Ф Йи - Становление Киоши [ЛП]

Узнавать прошлое почтенных магов было приятно и волнительно. Она слушала о том, что знать не должна была.

— Что делал Курук?

— Был собой. Путешествовал по миру. Разбивал сердца и получал прозвища. Но однажды он появился внезапно на моем пороге, дрожа, как школьник. Он хотел, чтобы я прочел заявление о вечной любви, которое он заключил в форму стихотворения.

Кельсанг резко вдохнул носом. В комнате Киоши было чисто и без пыли.

— Это произошло через два месяца после свадьбы Хей-Ран и за три месяца до болезни отца Цзянжу, — сказал он. — Он использовал более приличный слог, чем в хоровой песне моряков, и он не пел ее, но содержимое было тем, что ты озвучила, придумав на ходу.

Это только ослабило аргумент.

— А вы запомнили это в подробностях, — сказала Печаль.

Монах нахмурился.

— Потому что он хотел отдать стихотворение Хей-Ран.

О, нет. Она слышала, что Аватару Воды не хватало пристойности, но это было уже слишком.

— Что случилось потом?

— Я… вмешался, — сказал Кельсанг. Киоши не могла понять, сожалел он или гордился своим решением. — Я отчитал Курука за глупость и эгоизм, за попытку испортить счастливые отношения подруги, и я заставил уничтожить признание при мне. Я по сей день не знаю, поступил ли правильно. Часть сердца Хей-Ран всегда любила Курука. Может, все было бы по-другому, если бы они убежали вместе.

Киоши быстро подсчитала в голове — и, да, если бы это получилось, Ранги не родилась бы.

— Вы поступили правильно, — сказала она я большим пылом, чем хотела показать.

— Я никогда не узнаю. Вскоре после этого Курук встретил Умми. Трагедия разворачивалась так быстро, что воспоминания стали смешиваться.

Она не знала, кем была Умми, и не хотела спрашивать. Дела и без того были сложными. И Курук… Киоши не знала всех тонкостей истории Аватаров, но примерно представляла, каким он был.

— Я хотел бы быть уверенным, — сказал Кельсанг. — Но, если последние двадцать лет меня чему-то научили, так это что в жизни нет ничего уверенного. Я не должен говорить об этом, но у Юна проблемы с магией огня. Я слышал, что Цзянжу становится… жестче. Он многое поставил на создание идеальной замены Куруку, и каждый раз, когда он сталкивается с проблемой, его ответом становится желание надавить сильнее…

Киоши больше потрясло, что Юн не мог управлять огнем, чем то, что она услышала до этого. Он казался тем, кто может невозможное. Да, Юн был ее другом, но она все еще верила в Аватара, как и все. Такой умный и талантливый парень мог легко овладеть магией огня.

Кельсанг уловил ее страх.

— Киоши, Юн все еще возможный вариант на место Аватара. Это не изменилось, — он теребил край бороды. — Но, если понизить критерий до «то, что раньше делал Курук», то нужно учитывать и тебя.

Монах размышлял мгновение, соединяя кусочки в голове.

— Если честно, я не знаю, расстраивает ли меня это усложнение. У тебя есть качества, достойные Аватара, которые ты не признаешь.

Киоши фыркнула.

— Например?

Он обдумал варианты и выбрал один:

— Самоотверженное смирение.

— Это не так! Я уже не… — она заметила, что Кельсанг почти смеялся, и нахмурилась.

Он встал, и ее кровать застонала от облегчения.

— Прости, — сказал он. — Я мог бы ответить на этот вопрос годы назад, если бы встретил твоих родителей, как было с другими детьми из деревни. Информация могла бы помочь.

Киоши сморщилась и стукнула пяткой по сундуку, выпуская внезапную вспышку гнева. Деревянный бок гремел как барабан.

— Уверена, они были бы рады ребенку, который ценен как Аватар, — рявкнула она. — Награда, какая бывает раз в поколение.

Кельсанг нежно улыбнулся ей.

— Они гордились бы дочерью, несмотря ни на что, — сказал он. — Я гордился бы.

Обычно Киоши успокаивало признание, что она стала важной в жизни Кельсанга, как и он для нее. Но если он выйдет из ее комнаты и расскажет Цзянжу о произошедшем, это разорвет кусочек мира, который они отделили для себя. Кельсанг не видел этого? Не переживал?

— Мы можем скрыть это? — сказала Киоши. — Пока что, пока не разберемся? Я не хочу спешить. Может, вы вспомните, что у Курука было другое стихотворение, утром. Или Юн сможет призвать огонь, — что угодно.

Кельсанг молчал. Он вдруг отвлекся на ее полочку.

Там была золотая кисточка, пара бусин, монеты, которые она забрала из ящика для подношений в храме, но вина не позволила ей их потратить, а страх — вернуть. Глиняная черепашка, которую она не помнила, как получила. Может, в подарок от него. Он смотрел на мелочи долгую минуту.

— Прошу, — сказала Киоши.

Кельсанг посмотрел на нее и вздохнул.

— Но недолго, — сказал он. — А потом придется сказать Цзянжу и остальным. Какой бы ни была правда, мы должны узнать ее вместе.

Он ушел, а Киоши не села. Она думала, что лучше стоять на месте. Ее деревянная клетка подходила для этого.

Это было кошмаром. Она не была важной, но и не была глупой. Она знала, какой бардак скрывался за хрупким балансом, который установили Цзянжу и Юн, гору, которую они подвесили в воздухе.

Она следила из-за угла, как гости рыдали, ощущала облегчение мудрецов, которые впервые видели Юна. После больше десятка лет сомнений он был твердым телом, острым умом и запоздало исполненным обещанием. Наследник Янгчен. Аватар Юн был лучом света для людей, верой, что мир можно было спасти.

Аватар Киоши была бы как грязь у огня.

Она посмотрела на журнал на сундуке. Ее пульс ускорился. Они бросили бы ее, если бы знали, что был шанс, хоть и небольшой, что она была ценной?

В дверь постучали. Пора за работу. Она и забыла.

Она отогнала подальше разговор с Кельсангом и открыла дверь. Она знала по опыту, что пока беда не была огромной. Кельсанг не был уверен, так что ей не нужно было беспокоиться. Ей нужно было переживать из-за Ранги, которая отчитает ее за…

— Эй, — сказал Юн. — Я тебя искал.

— Знаешь, с тобой сложнее, — сказала Киоши Аватару.

Они с Юном сидели на полу одной из множества комнат для гостей. Ширмы с картинами были свернуты и отодвинуты к стенам, и растения в горшках вынесли наружу, чтобы освободить место для гор подарков, которые гости принесли Аватару.

Юн лежал на спине, занимая ценное свободное место. Он лениво махал сделанным на заказ изящным клинком, которым словно помешивал содержимое перевернутого котла.

— Я не знаю, как это использовать, — сказал он. — Ненавижу мечи.

— Парень, который не любит мечи? — насмешливо охнула Киоши. — Отложи к броне, и Ранги научит тебя обращаться с ним.

Многие в деревне строили догадки насчет работы Киоши в поместье. Она была сиротой, никому не нужной, и дети фермеров думали, что она выполняла самую грязную работу — разбиралась с мусором и тушами зверей. Правда была другой.