Алина Сконкина - Баньши Ветра

Чем выше она поднималась, тем больше пустующих полок видела. Фиама решила, что из-за войн, Безвременья и Смутного времени библиотека Академии потеряла бесценные фолианты знаний. Возможно что-то было утеряно, разворовано или просто не написано. Академия магии Воздуха построена сравнительно недавно и не успела накопить такие залежи книг, как та же Академия магии Воды. И всё же полукровка ожидала большего, хоть и по сравнению со школьной библиотекой, здесь находилось огромное собрание. Фиама сразу загорелась желанием прочитать их все.

– Так много книг! И все они по магии Воздуха! Но как мне найти нужные книги? Неужели все подряд по корешкам смотреть? – спросила пустоту полукровка. Уже громче, пересилив врождённую скромность, она позвала: – уважаемый библиотекарь!

Ответа не последовало. Фиама развернулась к стеллажам с книгами, в надежде самой отыскать нужный том. И что же можно вот так ходить и брать всё что хочешь? Никто даже не запишет, что адепты берут и что сдают?

Фиама скорчила рожу, когда в просвете между стеллажами вновь натолкнулась на портрет того же юноши. От неожиданности дочь ашуры вздрогнула, отвернулась и пошла прочь, но через несколько метров стеллажей снова увидела портрет. Фиама посмотрела по сторонам и заметила, что здесь полно одинаковых портретов и везде изображён один и тот же парень.

Может, он основатель библиотеки?

Конечно, девочка устала и хотела отдохнуть, принять душ, и заползти в постель, но всё равно придётся идти сюда опять, чтобы взять книги, так что лучше сейчас набрать и может сегодня начать читать. Поскольку библиотекарь так и не появился, девочка решила рассмотреть картину лучше и подошла поближе.

На портрете был изображён молодой человек лет шестнадцати с тёмной загорелой кожей и интересными чертами лица. Пушистые волосы обросли и разной длины прядями достигали плеч. Чёрные волосинки проглядывали меж белых локонов, создавая светлый пепельный оттенок. Пепел в волосах как бы переливался, одни пряди светлее, другие темнее, но самым необычным оказались глаза юноши: правый глаз был голубым, а левый – зелёным. Эти глаза как будто смотрели на Фиаму с интересом.

Картина выполнена блестяще. Дочь Шанны сама немного рисовала портреты, пейзажи и животных, но её детские картинки не шли ни в какое сравнение с работой мастера. Юноша, словно живая фантазия выглядывал из рамы портрета.

– Эх, библиотекарь, библиотекарь, где же ты шляешься? – тихо пожаловалась Фиама, глядя то в голубой глаз, то в зелёный. Сказав это, она отвернулась и побрела к стеллажам продолжать искать книги.

– Невежливо так пыриться! – откуда ни возьмись, заявил мужской голос. Фиама подскочила от неожиданности. Она посмотрела по сторонам, но источник голоса не обнаружила. Теперь она подготовилась к неожиданному появлению собеседника и затравлено спросила:

– Кто здесь?

На этот раз, когда раздался голос незнакомца, девочка не подскочила.

– Кто здесь? Кто? Это просто я, холод в груди, паранойя твоя, – пропел мужской голос строчку из детской песенки, которую дети напевали осенью, в канун Дня духов – Ёкайёру. – Дед Пихто, блин! Сама же звала!

Пока неизвестный говорил, Фиама всматривалась и вслушивалась, пытаясь понять, где находится источник голоса. Но звук напоминал эхо и хор сразу, он шёл с нескольких сторон, так что полукровка совсем запуталась.

– Библиотекарь? Где вы? Вас не видно. – Девочка успела посмотреть и вверх, но никого не обнаружила.

– Ты чё? Полчаса же стояла пырилась и не увидела, что ли? А только я отозвался, отвернулась. Вот вам воспитание! – Мужчина говорил с акцентом, но чьим Фиама не знала. Девочка вертела головой, пытаясь разглядеть говорившего, но без толку – рядом никого не было. Вроде самый громкий голос шёл из-за спины, и источник его находился близко.

Девочка стала лихорадочно соображать: она в Академии магии, следовательно, вполне реально, что библиотека живая. С Фиамой могли разговаривать сами книги или полки, или какой-то предмет, который есть везде. Он должен встречать посетителей при входе, провожать по всему зданию и указывать нужные книги. Полукровка никак не могла отделаться от мысли, что с ней разговаривало само здание библиотеки – один и тот же голос шёл отовсюду, значит не книги – Фиама предполагала, что их голоса звучали бы по-разному. Но библиотека, полка, башня – слова женского рода, а голос мужской.

Портрет.

Дочь ашуры резко обернулась и посмотрела на изображение, смысл слов дошёл до неё. Юноша подмигнул. Непроизвольно у Фиамы расширились глаза, она смотрела на портрет и думала, что ей почудилось. Она до последнего считала, что говорят стеллажи, на которые она также долго смотрела. Молодой человек на картине покачал головой.

– Долго же ты соображала, ушастая.

Говорил, и правда, портрет. Голос был настоящий и человек в раме выглядел живее живого. Фиама не сдержалась и протянула руку, возникло чувство, что это не рама с картиной, а окно: протянешь руку и дотронешься до плоти. Так девочка и сделала, пальцы ощутили застывшие мазки краски на холсте, это просто картина.

– Э-э, – заорал портрет. – Ты куда руки суёшь? – Фиама отдёрнула руку, испугавшись больше криков юноши, чем ощущений от прикосновения.

– Так и глаз выколоть можно! – не унимался портрет. – И что тогда? Слепой библиотекарь в помощь! Руки в кармансы! – Девочка быстро убрала руки в карманы шорт. Портрет немного успокоился.

– Вот разорался! Что сразу нельзя было сказать, что ты библиотекарь?! – не выдержала Фиама, усталость давала о себе знать.

– Так и ты ж не звала! – Вылупился разными глазами на обнаглевшую посетительницу портрет.

– Звала! Краску из ушей достань! Я тут орала библиотекарь, а в ответ пусто! Нефиг сразу на меня орать! – Фиама развернулась и пошла к противоположным стеллажам, искать необходимые книги. Её снова трясло. Стоит ей сорваться на кого-нибудь, как её начинала бить дрожь. Почему? Нервы? Скромность? Защитная реакция организма?

– Тебе чего, твой Куратор не рассказал, как библиотеку юзать? – не унимался портрет, то и дело он употреблял непонятные слова, или переходил на деревенский говор.

Девочка помотала головой, не поворачиваясь к портрету. Может он и объяснял, но как во всей той тарабарщине разобрать, к тому же он словно нарочно вывалил на неё столько информации, что никто бы не запомнил. Видимо Куратор торопился отделаться от подопечной и заняться более важными делами. Усталость наваливалась на полукровку, тело била дрожь, она вспотела. Может, простыла после физкультуры?

– Ну и Всё! – гаркнул в ответ портрет и показал девочке язык, но она спиной естественно не видела.

– Ну и всё, – шёпотом повторила Фиама. Даже с библиотекарем она не смогла наладить отношения. Да и как? У неё никогда не было друзей.