Геннадий Башунов - Могильщик. Цена покоя

У него тоже был один трюк, такой же простенький, но действенный – монета с наложеным на неё мощным проклятием, за обладание которым любой маг отвалит просто гору золота. Обмануть ростовщика – святое дело и идея, в принципе, неплохая. А несколько грошей – порядочные деньги, крестьянин со всей семьёй может жить на них больше месяца. Но крестьянину не нужно платить за постой в трактире, с него не дерут втридорога за еду.

Интересно, многие ли знают про этот обман? Вряд ли... Ростовщики обычно не любят распространяться о том, что их обманывают, а могильщики, проворачивающие такое, вряд ли станут делать это часто – всё-таки убить могут за любой обман, здесь дело даже в не деньгах. С другой стороны, могильщик, заложивший перчатки, пропадал, и ростовщик мог решить, будто он погиб, так и не найдя денег. Да и в любом случае, могильщики обычно живут недолго, нет ничего удивительного, что он впервые слышит про этот трюк.

– Пойдём, – предложил он вслух.

– Сначала перчатки, – покачала головой Элаги. – Возможно, они будут единственным нашим заработком, уж слишком сильная здесь аура магии. Станется, мы ни хрена здесь не соберём.

Такое действительно могло произойти. Они разошлись искать перчатки.

***

Велион отдёрнул руку и выругался. Плотный комок змей скручивался и раскручивался. Одна нить заклинания, та, что секундой назад чуть не обвила могильщику руку, успокаивалась дольше всех, но и она, в конце концов, затихла. Могильщик тяжело выдохнул и поднялся с коленей. Нет, эти монеты ему не добыть.

Всё бесполезно. Слишком мощная магия буйствовала здесь десятилетия назад. Они с Элаги уже прошли мимо шкатулки, наполненной золотом, мимо груд позолоченных подсвечников и тарелок, мимо валяющихся на земле украшений и нескольких кошельков. В том-то и основная проблема могильщиков – на самых ценных вещах самые сильные заклинания и проклятия. Когда-то здесь было столько магии, что заклинания и проклятия плотным комком змей гнездились в предметах, валяющихся среди груд костей и обломков. Некоторые проклятия реагировали даже на приближение, не было и речи о том, чтобы пытаться их снять.

Кажется, три найденные пары перчаток на окраине города будут единственным хабаром. Да и перчаток они нашли как минимум в два раза больше, но подобраться к ним возможности не было никакой. Пятнадцать или двадцать грошей на двоих, меньше кроны на человека – невелика награда за то путешествие, которое они совершили. Если бы у Велиона не остались деньги после Бергатта, зимой пришлось бы сложить зубы на полку.

И, конечно же, никаких следов того самого послания, о котором говорил Урмеру. Возможно, оно где-то в центре могильника, но идти туда – чистой воды самоубийство.

Велион поднял голову, выискивая глазами солнце. Уже перевалило за полдень, они здесь уже не меньше трёх часов. Даже движение по Импу оказалось весьма нетривиальной задачей – могильщикам удалось пройти всего два квартала. Но на обратную дорогу уйдёт всего-то минут тридцать, не больше, так что можно порыскать по окраинам могильника ещё какое-то время. Или лучше не рисковать, мало ли, на что они напорются, если пойдут дальше? Если бы не опыт и умение Велиона, они бы не зашли так далеко вглубь города, даже ничего не трогая – Элаги пару раз чуть не лишилась жизни, сунувшись к проклятиям.

Впрочем, никаких сводящих с ума ужасов они не видели. Да, очень много магии, даже слишком много, могильщики поопытней или, в их случае, поумнее даже не сунулись бы сюда. Никаких тварей, которые порой селятся в пустующих городах, тоже не обнаружилось, а порой именно они представляли наибольшую опасность. Обычные развалины – частично обрушившиеся дома, покрытая выбоинами мостовая. И – следы не то битвы, не то паники, не то бегства. Или и битвы, и паники, и бегства. Груды белеющих костей, как человеческих, так и животных, ошмётки одежды, ржавое оружие и доспехи, рассохшаяся утварь, телеги. Ничего сверхъестественного, если не считать туман на подступах к городу. Неужели все эти слухи из-за тумана? Не может быть. Они прошли, с трудом, но прошли. Да и другие проходили дальше, иначе здесь не валялось бы столько перчаток.

Не мёртвая же тишина свела всех с ума? Казалось, будто в Имп не проникал даже ветер. Не видно ни крыс, ни мошкары, ни ящериц, короче – никаких обычных для могильников представителей фауны. Могильник не зарос ни кустарником, ни травой. Магия Импа убивала всю жизнь. Это смущало, внушало чувство опасности, но никакого вреда ведь от этого не было… пока.

И всё равно лучше уйти – они ничего здесь не найдут. Можно побродить вокруг городской стены и поискать другой вход. Может, там добыча будет богаче… или найдутся хотя бы намёки на то послание.

– Элаги, – произнёс Велион, оборачиваясь. – Пора…

Он не закончил.

Элаги, которая минуту назад вертелась в нескольких шагах позади около горстки украшений, стояла с широко раскрытыми глазами и побледневшим лицом. Её руки были свободны, значит, она никуда не вляпалась и не подхватила какую-то гадость. Или?..

Могильщик в два прыжка подлетел к ней, быстро осмотрел её и, ничего не обнаружив и не почувствовав, непонимающе глянул в ту же сторону, куда смотрела могильщица.

Девчушка лет, наверное, девяти-десяти медленно брела по улице. Её левая рука была оторвана по плечо, половину тела покрывала копоть, а кожа с подбородка сорвана так сильно, что видно кость. Она брела, наступая прямо в сгустки чар, но те не причиняли ей вреда.

– Велион, – прошептала Элаги.

Велион молчал. Он вообще не понимал, как девочка с такими ранами всё ещё способна двигаться. Даже если они её подберут, то она наверняка не выживет… да и не надо ей жить после таких увечий.

Из-за поворота выскочил растрёпанный и израненный мужчина, судя по одежде, не из бедняков. В его руках был здоровенный рожон, изо рта стекла слюна, а на лицо застыла гримаса, выражающая безумную нечеловеческую ненависть. Он в три прыжка догнал девочку и с размаху всадил кол ей в спину. Острие пробило тело навылет. Девочка пошатнулась, но продолжала идти, хотя из её живота торчало острие рожна. Мужчина опрокинул её на землю, вырвал своё оружие и принялся наносить удары, как дубиной, один за другим, по голове, по бокам, вбивая детское тельце в землю. Это длилось долго, очень долго. Всё вокруг было в крови, она плескала в разные стороны, струилась по мостовой.

И всё это происходило без единого звука.

Наконец, мужчина остановился. Он постоял, сгорбившись, над тем, что когда-то было маленькой девочкой, а потом бросился вперёд, прямо на могильщиков.

– Велион!

Могильщик сбросил оцепенение, которое владело им всё это время. Он выхватил нож, сделал три коротких шага вперёд, краем глаза глядя под ноги, чтобы не наступить в какую-нибудь гадость.