Алина Сконкина - Баньши Ветра

– Ну ты даёшь! Такого приёма ещё никто не показывал на моих занятиях. Ладно, я зачту вам ничью. – Тренер продолжал смеяться и пошёл судить тренировочные бои остальных адептов.

Фиама зарделась, она не знала этот захват, просто видела его на картинке в сказиках и решила попробовать. По прошествии ещё нескольких минут все тренировочные бои закончились, тренер, как и обещал, отпустил всех, предварительно предупредив второкурсников, что с ними будет тренироваться полукровка. Половина ребят восприняли эту новость с недовольством, а вторая половина выглядела равнодушно.

После тренировки избитая, но радостная Фиама побежала к себе в комнату. Куратор помог ей, теперь не надо прятаться, чтобы становиться сильнее. Тренер воспринял её нормально, а тот парень, Оз, был весьма заботлив. Неужели её, дочь ашуры, стали признавать в Академии? Фиама ещё подумала о том, что не поблагодарила Куратора за то, что он сделал для неё, и при первой же возможности решила это исправить.

Прибежав к себе в комнату, полукровка замерла, улыбка на её лице погасла. В комнате опять хозяйничали вандалы. Все вещи перевёрнуты вверх дном, постель растормошили, одеяло снова порвали. Фиама прошла чуть дальше и услышала хруст под ногами. Посмотрев вниз, дочь ашуры увидела осколки зеркала и множество своих отражений. Плохая примета видеть своё отражение в осколках, но ещё хуже – разбить зерцало. Фиама расстроилась, но принялась складывать вещи обратно. Поправила постель, поставила на место стул, затем собирала осколки зеркала. Когда все мелкие осколки были найдены и собраны, Фиама пошла в уборную и ссыпала их в мусорное ведро. Уборную не тронули, но на небольшом зеркале красной краской светилась одна единственная надпись: «от Тени не скрыться». Вся в потёках, она выглядела точно, как кровь. Как та кровавая надпись в деревне. Лицо Фиамы отражалось в зеркале, а сверху стекала надпись. Руки повисли вдоль тела безжизненными верёвками. В памяти всплыла могила кота, чьей кровью деревенские написали надпись. Фиама смотрела на себя, но видела стену дома и теперь на ней в потёках и разводах было написано «от Тени не скрыться».

Дочь ашуры хотела заплакать, но слишком устала для этого. Она вышла из уборной и осела на пол. В голове стучала считалочка. «Раз, два, ночь вступает в права. Три, четыре, раскрывайте глазки шире. Пять, шесть, полукровку будут есть. Семь, восемь, Тень придёт сегодня в гости. Девять, десять, хочет Тень тебя прирезать».

Почему-то она запомнилась Фиаме, осталась шрамом на душе. Иные слова, сказанные порой в порыве чувств, а может просто брошенные без всякого смысла, остаются в памяти надолго, запоминаются, и горят в ней, выжигая всё. Они не на поверхности памяти, а глубоко, в тёмных тайниках души, но в самые тяжёлые времена все эти фразы вспоминаются и начинают разъедать личность. Невыносимо то, что сказавший, порой, даже не догадывался, какой вред нанёс своими словами.

«От Тени не скрыться», «Тень повсюду», «Хочет Тень тебя прирезать» Фиама не могла выбросить из головы все эти слова. Она твердила себе в мыслях «забудь, забудь», но детское заклинание, спасавшее её раньше, на этот раз дало сбой. Перед закрытыми глазами горела только что виденная кровавая надпись – «От Тени не скрыться».

Погром учинила вовсе не Тень, но фраза ясно давала понять, её, полуашуру, никогда не оставят в покое.

Успокаивая себя тем, что ещё слишком мала и не добилась никаких успехов в магии, Фиама постепенно приходила в себя.

Отдышавшись и затолкав все мысли и переживания поглубже, дочь Шанны поднялась и пошла в уборную, умылась и отмыла надпись. Пришлось помучиться, краска быстро присыхала к гладкой поверхности зеркала. Фиама тёрла и тёрла, пока вся надпись не исчезла. Когда последние красные чёрточки смыла вода, полукровка подумала, что вовсе не Тень оставила надпись на зеркале, это всего лишь ребята, которые ненавидели её с самого зачисления.

Если подумать, зачем Тени, неуловимой и непредсказуемой, оставлять такие глупые улики? Если Полуночная Тень и хотела убить Фиаму, она сделала бы это быстро и не оставила никаких следов, об этом переговаривались адепты у объявления. Если тень полукровки взбунтуется, то зачем предупреждать жертву о нападении? На этой мысли Фиама истерически засмеялась. Хоть смерть моя будет быстрой и без мучений, если конечно эта Тень доберётся до меня раньше недоброжелателей, устраивающих погром, подумала Фиама. И всё же она продолжала шарахаться тёмных углов. Страх темноты возродился во всём своём ужасе.

На следующий день Фиама после занятий спокойно ушла в библиотеку, потому что ломать и разбивать в её комнате было попросту нечего. С некоторых пор библиотеку стали посещать другие адепты. Полукровка их не знала, хоть один брюнет показался ей знакомым. Фиама избегала людей, не желая сталкиваться с адептами в библиотеке.

Эстариол помог быстро найти нужные книги. Попытавшись выяснить хоть что-нибудь о злосчастной Тени, Фиама наткнулась на стену неведения. В библиотеке не нашлось никаких упоминаний. Газетные вырезки и статьи хранились в библиотеке Башен. Там возможно имелась хоть какая-то информация об убийстве и исчезновении магов Воздуха, но туда Фиаме не попасть. По крайней мере, пока.

* * *

– Селена, я всей душой соболезную твоей утрате. – Куратор накрыл своей ладонью руку девушки. Та едва заметно кивнула.

Селена сидела ровно, сложив руки на коленях, как пристало благовоспитанной девушке. Она не могла позволить себе плакать при посторонних, но чужие соболезнования не приносили облегчения, скорее тупой болью врезались в висок. Фес, ныне фесон, не могла поверить, что всё потеряла, что потеряла отца. Как такое могло произойти? Кто желал ему смерти? Сидий был чудесным человеком и очень любил свою дочь.

Ныне Селена осталась никем. И словно мухи на помои к ней слетелись все плебеи Академии: сперва убогая грязнокровка вновь попыталась подружиться. Неужели она всерьёз думала, что Селена хотя бы обратит на неё внимание? Селена даже не потрудилась запомнить, что высказала тупоголовой мелюзге, но хотя бы сорвалась и девушке полегчало. А затем в столовой к ней подошла ещё одна тупоголовая, на этот раз дочь Митиля, эта Мидори. Какое ей дело?! Да она со своими отливающими розовым волосами, вся такая хрупкая и нежная, добрейшая и всесоболезнующая, не ровня Селене! Убожество! Тоже хотела подружиться? Или поглумиться решила, мерзкая девка.

Как старался Маркус успокоить Селену. Он очень милый, а его отец – Кил – довольно богатый лотерон, но Селену интересовал Сиэль, который хоть и пытался проявить заботу, больше возился с поганой полукровкой.

Руки сжались в кулаки, все только и думали, что об ашурской дряни.