4ert13 - Воспоминания Мерлина, или Привет, Хогвартс!

— О, это замечательно. Станет еще интереснее, — улыбнулся Мерлин.

— Ребята, — я замялся. — Ну вы–то хоть не верите, что я кинул свое имя?

— Ну мы же не сошли с ума, — хмыкнула Гермиона, переглянувшись с Мерлином.

— Рона только вот потеряли, исчез он куда–то. Ладно, день завтра нелегкий, а тут слишком шумно. — Мерлин проходя хлопнул по плечу, чуть приобнял, прощаясь, Гермиону и с легким поклоном отправился наверх, пожелав доброй ночи.

Я тоже быстро понял, что если сейчас не исчезну, то меня разорвут на части беснующиеся гриффиндорцы. От избытка эмоций. Господи, ну почему всегда я? Всегда в центре внимания, всегда приключения нахожу, как там Мерлин сказал, на свою задницу? Очень точное определение для меня. Думал, дадут пожить нормально, угу. Размечтался парень.

Винтовая лестница, дверь нашей спальни и пожалуйста, вот он, Рон. На своей кровати лежит друг. Вроде бы спит…. Я тихо прошел к своей кровати и стал переоблачатся в пижаму. — Мне мог бы и сказать. Рискнули бы вместе.

— Слушай, Рон, я НЕ кидал свое имя в кубок. И конечно бы сказал, если бы пытался это сделать.

— Ну да, конечно, Великий Гарри Поттер просто решил всех надуть и боится, что ему влетит. Мне–то можешь сказать правду? Я тебя еще не сдавал ни разу.

— Рон, включи свою тупую голову и пойми. Не бросал я свое имя. Старших не просил. А Дамблдор вообще опасается, что меня хотят так убить. Пойми же ты наконец! — Внутри кипел гнев и обида: Ну как он не понимает?

— От чего погибнуть–то? В золоте утонуть или от славы, например, поклонницы задушат?

— Рон, ты идиот.

— Ну да. Я Рон Уизли, тупой друг — идиот Великого Гарри Поттера. Иди ты в задницу!

— Тебе того же, — злобно буркнул я и задернул полог. Тупой упрямый осел! И Мерлин блин тоже хорош, ушел, вдвоем мы бы его убедили! Ну что за дурацкая привычка мыться на ночь?

— О, Наш гений идет. Что, ты тоже с ним? — Рон решил наехать и на Мерлина. Я чуть отдернул полог, чтобы увидеть, что происходит. Что, сейчас я потеряю последнего друга? Мерлин остановился посреди комнаты и убрал от головы палочку, потоками теплого воздуха из которой сушил голову, направив ее куда–то в сторону кровати Уизли и помахивая ей в такт словам.

— Рон, свое мнение я выразил еще в большом зале. Ты всерьез считаешь, что я его изменю, потому что ты так решил? Или потому что все думают, что это он сделал? Я возможно повторюсь, но на мнение всех мне плевать. А ты дурак, если всерьез принял весь этот бред.

— Но кубок же у всех на глазах выбросил его имя!

— Значит, кто–то хочет, чтобы он участвовал, и заколдовал кубок. Зачем? Не знает никто, можем только гадать. Господи, Рон, ну он три раза побеждал Волан–де–Морта, он знаменит на всю Британию, у него огромное состояние от родителей, и ты всерьез веришь, что ему нужен этот турнир? Свари оборотное зелье и предложи Гарри махнуться шкурами на пару дней, он с радостью уступит, если так хочется. Может поймешь, что это все нахрен ему не сдалось. — Раздалось мычание Рона, когда он обычно открывает рот но еще не сформулировал мысль, но Мерлин взмахнул палочкой и раздался звук задвигаемого полога в стороне Рона. — Все, я все сказал. Спокойной ночи.

