Ара Йенна - Укрощение нестроптивых [СИ]

Олег, видя нерешительность и желание супруга, прошёлся рукой по его волосам, снимая с единственной косы ленту. Человек провёл тыльной стороной кисти по лицу, обводя контур. Губы нежно, почти не касаясь чужих губ, начали поцелуй. И углубили его только тогда, когда Ван сделал свой ответный шаг. Неумелый... А разве в поцелуях возможно быть неумелым? Кто на этом будет сосредотачиваться, когда важна сама близость любимого человека. Его касания не только губ, но и всего тела.

Руки Олега расстегнули пряжку ремня эльфа и залезли под трусы, сжимая ягодицы Вана, а затем поглаживая поясницу. И он не знал, что делать, хотелось застонать уже от возбуждения, что охватило тело. А, с другой стороны, было стыдно, неловко. Было страшно что-то сделать не так. Страшно было, что подведёт голос. Страшно было, что Олегу не понравится тело. Детские страхи окутывали эльфа, мешая действовать, подавляя решимость. Но Ван всё же на пару секунд отстранился и, безумно смущаясь и глядя в пол, снял до конца одежду.

Олег донёс своего мужа до кровати и положил поверх одеяла. Он укусил за шею, вызывая дрожь и первый стон Вана. Тот уже перестал зажиматься и смущаться, наслаждаясь чужими касаниями, чужими поцелуями. Он пытался и сам отвечать на подаренное удовольствие, но потерялся, не зная, что делать. Для Вана это был первый раз, первая в его жизни близость. Он смотрел на нависшего над ним мужа и чувствовал себя бесконечно маленьким и беззащитным рядом с супругом. Он поднял ладонь, проводя ею по лопатке мужа и спуская по руке, упирающейся в кровать, чувствуя чужие мышцы, чужую силу, которой хотелось подчиняться.

Олег ввёл в анус парня свой палец, чувствуя, что девственные мышцы ещё не готовы его принять. Даже палец вошёл с трудом. А сам Ван вскинулся, выгибаясь и непроизвольно сокращая ягодичные мышцы и сжимая посторонний предмет ещё сильнее. Олег закинул чужие ноги на свои плечи, продолжая подготавливать любовника. Он чувствовал, как выделяется смазка и проход становится заполненным жидкостью. И когда он решил, что достаточно подготовил парня, толкнулся внутрь уже своим членом. Олег ощутил, как ещё минуту назад чувствительное на самоё лёгкое прикосновение тело застыло, будто каменная глыба. Человек видел, что Ван боится сделать лишнее движение, чтобы боль не стала сильнее. Но и сам поделать с этим ничего не мог. Он толкнулся ещё глубже и застыл, чувствуя, как оттаивает эльф.

Ван немного растерянно посмотрел на мужа, боясь и желая начала движений. Он сжал одеяло в своих кулаках и начал глубоко дышать. И вновь движение вперёд, и Ван пытается расслабиться и отстраниться. Наверное, он неправильный дроу, раз боль не приносит ему ни малейшего удовольствия. Он покорно терпит, когда толчки сотрясают его тело. Он чувствует, что член мужа задевает простату, но это удовольствие не может сравниться с болью. Ван знает, что нельзя лежать, подобно кукле, и старается по мере сил подмахивать, впуская член супруга всё глубже в себя.

Ван смог получить удовольствие лишь на третий раз этой ночью, когда вся боль уже сошла, а мышцы были готовы принять чужое тело. И, наверное, именно после этого забылись первые болезненные разы. Ван лежал, как и хотел, прижавшись к супругу. Разгорячённому, такому близкому. И уходить совершенно не хотелось. Не хотелось после всего случившегося ложиться на холодную простынь в своей комнате и трогать себя, вспоминая ночь с мужем.

— Спи здесь, — тихо сказал Олег, убирая с лица эльфа прядь волос.

— Сегодня?

— Всегда, я не привык спать один. Да и братья пусть приходят, если хотят.

— У тебя было много любовников?

— Хватало. Но это не те вопросы, что могут хорошо закончиться. Спи.

Ван послушно заснул, обнимая своего мужа. И, правда, какая разница сколько. Главное, что теперь у него только мужья. А будь иначе... Они всё равно ничего не смогут сделать, но Олег принадлежит им.

Когда всё идёт хорошо, то надо ждать беды. Олег этого, к сожалению, не усвоил. Прогнозировал, что обстоятельства могут сложиться неблагоприятно, но всё же во многом полагался на удачу и на знания своего мира. Своего мира, когда надо было уже привыкнуть к новой жизни.

Бал в честь открытия нового судоходного сезона проходил во дворце в шестой месяц пребывания Олега в новом мире. На балу присутствовали все аристократы рода. Кто-то пришёл со своими мужьями, кто-то с наложниками и рабами. Олег, вот честно, не удивился бы, увидев на младших пошлые наряды, ремни, цепи... И другую атрибутику местного общества. Но всё, к его удивлению, оказалось довольно пристойно и даже элегантно. Одежда младших почти ничем не отличалась от одежды старших. Человек не раз высматривал элементы, что говорили бы о статусе, но, кроме браслетов и ошейников, найти такие не представлялось возможным. Ткань, украшения... Всё было довольно схоже.

Олег оглядел пристальным взглядом себя и своих мужей. Тёмного цвета брюки с серебряной вязью, белоснежные рубашки и камзолы тёмных цветов. В общем-то, если не обострять внимания на гамме цветов, то можно подумать, что одеты они с одной лавки, куда поступают тысячи одинаковых экземпляров одежды с завода. Если бы не портной, который заходил порой и уточнял детали, то уже ничто не смогло бы разуверить человека в этом. Олег наклонился к Бейи и шёпотом спросил:

— Почему все так похоже одеты? Неужели никто из них не хотел бы выделиться своей неординарностью? Или мода такая?

— Господин, дозволенная на балу одежда прописана в законе. Они лишь не хотят вызвать недовольство главы рода. Это он установил такие правила.

— И зачем?

— Этого никто не знает, господин.

Бейи отвечал, не поворачивая головы. Он смотрел в центр зала, где уже выступали артисты, а спиной прижимался к груди мужа. Татуировка, что поставил ему Олег, заползла на правую половину лица, причудливыми загогулинами опоясывая глаз и губы. Наверное, любой бы другой дроу спрятал бы это украшение, не желая показывать своего позора, хотя бы вуалью. Ведь муж такое мог поставить только из-за серьёзного проступка. Но Бейи выставлял вязь на обзор, даже его любимым жестом стало наклонять голову влево, чтобы зрителям было лучше видно. Это не было желанием взбунтоваться, что вы, помилуйте. Но все, кто видел эту татуировку, отводили от дроу глаза. И Бейи был доволен, он уже ничуть не сожалел, что когда-то дал себя уговорить на Призыв. И единственное, что раздражало в последнее время эльфа, что другие старшие им любуются. Он хотел спрятаться от этих взглядов, хотел показать, что у него есть единственный и любимый муж. Что только ему он принадлежит. Поэтому, когда неожиданно через два месяца татуировка расцвела, окутав уже почти всё тело, Бейи был счастлив. Этот рисунок будто защищал его от любых старших, которые вполне могли претендовать на чужого младшего, если супруг того не может защитить. Бейи понимал, что хоть Олег и стал сильнее, но ему ещё никак не ровняться с вековым опытом дроу.