Даниил Куликов - На Изнанке [СИ]

— Хорошо, идемте обратно. — кивнул я. — Я провожу вас, а сам вернусь продолжать поиски. Вы ведь говорили, что Дикий Рейд появляется пару раз в месяц?

— Я. То есть та, — кивнул немец. — И между ними долгий перерыф.

— Значит я могу не боясь вернуться сюда. — кивнул я.

Немец молча посмотрел на меня и кивнул.

— Идёмте Петер, — кивнул я.

Немец снова кивнул и опираясь на ружьё зашагал вместе со мной.

— Расскажите о том, как там сейчас. — неопределённо махнул он рукой. — Что-то мне подсказыфает, что фас я буду фидеть не часто, а потому, лучше узнать сейчас те подробности, ради которых жители купят газету.

— Что у вас так плохо с развлечениями? — поинтересовался я мыслями находясь далеко отсюда.

— Фы не предстафляете как, — кивнул немец. — Почти фсё население работает в поле, чтобы хоть что-то выросло. Сергей Ифанофич и его семья мелят муку и пекут хлеб. Мелить нанимают опять своих — там целая очередь расписана на фесь посёлок. Ифан Петрофич наш маг фоздуха занимается обмолоткой и провеяниваем зерна, к нему такая же. Люди только работают. А из разфлечений карты или газеты.

— А вы значит не работаете ни у того ни у другого? — вставил я.

— Почему? — даже удивился немец. — Как порядочный гражданин я работаю восемь часоф на обмолотке зерна и дфенадцать часов на помоле муки. Дфа раза ф месяц. Мой оснофной доход — газета.

— А больше нельзя?

— Если больше дфух дней, то тогда кто-то останется эти дфа дня без работы, а значит из без дополнительной пищи, — терпеливо разъяснил немец.

— Да уж, беда, — кивнул я.

— И не гофорите.

Остаток пути я рассказывал ему о том, насколько изменился мир за Изнанкой. Когда я бумкнул по двери топором, то воцарилась тишина, а затем голос спросил:

— Кого черти принесли?

— Прохор! Открывай! Вердамт! Тефельт!

— Людвигович, ты что ли? — раздался изумлённый голос. — А мы тебя уже похоронили.

— Я, я, — ответил немец. — Точно я. Рано фы нас похоронить! Как там моя точте?

За дверью раздался женский визг вперемежку со сбивчивой немецкой речью.

— Прохор открывай, — постучал я ещё раз. — Мне немца вернуть нужно и обратно ешё идти.

Дверца скрипнула, из-за неё вылетела едва не сбив немца с ног блондинка, которая повисла у него на шее захлёбываясь в рыданиях. В проёме показался Прохор с оружием наизготовку.

— Твою мать, Костя, ты и правду живой?

— Живой, — кивнул я. — Лучше скажи, тот землемаг и Максимовна вернулись?

— Вернулись, успели добежать, — кивнул гусар.

— А больше никого не было?

— А больше никого, — виновато развёл он руками.

— Тогда я пошёл обратно.

— Погоди, — остановил меня Петер. — Не спеши. Буквально пять минут.

Я нехотя согласился входя за ним.

— Есть кое-что, что поможет фам, — сказал немец. — Прошу немного подождать.

Я только кивнул.

Он и его дочь исчезли в темноте. Я машинально достал Анины часы и посмотрел время. Двадцать ноль пять. Вечернее время. Так в ожидании я провёл около пяти минут. Через пять минут раздался топот и передо мной появилась уже знакомая мне девушка с небольшим свёртком.

— Вот, отец велел отдать вам, — тихо сказала она. — Вам пригодиться.

Я аккуратно развернул свёрток и достал кожаные очки со слабосветящимися линзами. Такие могли носить пилоты первой мировой или мотоциклисты. Я одел очки и стало светло как днём. Цвета не появились, но мрак отступил и вся улица стала видна, как если бы она была хорошо освещена. Твою мать, это же очки ночного видения! Просто супер!

Второй вещью была небольшая карта окрестностей. Мейер не ошибся — эти две вещи сейчас мне были нужны как никогда.

— Спасибо… Виктория, — не сразу нашёлся я.

— Спасибо что спасли моего отца герр Константин, — опустила глаза девушка и в следующий миг сбежала, как будто её и не было рядом.

В очках ночного видения, я зашагал легко и непринуждённо, правда было одно но — смотреть на фонари в них было нельзя — можно было «поймать зайчика» и моргать несколько минут.

Сверившись с компасом и глянув на карту я снова зашагал прочь во тьму, которая теперь уже не была таким непреодолимым препятствием. Следовало обшарить район поиска и поискать следы девушек, и по возможности поохотиться — судя по словам Петера с пищей тут не ахти, которая здесь же заменяет и валюту. Из оружия у меня был только топор, но как я уже убедился, против тех же адских гончих он работает «на ура», да и не думаю, что тонкий человек переживёт удар этим инструментом. Что до призраков, то Федя мне уже объяснил, что они не могут причинить особого вреда.

Да, пожалуй следует внять совету отшельника у которого я появился, и есть почаще местную живность, чтобы развивать свой внутренний резерв лебена. Чую это мне ой как пригодиться. В задумчивости я дошагал до избушки отшельника и постучав зашёл внутрь.

— О привет, принёс мой топор? — спросил старик.

— Пока нет, — смутился я. — Пожалуй чуть позже. Никто не появлялся?

— Никого, — покачал головой старик и подкатил своё кресло поближе к камину. — Тут тебя порадовать не могу.

Я едва смог скрыть своё разочарование.

— Не кривись. — пожал он плечами. — Вижу не сдался и до сих пор ищешь. Это хорошо. С этого выйдет толк. С местными уже познакомился? Вижу тебе немчура уже вручил свои очки. Что-то это с ним? Обычно он очень скрытный и своих вещей никому не показывает.

— Что? — переспросил я. — Петер? Каких вещей?

— А самых разных. — потёр руки старик. — Он колдун ещё тот. Просто его методы не всем нравятся, вот он и предпочитает их не показывать и не говорить о них. Мужики из простых нос воротят.

А вот это было уже интересно. Я сел в свободное кресло.

— Какие методы? — спросил я.

— А самые разные. — повернулся ко мне старик. — Например, такие очки он вырезает из костей. Кожу берёт от гончих, если она есть, а линзы готовит из эфира, который можно получить с местных духов. А может и духа поймать и на компоненты пустить. Может и Тонкого Человека разделать. Вот только не все такое поймут. Те же крестьяне, хоть и распробовали здесь мясо гончей, и стали колдовать умнее от этого не стали. Для них если доктор вскрывает труп для медицинских целей, то он антихрист. Если вирусы на крысах изучает — то чернокнижник. Вот Мейер и не говорит, чем тут занимается.

— Однако… — только и сказал я. — Он говорил, что этим занимаются другие кланы.

— Конечно говорил, — кивнул Михаил Евгеньевич. — Что ему, себя выдавать? Немцы и наука в родстве. Где-нибудь в той же Англии он был бы уважаемым учёным, а тут, в нашем захолустье он просто смешной чудак, а для крестьян — чернокнижник. Как он тебе эти очки вообще дал?

— Я ему жизнь спас. Он ногу подвернул, а за нами Дикий Рейд шёл. Я его на себе и тащил.