Леонид Андронов - Амулет. Подземелья украденных сердец [litres]

– Я всегда знала, что он лучший, – гордо ответила Уна.

Рысь покосился на неё.

Из-за угла раздался свист. Они повернули головы. Таракан стоял на краю переполненной урны, опёршись лапкой о стену, и поглаживал живот.

– Ты живой! – обрадовалась Уна.

– Недурственный ресторан, кстати, – заметил Таракан. – Рекомендую. Кролик у них мне очень понравился. – Он подавил отрыжку и неопределённо махнул лапкой. – Да. Лимузин ждёт их на парковке. Подходите минут через пять. Я скоро буду.

И он скрылся за углом.

– Интеллигентный подход, – с гордостью сказала Уна Рысю.

– Однако, – ошеломлённо ответил тот.

Лимузин тронулся с места. Баба-яга и Кикимора сидели друг против друга: певица была вполне спокойна, а вот её подруга до сих пор тряслась от перенесённых страданий.

– Это невыносимо! – Она обмахивала себя руками.

– Я знаю хозяина. Их всех завтра уволят, – невозмутимо проговорила Баба-яга. – А я разгоню своих дуболомов.

– Да, хороша охрана, – согласилась Кикимора.

Баба-яга глянула на неё:

– У тебя помада размазалась.

– Что? А?

Кикимора полезла в сумочку. Трясущимися руками она достала помаду и зеркальце.

– Я чудовищно выгляжу, – проговорила она, посмотрев на себя, и поднесла помаду к губам.

На помаде сидел Таракан.

– Дамы! А мы всё никак не можем начать наш разговор, – посетовал он.

Душераздирающий визг Кикиморы разнёсся по улице. Лимузин резко затормозил, дверь его раскрылась, и взъерошенная Кикимора выскочила и побежала по парковке, вереща, будто её режут. А Рысь и Уна тут же запрыгнули в машину.

– Снова ты! – удивилась Баба-яга, увидев Уну.

– Отдавай Амулет! – прорычал Рысь.

– Какой Амулет? Ты ошибся адресом, усатый.

– Вы всё врёте! – закричала Уна. – Ваш слуга забрал его! Мы видели!

– Чего забрал? Я ничего не понимаю!

– Едем! – скомандовал Таракан. – Скажи водителю, чтобы вёз тебя домой!

– А ну-ка! – Баба-яга шевельнула пальцем, и невидимая сила прижала всех троих друг к другу.

Дверь лимузина раскрылась, и Баба-яга уже была готова вышвырнуть их из машины, но тут Уна закричала:

– Это вещь Мораны!

Баба-яга остановилась.

– Продолжай, – настороженно проговорила она.

Все трое всё так же болтались в воздухе.

– Прикажи водителю ехать, поговорим в дороге, – сказал Рысь.

Певица постучала в стекло, разделявшее салон.

– Едем!

Дверь захлопнулась. Лимузин тронулся с места. Уна, Рысь и Таракан плюхнулись на сиденья. Баба-яга достала сигарету из сумочки и прикурила.

– Что ты делаешь? Тут дети! – возмутился Рысь.

Баба-яга даже бровью не повела, только пустила дым ему в морду.

– Говори, – бросила она Уне. – Только всё по порядку.

Таракан закашлялся и прыгнул на кнопку на двери, чтобы приоткрыть окно и впустить в салон свежего воздуха. Баба-яга сверкнула глазами – опустившееся было стекло со стуком вернулось на место. Ведьма и Таракан обменялись недружелюбными взглядами.

– Если я принесу его ей, она отдаст сердца моих… – начала было Уна.

Баба-яга поморщилась и брезгливо замахала рукой:

– Я сказала, по порядку.

Рысь дал знак Уне, что он сам объяснится с ведьмой.

– Хорошо. По порядку так по порядку, – сказал он. – Сегодня твой слуга Озим ограбил на ярмарке одного побрякушечника.

– Какой ужас! – хмыкнула Баба-яга.

– Он забрал маленькую безделицу, которая зачем-то понадобилась Моране.

Баба-яга стряхнула пепел с сигареты и глянула на него.

– Та-а-ак? – медленно протянула она.

– Вы ведь знакомы, не так ли? – осторожно спросил Рысь.

– Ближе к делу.

– Морана будет очень неприятно удивлена, узнав, что кто-то попытался умыкнуть эту вещь. Было бы лучше вернуть ей её, пока она не узнала об этом.

– Отличный совет. Я так и сделаю, – тут же среагировала ведьма.

– Нет! – закричала Уна. – Я должна принести ей его. Я! Иначе она не отдаст сердца!

Слёзы брызнули из глаз девочки, но Уна сдержалась, чтобы не показаться плаксой. Баба-яга поморщилась.

– Иди домой, девочка. Морана ничего никому не отдаёт, и лучше тебе с ней не встречаться снова. Будет только хуже.

– Я не боюсь! – закричала Уна.

– О, да-да! Конечно! – усмехнулась ведьма.

В салоне автомобиля повисла пауза. Едва слышно шуршали шины по асфальту. Баба-яга смотрела в окно, раздумывая.

Ей, безусловно, было известно, кто такая Морана. Она прекрасно знала, что та ворует сердца людей, но это её не касалось. Баба-яга предпочла бы никогда не пересекаться со злобной богиней. Слухи о её вздорном характере и непредсказуемости не могли не достигнуть ушей ведьмы.

Конечно, она могла бы отправить Озима с украденной вещью к ней и пожертвовать своим слугой, так как не было никаких сомнений, что живым он от неё не вернётся. Но ведь таким образом она бы поставила под удар и себя. Вот уж чего Баба-яга не хотела, так это того, чтобы Морана в один прекрасный день объявилась в её особняке.

Ведьма посмотрела на девочку. Уна глядела на ведьму полными слёз глазами, прижимая своего попугая к груди. Такая маленькая и беззащитная. Но в то же время в этих глазах читалась какая-то обречённая решимость.

«Как она смогла пережить встречу с Мораной?» – подумала ведьма.

– Пожалуйста! Помогите мне! – умоляла её Уна.

– Ты ещё ребёнок, – проговорила Баба-яга. – Была бы взрослой, давно бы уже всё поняла и сдалась. Иди домой. Тебе этого не понять… Да и не нужно тебе это понимать… – добавила она.

– Нужно! – совсем по-детски ответила Уна.

Баба-яга удивилась своему внезапно появившемуся чувству жалости к ребёнку. Для ведьмы, которая когда-то пожирала маленьких детей, чем и славилась из века в век, такое чувство было в новинку.

Времена изменились. Даже ведьмы стали другими, более цивилизованными. Баба-яга уже давненько не занималась такими глупостями, как воровство детей. Только когда становилось уж совсем худо.

Ведьма видела, что Уна – хорошая девочка. А даже в самые тяжёлые для неё времена она хороших девочек не ела. Но чувство жалости… Такого она никогда не испытывала. Что в этой девочке было такого, что могло вызвать такие чувства?

Какой-то холодок судьбы веял от неё.

Что-то большое и сильное вибрировало в воздухе, когда этот ребёнок говорил с ней.

«Девчонка-то самая обычная», – подумала Баба-яга и затушила сигарету.

Лимузин въехал на территорию владений певицы.

Огромный парк с фонтанами и аллеями окружал белоснежный дворец Бабы-яги, возвышающийся на холме. В глубине рощ журчали искусственные водопады. Кругом благоухали розы. Аккуратно подстриженные кусты обрамляли вымощенную мелким камнем дорогу, ведущую к дворцу.

Машина остановилась у парадного входа. Дверь открыл чопорный слуга во фраке.