Я откинулся на подушку и снял очки, в которых чуть не уснул. Все же Мерлин на моей стороне и Гермиона тоже! Эта мысль не давала покоя, разливалась по телу спокойствием и теплом. А все остальные… Как сказал друг — пусть идут лесом! Запретным. Вот с такими мыслями я и уснул. На следующий день подошла декан и сказала в три явиться на третий этаж для осмотра палочки и интервью… Если я правильно понял. Я разнервничался — с палочкой–то все было в порядке, а вот интервью какое–то… Зная, что про меня и так пишут, не хотелось бы стать посмешищем или еще чем–то. — Ну неужели без этого никак?

— Господи, Гарри, хочешь давай интервью, хочешь нет, хочешь пошли ее прямым текстом куда подальше эту репортершу или кто там будет, какая разница? Главное, если все же не удасться отвертеться, проследи, чтобы она твои слова записывала, а не чьи–то еще. А то налепят с три короба… И помни, ты — хозяин положения, а не они. — Мерлина я, видимо, достал уже… В три я отпросился у Флитвика, перед этим успешно продемонстрировав отброс подушки, и направился в указанный кабинет. Парты там были убраны, и три других чемпиона — красавица Флер, хмурый Виктор Крам и улыбающийся Седрик уже были здесь.

Для начала мистер Оливандер осмотрел у всех палочки, причем как оказалось, Флер на четверть вейла, и в ее палочке волос ее бабушки. Так что с этой дамой шутки плохи…. У остальных же были палочки как палочки. Палочку Гарри тот проверил в последнюю очередь, придирчиво осмотрел, крутя ее в руках, и выпустил сноп зеленых искр, прежде чем вернуть ее владельцу. — Итак, раз с проверкой мы закончили, господа и дамы, уделите несколько минут репортерам, которые очень хотят узнать побольше про наших чемпионов. Я был против, но тем не менее, Здесь Рита Скитер от Ежедневного Пророка и Белла Вульфрик, от новой газеты «Вестник дня» — Дамлдор, улыбаясь, кивнул молодой волшебнице в синей мантии, стоявшей чуть в стороне от колдуньи в зеленом костюме, блондинки в очках и с ядовито–розовой помадой. Мужичок с камерой деловито сделал несколько снимков чемпионов вместе, затем порознь, больше всех он задержал Флер. Рита Скитер первым делом подошла к нему сразу после фотографии.

— Вы не против где–нибудь уединиться, чтобы нам не мешали?

— Нет, я не против, — я был смущен и надеялся, что задав пару вопросов, она быстро отстанет.

Рита ухватила меня под локоть и стремительно вылетела из класса, зайдя в соседний. Достала из сумки блокнот и какое–то странное перо…

— Ты не против прытко пишущего пера? — Видимо, она считала свою улыбку неотразимой… Мда…

— Смотря что оно будет писать.

— О, всякую ерунду, о которой я тебя спрошу. Для начала, Гарри, расскажи о себе. Сколько тебе лет? Что побудило участвовать тебя в турнире? Жажда славы или может самоубийства? Что ты думаешь о своих шансах на успех, ведь твои соперники гораздо взрослее тебя? Что… — вопросы сыпались один за другим, и меня начало подбешивать все это. Я просто не успевал на них отвечать, но тут меня привлекло то, что перо пишет явно больше, чем я говорю, и я, отмахнувшись от него рукой, схватил блокнот, висевший в воздухе.

— А давайте теперь я задам вопросы? — Я усмехнулся, листая блокнот. — Вот это значит я сказал, да? Что мне двенадцать, что у меня призраки прошлого в глазах, что тут еще, а, я значит участвую, потому что хочу показать себя… Какая гадость… И Это вы репортер от Пророка? Тогда я больше его не читаю. Мы поступим так. — Бешенство внезапно улеглось, уступая смеху. Эта напыщенная курица думает, что надует всех, ну–ну… Я достал палочку и, выдрав листы на глазах у разинувшей рот от такой наглости Риты, прошептал: