Кирилл Довыдовский - Мертвоводец

Я еще немного подумал не натягиваю ли я сову на глобус, и решил, что нет. Так ли по — разному люди жили пару тысяч лет назад в Европе и в Китае? Та же раздробленность, те же крестьяне с господами, те же профессии. Да, выращивали разные культуры, одевались по — разному, но при этом в пределах одного правила. И рис, и пшеница — крупа. Из одежды: обувь, костюм и головной убор. В той же средневековой Америке индейцы могли курить у вигвамов до тех пор, пока не нашелся парень с подвешенным языком способный собрать их в войско. А от этого до государства, супермаркетов и почетных обязанностей — дорога прямая, как извилины людей, что узнают новости по каналу Россия.

Все еще могло обернуться по — другому. В магазинах могло быть принято расплачиваться натурой, а стариков пускать на шашлыки, когда у них не оставалось сил ходить на работу. Но в целом, я решил, что этот мир мне будет понятен. Что касается отбивной из бабушки с дедушкой, то не факт, что в Единой России не задумывалась о чем — то подобном, как о следующем этапе пенсионной реформы.

— До деревни сколько?

«Около часа», — ответил Чирик.

Время аборигены, конечно, отсчитывали, хотя приборов для его измерения я пока не видел. «Час» на местном языке звучал, как «шар», то есть звучал по-другому, но промежуток длиной около часа и предмет шарообразной формы назывались одинаково. Та же история была с минутами и листами деревьев, и первое, и второе — «листики». А вот для секунд я пока омонима не нашел, потому они остались «малами» и «мотами». Оба слова обозначали очень короткий промежуток времени, но я не понял, есть ли между ними разница.

— Пойдем по лесу, — решил я.

— Чего?! М’нака чуга! Там телки…

— Тебе глаза местами переставить?!

— Э — э… зачем?

Поднакопив словарный запас, я стал вводить устойчивые выражения из великого и могучего, но пока они вызывали у Чирика недоумение. Зато, он ненадолго переставал спорить.

— Идем по лесу.

В дома я решил не заходить. Зомбиапокалипсис в этом мире мог еще не войти в силу, а вот за воровство, скорей всего, как-то наказывали. Не хотелось, чтобы мне вместо двух ноздрей одну общую сделали. Мало ли. Хотя с близкого расстояния в мертвозрении я заметил несколько красных точек в самом большом доме. Совсем неярких — примерно, как не у до конца заряженного катастра. Местные электроприборы?

После первой фермы дальше по дороге лежала еще одна — тоже пустая. Приближаться не стали, вместо этого отошли к лесу, где, двигаясь вдоль зарослей, могли наблюдать, оставаясь незамеченными. Когда и третья ферма оказалась пустой, даже Чирик перестал сокрушаться, что всех баб без нас разберут. Достал Черту, принялся оглядываться по сторонам.

— Вокруг деревни есть стена? — спросил я. Если «деревня» на деле окажется крепостью в сорок локтей высотой и три телеги шириной, то вряд ли мы чего разглядим.

Чирик начал что — то отвечать…

— Ай, блин!

Я вдруг наткнулся на что — то…

Книга скачана с помощью программы сделанной для телеграм канала @books_fine. Программу можете скачать там.

— Ааа!

Руку и лицо будто в кипяток окунули. Не только открытые участки, но и под одеждой тоже! Я упал, потерял ориентацию. Какого черта?! Я замельтешил руками, пытаясь оттолкнуться…

…и внезапно, все кончилось. Лицо и руки перестали гореть. Я сидел на земле, усыпанный листьями. Поднеся пальцы к глазам, никаких ожогов не увидел. Ощупал лицо — вроде все цело.

— …шакта, чуга!

Да, Чирик скакал рядом, размахивал катастром. То в одну сторону им тыкал, до в другую, но, что приятно, не в меня.

— Все нормально, — сообщил я ему, хотя сам не был уверен? Что за бред? Словно сам себя шокером ударил случайно. Как-то было со мной такое…

— Что ты дергаешься, кайка дырявая?!

— Я…

А что я? До того места, где меня… ужалило, было теперь метров пять. Я отпрыгнул, а потом отполз. Какое — то невидимое заклятие? Причем, невидимое даже для мертвозрения? И Чирик вместе с тупоруком тогда стояли впереди меня, но на них не подействовало. Почему?

Я чуть прикрыл глаза, как во время медитации. «Шевельнул» затылком. Нужно повысить интенсивность… и всего через секунду я ее увидел. Красную точку. Впереди — метрах в сорока — сорока пяти. Это людей я начинал замечать с нескольких сотен, даже когда не сосредоточен. Магическую энергию при обычной чувствительности я видел только с двадцати пяти метров. Саму «магию» ощущал хуже.

Выходит, это амулет меня не пускал…

— М’нака! На что ты смотришь?! — нервы у Чирика стали сдавать.

— Туда, — коротко указал я.

И стал забирать по дуге в сторону. Я не чувствовал на сколько достает амулет, но вдруг что-то в районе пятой точки начинало сжиматься, и это служило сигналом. Мы прошли всего метров двадцать, когда…

— Собака.

Еще одна красная точка. Чем-то неуловимым ее свечение отличалось от свечения катастров у меня на поясе и у Чирика в руке, а вот с тем амулетом, который меня остановил, наоборот чувствовалось общее. Ну или это воображение так разыгралось.

— Назад.

— Что?! Да ты…

— Назад идем! — рявкнул я.

Теперь приходилось отслеживать расстояния до двух точек.

— Туда.

Обойдя по дуге второй амулет, мы снова начали углубляться в лес…

— Черт.

Я остановился. Три амулета подряд на равном расстоянии друг от друга могли означать только одно — границу. Судя по всему, вокруг деревни. И не пропускали амулеты меня потому, что граница эта была… от мертвецов? Ну или от всего плохого, что может прийти со стороны опасного леса. И это более чем логично. А те фермы были за пределами охраняемого периметра потому что… с той стороны ничего опасного не приходило, или разрешение на строительство в охраняемой зоне стоило дороже.

И что теперь? Попросить Чирика попросить, чтобы он убрал амулет в сторону, а потом, когда мы пройдем, поставил на место? Защита тогда не пострадает, деревня останется в безопасности. Хотя амулет должен как-то охранять себя…

— Марагаз!

— Что?

Я обернулся как раз вовремя, чтобы… резко упасть на землю и направить пистолет на Чирика. Я не выстрелил. Как-то сумел себя остановить. Сообразил, что рейдер, если бы захотел, легко бы меня опередил. Я ведь спиной к нему стоял.

— Марагаз… марагаз…

Вид у него был безумный. Глаза втянулись внутрь головы так глубоко, что, наверное, в мозг уперлись. Рука, что держала катастр, тряслась. Он повторял раз за разом «марагаз… марагаз…» и пятился. И из его уст от этого слова и правда веяло чем-то пугающим… И речь шла, судя по всему, обо мне.

— Я не марагаз, — я осторожно поднялся на ноги. Даже руку с пистолетом убрал. Теперь дуло указывало не в Чирика, а в землю рядом с его ногами. — Я Кирилл. Я говорил тебе…

— Марагаз, шакта! Рралов катастр тебя не пускает!