Велерия Йер - Попаданка: Удел драконьей жрицы [СИ]

В отличие от сестры, Тэль на спецэффекты не поскупилась, так что исчезала она в небольшом грозовом облаке, возникшем прямо среди комнаты. Стоило ее фигуре раствориться, как оно, с оглушительным треском шарахнуло молнией в потолок, обвалив часть свода, и оглушив меня на ближайшую пару часов. Пыльная волна, поднявшаяся после этого, заполнила собой все пространство, и хотя меня не коснулся ни единый камешек, пыли я наглоталась так отменно, что чуть не задохнулась. Наконец, спустя полчаса, это безобразие немного осело, позволив мне дышать нормально и разглядеть нечто повисшее всего в метре надо мной.

«Это еще что за чертовщина?» — слегка шокированная увиденным подумала я, пока еще не осознав, что увидела.

В мутном от пыли воздухе проступали неясные очертания какой-то фигуры. Я настороженно вгляделась в нее, не смотря на слезящиеся глаза, пытаясь разобрать, что она собой представляет. То, что эта тварюка явно что-то нехорошее, сомнений не возникло. Достаточно было взглянуть в эти горящие ярко-алым пламенем глаза. Пытливые, искрящиеся потусторонним светом, они глядели на меня будто пытаясь просветить насквозь и заглянуть в самое нутро. Морда этого создания, возможно, напоминала бы человеческое лицо, если бы не его жуткий, абсолютно черный цвет, выпирающие до остроты костяшки скул, роговые наросты на месте бровей, и острые шипы формирующие подобие короны на лбу, уходившие дальше на череп, где они плавно перетекали в алые, извивающиеся словно змеи, волосы.

Кажется, я забыла как дышать, глядя на это чудовище во все глаза, и больше не желая шевелиться. Его морда была до дрожи спокойна, ни единый мускул не выдавал в нем жизни, только яркий огонь в глазах. Я могла поклясться собственной жизнью, что за плотно сжатыми губами у этой штуковины скрывается ряд (а может даже не один) острых как бритва зубов.

Существо замерло, не шевелясь. Лишь черная дымка, вьющаяся вокруг его тела, будто жила своей жизнью, да алые волосы метались из стороны в сторону, ощупывая окружающее пространство словно щупальца.

Я попыталась осмотреть его тело. Оно было явно женским, совершенно голым и таким же уродливым, как и лицо, с острыми выступающими костьми и наростами шипов на плечах и бедрах, все черное лишь изредка искрящееся алыми, будто тлеющими прожилками. Я глянула на кисти ее рук, и в эту секунду до меня, наконец, дошло. Никакого существа не было и в помине, надо мной никто не нависал, не пронзал взглядом нечеловеческих глаз, не хотел разорвать, вцепившись в горло острыми зубами… все это время в комнате была лишь я и мое отражение в магическом зеркале.

Теперь я прекрасно понимала Роена: увидь я такое существо поблизости от себя, наверняка бежала бы без оглядки. Что уж говорить об этом бравом малом с военной выучкой — для него, рубануть с плеча без разбору, было не такой и странной реакцией — настолько страшная харя была у этой версии меня.

Я полежала еще немного, изучая существо более предметно. Вывод оказался совсем не утешительным: даже если смотреть на него целую вечность, симпатичнее оно не становится! Даже наоборот, проявляются еще более неприглядные детали. Например то, что у этой «меня» на руке выжжено клеймо, которое раз в пару минут вспыхивает алым. Или то, рядом с левой ногой у нее лежит кожистый отросток, похожий на толстый крысиный хвост, увенчанный колючкой на конце. Или эти неприглядные швы на шее: грубые неаккуратные стежки на месте, где очевидно какой-то умелец своей неопытной кривой рукой попытался совместить две разрозненные части моего тела. Куда не глянь — один ужас да тлен. Что порождает два вопроса: «Я такая, только отражаясь в этом чудо зеркале, или и в жизни тоже? Если и в жизни тоже, то что с этим делать!?»

Впрочем, какими бы вопросами я не задавалась, мое тело так и оставалось неподвижно. Прошло немало долгих, мучительных часов, в которые я, как и обещала Тэль, успела пожалеть о том, что жива, прежде чем мои веки впервые дрогнули, и я, приложив поистине титанические усилия, смогла моргнуть. День сменился ночью, заполнив разрушенный храм мраком, в котором моя тело то и дело вспыхивало как проблесковый маяк. Затем пришло утро, ясный яркий день и снова ночь. Я то проваливалась в сон, который хотя бы ненадолго успокаивал боль, то вновь возвращалась в свое истерзанное болью тело. Так повторялось множество раз, и в каждый из них, открывая глаза, в зеркале я видела не себя, а жуткую тварь, пугавшую меня до дрожи. Особенно весело мне стало, когда в один миг к лицевым мышцам вернулась подвижность. Я ощутила это даже сквозь сон, и поспешно раскрыла глаза, чтобы увидеть, как жуткая морда надо мной щерится в пугающем оскале улыбки, демонстрируя сразу два (ну это уже даже перебор!) ряда острых игольчатых зубов. Сказать что меня проняло — не сказать ничего. Я даже вздрогнула, той частью тела, что уже почти избавилась от паралича. Признаться честно, если бы как-нибудь дома, я, оставшись одна, имела бы неосторожность глянуть фильм ужасов, в котором мне бы показали такую страхолюдину — спала бы я с включенным светом долго и вдумчиво. Но нет! Мне, похоже, с этим придется жить… по крайней мере до тех пор, пока Лит не сможет перенести меня в мой мир. Вот же вляпалась!

После возвращения контроля над лицом, дело пошло на порядок легче. Огонь, до этого пожиравший меня изнутри, поутих, оставив по себе лишь чувство полного изнеможения и, ни на секунду не унимающуюся, ноющую боль где-то на задворках сознания. Можно даже сказать, что по сравнению с несколькими прошедшими днями я чувствовала себя почти хорошо. Кажется, даже обдумывала что стану делать дальше, в тот самый миг, когда внутри меня что-то душераздирающе хрустнуло. От пронесшейся по телу в ту же секунд волны боли, я почти моментально потеряла сознание, настолько ослепительной она была.

Я открыла глаза в наступивших сумерках. Руки мелко дрожали, не то от недавно перенесенной боли, не то от того, что я чувствовала и управляла ими впервые за долгое время. Добиться от них чего-то кроме вялого шевеления не получилось, зато эти телодвижения, вызвали во мне неконтролируемый приступ рвоты. Кое-как перевернувшись на живот и свесившись с камня, на котором лежала, я опустошила желудок, оказавшийся заполненным какой-то вязкой черной жижей, от одного вида которой меня чуть было не вывернуло повторно.

«Что б я еще хоть раз так сдохла, а потом воскресла…» — как-то бессвязно подумала я, тяжело откинувшись обратно на свое ложе, чтобы немного отдышаться. Теперь трясло не только руки, все тело била крупная дрожь. В пустых сводчатых арках, что служили и окнами и дверьми этой убогой пещере, догорали последние лучи заката. Я неожиданно ощутила физическую необходимость выйти на свежий воздух. Во что бы то ни стало, выбраться из этого храма прямо сейчас. Пусть мне придется ползти, пусть это меня убьет — но прямо сейчас!