще не искать себе женщину. А все, что есть у моей семьи, передам младшим братьям или детям сестры.

— Отчего так? — искренне удивился Лид. — Я наблюдал за тобой, ты — завидная добыча. Думаю, многие девушки с радостью согласятся стать тебе парой.

— Боюсь мое сердце уже занято, — вздохнул Эйдан. — Вот только я ей не подхожу.

— Не понимаю тебя, друг. Хотя… Уж не о моей ли сестре ты говоришь? Отчего же не подходишь? Я не стану препятствовать вам, если вы оба этого желаете.

— Благодарю, конунг. Но я вижу, что Йорунн влечет совсем иное. Мирный очаг, дети и домашний уют — не то, к чему стремится ее душа. Возможно, позже, когда твоя наследница насытится вольным ветром, она и будет смотреть на кого-то так, как положено девушке в ее возрасте. Но отчего-то мне кажется, что ее судьба иная, и ей предстоит больше, чем мы сейчас можем увидеть.

— Может, ты и прав, — не стал отрицать Лид. — Она сильно изменилась. Я больше не узнаю ее, хотя продолжаю любить всей душой. Словно в ней пробудилось что-то огромное и древнее, могучее, но непонятное. Ты помнишь, в каком восторге она была при виде бушующего зимнего моря? Не всякому возлюбленному достается такое обожание.

— И я о том же. Время покажет, были мы правы или ошиблись.

Ни один из них не произнес вслух то, что камнем лежало у обоих на сердце — что возможно, предчувствие не обманывает Эйдана, и судьба Йорунн уведет ее куда дальше, чем они могут вообразить.

Между тем, краткое время отдыха было окончено. Конунгу надлежало возвращаться домой и готовиться к встрече весны. Простившись с Эйданом и получив от него уверения, что он обязательно посетит их до лета, отряд стрелой понесся к Витахольму — столице хольдингов.

Наступила весна, и завертелся круговорот дел. В столицу стали прибывать новобранцы, практически сразу же начались учения. Хольдинги всегда уделяли немалое внимание подготовке мальчиков к жизни воинов, хотя и не было тех, кто жил только ремеслом войны.

Как и всякие жители Великой Степи, подданные конунга были отличными наездниками и копейщиками, некоторые носили у поясов короткие мечи с плавно загнутыми навершиями в виде рогов или серпа луны. Однако самым любимым оставался короткий лук, из которого было удобно стрелять прямо в седле. Это умели все: и мужчины, и женщины, и даже дети.

Конунг никогда не содержал постоянного войска, кроме тех людей, что требовались для охраны городов и границ. Тем не менее в каждом доме было не только оружие, но и обученные, сильные и тренированные кони. Поэтому в случае нападения тихая мирная жизнь вмиг сменялась всеобщим ополчением, в котором также могли быть и женщины.

Не удивительно, что в этом году Йорунн наравне со многими другими встала в ряды тех, кто учился сражаться с товарищами бок о бок. Вместе с новичками они мчались по команде вперед или останавливались в считанные секунды, выстраивали непробиваемую стену из живых тел или рассыпались в стороны, просачиваясь между противниками, будто вода сквозь камни. Лид вспомнил, как часто говорил отец Эйдана:

— Воин в степи должен быть как сталь и кнут: сталь тверда и упруга, кнут мягок и гибок. Если ты будешь идти напролом, то погибнешь как герой. Если будешь бежать от боя, то умрешь как трус. Если будешь сражаться с умом, то будешь жить как человек.

К середине лета Лид и его советники решили, что молодежь уже готова к первому посвящению. Конечно, настоящими воинами они станут лишь после того, как омоют кровью свои стрелы и сойдутся с противником в открытом поле, но к чему торопить судьбу? Ещё ни одно поколение хольдингов не избежало столкновений. Йорунн и сам Лид уже прошли такое посвящение в доме Эйдана, но вот остальные ждали заветного дня с трепетом и восторгом.

Испытание назначили на день середины лета. Каждый, кто выдерживал его, получал из рук старших специальный знак — кованую подвеску в виде лошади, застывшей в прыжке над скрещенным копьем и луком. И пусть это украшение не было ни дорогим, ни даже искусно выкованным, но почиталось в степи, как знак зрелости и возмужания.

Были, хотя и редко, те, кто проваливал проверку. Таких ждал позор и насмешки, однако уже на будущий год посвящение можно было повторить или же избрать более мирный путь, отказавшись от звания воина. Накануне заветного дня новички не спали, обменивались историями, высмеивая друг друга, стараясь скрыть страх и предвкушение. Всякое ожидание изматывает, но хороший воин должен уметь остановить мысли, мешающие ему наложить стрелу на тетиву и взять верный прицел. Летние ночи коротки и светлы, а рассветы полны надежд.

С самого утра задымили ритуальные костры. Били барабаны, пели рожки и горны, ветер хлопал вымпелами и лениво полоскал стяги с гербами дома Хольда и его вассалов, кони фыркали и переступали подкованными копытами. В воздухе висела тревога и надежда.

На огороженной площадке расставили мишени, натянули веревки, сложили тяжелые бревенчатые преграды. Вокруг поля собралось все население Витахольма. Пришли друзья и родственники новобранцев, простые горожане, бывалые воины от рядовых до военачальников, женщины и старики. Между взрослыми крутились и сновали дети. Мелюзга изо всех сил протискивалась поближе к ристалищу, самые удачливые и проворные повисали на туго натянутых канатах ограждения, а те, кому повезло меньше, пробовали забраться на телеги повыше или на любое подвернувшееся деревце, лишь бы увидеть, как же новички пройдут проверку. Отовсюду слышался смех, степенные разговоры или детские возгласы, где-то мать громко отчитывала своенравное чадо, кто-то наигрывал ритмичную мелодию, более всего напоминающую перестук копыт быстрого коня.

Здесь же возле поля стояли Лид с сестрой, Эйдан, пожилой Лонхат из рода Сагар — соратник прежнего конунга, ставший наставником наследника и его сестры после смерти Канита, и ближайшие союзники самого Лида. Когда солнце поднялось над крышей дворца, Лид дал знак для начала состязаний. Протяжно взвыл одинокий рог, призывая к тишине. По толпе прокатился и смолк шепот, а затем гулко и тяжело ударил огромный барабан.