Марина Эльденберт - Прыжок в бездну [litres]

В этом же заявлении говорилось о том, что мне повезло: организаторы покушения не рассчитывали на вмешательство мергхандаров, которых на вечеринке не должно было быть. По той же причине я сейчас находилась в загородной резиденции, где мне был обеспечен высочайший уровень защиты.

– Но это реально было покушение? – шепотом переспросила Рин. – Тебя действительно хотели убить?

– Сомневаюсь, – сказала я. – Иначе мы бы с тобой не разговаривали.

– Ты так думаешь?

– Я не знаю, что думать. А Торн со мной не разговаривает.

Вот не собиралась я этого говорить, оно само вырвалось. Как бы там ни было, он действительно со мной почти не разговаривал. Утром ничего не изменилось ни для меня, ни для нас – исключительно сдержанный завтрак, знакомство с пресс-секретарем, предупреждение о нашей линии поведения и… все. Потом они с пресс-секретарем отбыли в Хайрмарг, а я осталась. Успела посмотреть заявление, погулять с Верражем и Гринни, ну и вот – позвонила Рин. После ее сообщения.

– Как бы там ни было, он с ними разделается.

Это прозвучало кровожадно.

– Ты знаешь, что Мист под следствием? – продолжала подруга. – Что его только-только отпустили сегодня утром и вид у него был совсем не геройский?

– Подозреваю, об этом знает весь Хайрмарг. То есть весь Ферверн.

– Туда ему и дорога, – почти прорычала Рин. – Гаденыш. Мерзкий, мстительный гаденыш.

– Рин, давай сменим тему? – попросила я. – Я хочу хотя бы пять минут не говорить ни о Мисте, ни о том, что вчера случилось. Как Сэфл?

– Рвет и мечет. Сказал, что Мисту надо з… прости. Он тоже считает, что Мист к этому причастен.

Я вздохнула.

– Нет, ну серьезно. Он все это организовал! А на какие деньги? Я никогда за ним особой щедрости не замечала… – Рин осеклась. – Тебя это реально достало, да?

Нереально.

– Да.

– Слушай, но в этом есть один большой плюс: я смогу приехать к тебе в гости и посмотреть на резиденцию Верховного. Да-да, я помню, что ты меня приглашала на праздник, но до него еще времени дракон знает сколько, а я могу приехать сегодня. Хочешь, приеду? – Подруга внимательно на меня посмотрела. – Что?

«Никаких встреч. Никаких посещений, за исключением членов семьи. – Пресс-секретарь смотрел на меня в упор, и его цепкий взгляд напоминал крючья, которые охотники древности прятали в ловушках для драконов. – Если об этом посещении станет известно – а о нем непременно станет, журналисты не дадут этому человеку прохода. В отличие от вас их мы защитить не сможем, равно как и предсказать ход их беседы».

Все это звучало правильно и очень логично, хотя и отчаянно напоминало тюрьму в пустоши. Ферверн был единственной страной, где построили тюрьму для иртханов. Во всем мире для них существовало два вида наказания: таэрран, запирающая пламя магическая печать, чем-то напоминающая позорный ошейник, иногда в сочетании с домашним арестом, и смертная казнь. В Ферверне таэрран считалась пережитком прошлого, а меры пресечения были такие же, как и для людей. С той лишь разницей, что место заключения иртханов находилось в пустошах. Глубоко под землей.

На этой потрясающе оптимистичной мысли пиликнул внутренний коммуникатор.

– Рин, прости. Внутренний.

Я спрыгнула с подоконника, который стал моим излюбленным местом. Подошла к тумбочке и, коснувшись панели приема, услышала голос Тиуса:

– Ферна Хэдфенгер, приехал ваш брат.

Дар? Дар!

– Тиус, пусть его проводят ко мне! – Я выключила связь коммуникатора и снова вернулась к Рин. – Рин! Дар приехал!

– Ну, хоть так, – проворчала подруга. – А то я уже думала, что мою Лауру подменили, а вместо нее посадили манекен.

– Манекен из меня никакой, – сообщила я.

– И я о том. Созвонимся тогда чуть позже. – Подруга усмехнулась. – Я тебя наберу. И не думай, в покое я тебя не оставлю. Нельзя встречаться, тогда буду доставать звонками.

Она отключилась раньше, чем я успела попрощаться, а я едва успела добежать до зеркала и посмотреть, похожа ли я на манекен, когда в комнату уже шагнул Даргел.

– Лаура!

– Дар!

Я бросилась к нему и обняла так порывисто, что он рассмеялся.

– Эй, тише. Ты меня так задушишь.

Правда, когда он обнял меня в ответ, вряд ли его объятия можно было назвать расслабленными.

– Сестренка, ты как?

– Я уже хорошо, – честно сообщила я. Так же честно стараясь не хлюпнуть носом от радости. Мне действительно было несказанно хорошо – вот так, в объятиях брата, просто стоять. Хотя «просто стоять» в этой ситуации было странно, мы стояли. Во мне бушевал настоящий ураган эмоций, которые я старательно в себе подавляла, и, видимо, Дар это почувствовал. Потому что отстранился и заглянул мне в глаза.

– Я безумно по тебе соскучился.

– Я тоже, – призналась я. – Хочешь кофе? Или пройтись?

– Кофе и пройтись вместе не предлагаются?

– Предлагаются, – сказала я.

Спустя двадцать минут мы уже шли по расчищенным дорожкам, по которым я обычно гуляла с Гринни и Верражем. Над одноразовым стаканчиком поднимался пар: себе я кофе попросила автоматически, и теперь так же автоматически его пила. Что касается брата, он к своему, кажется, вовсе не притронулся.

– Здесь красиво, – произнес Дар, когда мы отошли от дома на приличное расстояние.

Мергхандары не отставали, и это, наверное, было одной из причин напряжения, которое между нами возникло впервые.

– Да. Очень.

– Лаура… как так получилось?

Вопрос Даргела был не сказать чтобы неожиданным. К тому же я уже смирилась с тем, что все хотят знать, «как так получилось» и что я по этому поводу чувствую. В последнем, к слову сказать, я была не уверена.

– Отец тебе не рассказал?

– Он рассказал, что ты пошла отмечать и что тебя накачали какой-то дрянью. Пресс-служба говорит примерно то же самое, но уже более масштабно. А я хочу знать, что произошло на самом деле.

– Если я скажу, что не хочу об этом говорить, ты поймешь?

Дар все-таки отпил кофе и поморщился, как будто кофе был из дешевого автомата.

– Я спрошу, о чем хочешь поговорить ты.

– Я не знаю, что мне делать, Дар. Я запуталась.

Брат не стал останавливаться, увел меня на огибающую парк аллею и даже не обернулся, когда тени мергхандаров вытянулись поперек дорожки, словно преграждая нам путь.

– Что тебя беспокоит, сестренка?

– Торн.

– Торн? – Даргел нахмурился, невольно понизив голос.

– Ему не все равно, но ему… как бы все равно. Я не могу этого объяснить. Он даже ни разу не спросил меня, как я себя чувствую. Это же так просто, правда? Вот ты спросил. И Дораж Эмери тоже.

– Дораж Эмери?

– Шеф-повар. Он… ладно, не важно. В общем, я понимаю, что по сравнению с тем, что сейчас происходит, мои чувства крайне незначительны, но мне от этого больно. Мне страшно, что так будет всегда. Мне страшно, что меня не останется… если я останусь.