Виктория Авеярд - Алая королева [litres]

Я бы громко рассмеялась, если бы мне не было так страшно.

– Выйдя замуж за… простите, как вас зовут?

Щеки у младшего принца белеют – очевидно, у Серебряных так выглядит румянец. В конце концов, у них и кровь серебряная.

– Меня зовут Мэйвен, – отвечает принц мягко и негромко.

Как у Кэла, как у короля, волосы у него черные и блестящие, но на этом сходство заканчивается. Кэл и Тиберий широкоплечи и мускулисты, а Мэйвен изящен, с глазами цвета чистой воды.

– И я по-прежнему не понимаю…

– Отец пытается сказать, что для нас она представляет собой потенциал, – вмешивается Кэл. В отличие от Мэйвена, он говорит властно и уверенно. Это голос короля. – Если Красные увидят ее, принятую нами – Серебряную по крови, но Красную по воспитанию – они, возможно, угомонятся. Как в сказке – крестьянка становится принцессой. Она будет представлять нужды Красных. Чтобы они смотрели на нее, а не на террористов.

Чуть тише, но гораздо значительнее он добавляет: – Она отвлечет внимание.

Но это не сказка, даже не сон, это кошмар. Меня запрут здесь до конца жизни и вынудят стать другим человеком. Стать серебряной, марионеткой, актрисой, которая должна успокоить людей, сделать их тихими и покорными.

– Если всё пройдет гладко, Высокие Дома тоже успокоятся. Ты – пропавшая дочь героя. Мы оказываем тебе честь, которой ты достойна.

Я устремляю на него глаза, полные немой мольбы. Один раз он мне уже помог; возможно, ему под силу это и сейчас. Но Кэл медленно наклоняет голову сбоку набок. «Нет». Здесь он ничего не в состоянии поделать.

– Это не просьба, леди Титанос, – говорит Тиберий. Он называет меня моим новым именем, новым титулом. – Вы согласитесь – и сделаете всё, что велено.

Королева Элара обращает на меня свои бледные глаза.

– Ты будешь жить здесь, как положено по традиции невесте принца. Я составлю расписание на каждый день. Тебя обучат всему возможному и необходимому, чтобы придать тебе… – она ищет подходящее слово, прикусив губу, – пристойный вид.

Я не желаю знать, что это означает.

– За тобой будут внимательно наблюдать. С этого дня ты живешь на лезвии ножа. Один неверный шаг, одно неверное слово – и ты поплатишься.

Мне становится тяжело дышать, словно я чувствую на себе цепи, которыми обвивают меня король и королева.

– А как же моя жизнь?

– Какая жизнь? – восклицает Элара. – Девочка, ты попала в сказку!

Кэл на мгновение закрывает глаза, как будто от смеха королевы ему делается больно.

– Она имеет в виду свою семью. У Мэры… у этой девушки есть родные.

Гиза, мама, папа, братья, Килорн… у меня отнимают всё.

– Ах, это, – фыркает король и плюхается обратно в кресло. – Мы выплатим им компенсацию, чтоб молчали.

– Я хочу, чтоб моих братьев вернули с фронта.

В кои-то веки, кажется, я поступила правильно.

– И чтобы не призывали моего друга, Килорна Уоррена.

Тиберий отвечает мгновенно. Несколько Красных солдат для него ничего не значат.

– Решено.

Впрочем, это не похоже на помилование. Скорее, на смертный приговор.

Леди Мэриэна Титанос, дочь леди Норы Нолле Титанос и лорда Этана Титаноса, генерала Железного легиона. Наследница Дома Титаноса. Мэриэна Титанос. Титанос.

Новое имя эхом отдается в моих ушах, пока Красные горничные готовят меня к предстоящему ужасу. Три девушки работают быстро и слаженно, не обмениваясь ни единым словом. Мне они тоже не задают вопросов, хотя, несомненно, им очень хочется. «Ничего не говори». – Я это помню. Прислуге не позволяется заговаривать со мной и уж тем более обсуждать меня друг с другом. Даже несмотря на те странности – Красные странности, – которые они, разумеется, замечают.

Они долго и мучительно пытаются сделать меня «пристойной» – моют, причесывают, раскрашивают, превращая в нелепое существо, которым я должна стать. Самое неприятное – это макияж, особенно густой слой белой пасты, которую наносят на кожу. Горничные изводят три баночки, покрывая лицо, шею, ключицы и руки блестящим влажным порошком. В зеркале это выглядит так, словно из меня высосали все тепло, словно пудра впитала жар моего тела. Удивленно ахнув, я понимаю: они постарались скрыть мой естественный румянец, знак того, что в моих жилах струится красная кровь. Я притворяюсь Серебряной – и когда служанки заканчивают процесс, выгляжу я как надо. Со свежевыбеленной кожей, подведенными глазами и темными губами я кажусь холодной и жестокой… живая бритва. Теперь я похожа на Серебряную. Я красива.

И мне это не нравится.

«Сколько продлится помолвка с принцем?» Сама мысль кажется безумной. «Это и есть безумие. Никакой Серебряный в здравом уме на тебе не женится, тем более принц Норты. Ни для того, чтобы усмирить восстание, ни для того, чтобы скрыть твое подлинное происхождение, ни для чего. Так почему же это произошло?»

Пока горничные втискивают меня в платье, я чувствую себя покойником, которого одевают к похоронам. Я понимаю, что недалека от истины. Красные девушки не выходят за Серебряных принцев. Я никогда не буду носить корону или сидеть на троне. Что-нибудь произойдет. Например, несчастный случай. Ложь вознесет меня – и в один прекрасный день погубит.

Платье – темно-фиолетовое, с серебряными брызгами – сшито из шелка и прозрачных кружев. Я вспоминаю, что у каждого дома свой цвет. В моей памяти возникает радужное сборище в саду. Значит, цвет Дома Титаноса – и мой цвет – фиолетовый с серебром.

Когда горничная протягивает руку к моим сережкам, собираясь отнять у меня последнее напоминание о прежней жизни, я вздрагиваю от ужаса.

– Не трогай!

Девушка отскакивает, испуганно моргая. Остальные замирают.

– Прости, я…

Нет. Серебряная не стала бы извиняться. Я откашливаюсь и собираюсь с духом.

– Не трогай серьги.

Мой голос звучит мощно и властно – по-королевски.

– Можешь снять всё остальное, но серьги оставь.

Три дешевых стекляшки, по одной на память о каждом из братьев. Они никогда меня не покинут.

– Этот цвет тебе идет.

Я разворачиваюсь и вижу служанок, склоненных в одинаковых поклонах. А над ними возвышается Кэл. Хорошо, что макияж скрывает румянец, разлившийся на моем лице.

Принц делает быстрый жест, и горничные спешат покинуть комнату, как мыши, убегающие от кота.

– Я, типа, еще не до конца привыкла к вашим королевским церемониям, но, кажется, вам не стоит находиться тут. В моей комнате, – говорю я, стараясь придать голосу как можно больше надменности. В конце концов, именно по вине Кэла я впуталась в эту кошмарную историю.

Он делает несколько шагов ко мне. Я инстинктивно пячусь и наступаю на подол собственного платья. Теперь я либо застыну неподвижно, либо упаду. Не знаю, что предпочтительней.