Елена Чудинова - Неферт

В этот день Нeферт была глубоко несчастна с самого утра.

Всю ночь ей снилась любимая кошка Миура — с черно-рыжей короткой шерстью, длинной шеей и маленькой головой. Увидеть во сне священное животное, несомненно, было хорошей приметой, но, к сожалению, сон улетучился из памяти, едва Неферт проснулась. Кажется, в нем было что-то страшное. Некоторое время Неферт пыталась вспомнить хоть что-нибудь, лежа с закрытыми глазами. Но только когда луч солнца вынудил ее прикрыть веки ладонью, она поняла, что проспала сверкающий час.

Так и есть! Солнечный свет, проникая в ее беленую детскую спальню через решетчатое окно под самым потолком, походил на сноп золотой соломы. Попадая в его лучи, узор из голубых лотосов, нарисованный на покрывающих пол циновках, становился из блеклого ярким.

Неферт огорчилась: она так любила заставать сад еще окутанным в нежный покров тумана, таинственным и тихим, любила срезать для своих комнат цветы, когда в капельках росы сверкает первое отражение сияющего лика Ра.

Неферт любила не спеша обойти сад — касаясь рукою толстых стволов старых пальм, останавливаясь над черной в полумраке, зыбкой водой пруда…

И все потеряно из-за этой злой кошки, как ни в чем ни бывало свернувшейся на сандаловом ларце!

В саду уже, конечно, работают садовники!

Увы, огорчения только начинались.

Выйдя, Неферт ахнула от изумления: чей-то безжалостный нож прошелся по грядкам синих и голубых ирисов — из оставшихся цветов нечего было и выбрать для букета!

Были срезаны и желтые нарциссы, как, впрочем, и белые, но белых нарциссов Неферт не любила.

Кто разрешил так разорять сад?

С разгоревшимися от гнева щеками Неферт вбежала в свои покои.

— Нянька! Нянька! Ну няня же! — громко позвала она.

Из ближних комнат послышались привычные голоса: старая Хапшесут отдавала распоряжения двум служанкам-сириянкам, готовившим омовение и туалет.

— Ты поздно встала, мой цветочек, я уж хотела тебя будить, а то ты не успела бы поприветствовать отца.

— Кто срезал в саду столько цветов? — нетерпеливо спросила Неферт, усаживаясь в красном деревянном креслице и подставляя волосы рукам сириянки.

— Управитель дома распорядился, голубка, — отвечала старуха, смешивая притирания. — Только наших цветов не хватит — придется посылать к садовнику Уахебу.

— Зачем?! — Неферт сердито топнула ногой, поставленной на скамеечку для того, чтобы вторая служанка переплела ремешки сандалии.

— То есть как зачем, голубка? Разве ты не знаешь, что твой отец велел готовить сегодня пир? Ох и хватит с утра работы всем в доме…

— Пир? — изумилась Неферт. — Но ведь сейчас нет никакого праздника!

— Да ты и впрямь не слыхала новости, деточка! — всплеснула руками Хапшесут. — Гонец-то прибежал, когда ты уже спала! Великая радость пришла в дом твоих родителей! Скоро его порог переступит твой брат Нахт, который воюет в песках! Сколько лет молодой герой не был в Фивах! За львиную отвагу фараон пожаловал его правом первого выбора в военной добыче и званием сотника! Мои старые глаза станут лучше видеть от счастья! А ведь не прошло и десяти лет, как я собирала ему завтраки в школу! А уж каким он был мальчиком! Не капризничал даже совсем крошкой! А как хвалили его школьные учителя! Да поторапливайтесь вы, ленивицы, — ребенок так никогда не будет одет! Побольше краски, Ашта! Больше краски, больше краски, чтоб жара не съела глазки…

Но Неферт не слушала уже привычных приговорок няни. Ее брат Нахт вернулся из песков! Нельзя сказать, чтобы эта новость вызвала у девочки особый восторг. Нахта, почти все время проводящего в военных походах, Неферт почти не помнила, но зато с упоминаниями о его героической особе сталкивалась слишком часто — они неуклонно завершали любое обращенное к ней нравоучение. Все представления о брате сводились у Неферт к тому, что он: во-первых, все время совершает героические подвиги во славу Египта, во-вторых, не имеет решительно ни одного недостатка, а в-третьих, любая шалость или плохо выученный Неферт урок способны ввергнуть его в глубокую печаль.

Нет, Неферт не была очень обрадована. Какое ей дело до этого знаменитого брата? Зато вчера отец пообещал ей прочитать папирус о том, как двигаются по небу звезды. Неферт всегда думала, что звезды днем вообще исчезают — ведь исчезает же огонь, когда в плошке кончается масло? Но оказалось, что звезды существуют и днем — это даже можно увидеть, если залезть в очень глубокий колодец.

Ради всего этого стоило поспешить — и Неферт, торопливо позавтракав пшеничной лепешкой и финиками на небольшой веранде (глиняные ступени этой веранды спускались в рощицу сикомор), направилась прямо к отцу.

Начальник каменоломен фараона Имхотеп, отец Неферт, уже занимался делами в посвященном предкам крыле парадного зала. Неферт обратила внимание на то, что в знакомый аромат дымящихся в бронзовой курильнице благовоний вплетались какие-то новые запахи.

— Ну, здравствуй, цветочек, — отец привычным жестом заложил нужное место в папирусе зеленым бруском полированного камня. — Хорошо ли ты спала, и знаешь ли, какая сегодня радость в нашем доме?

— Знаю, отец, — ответила Неферт, пытаясь угадать, какой из лежавших на столе свитков был папирусом о звездах. — Сегодня приедет мой брат Нахт, боевые заслуги которого отмечены милостью фараона — да будет он жив, здрав и невредим!

— Воистину так. Твоя мать отправилась с утра в храм Нейт — вознести благодарность богине.

Это была неожиданность. Неферт обыкновенно завтракала второй раз в обществе госпожи Мерит — уже не лепешкой, а медовыми сластями и черным виноградом: по дворцовой моде мать Неферт вставала поздно. (Привычка эта приводила в неимоверный гнев женщин «старых правил» — к каким относила себя бабушка, никогда не упускавшая случая упомянуть, что встает раньше слуг и сама носит на поясе все ключи по хозяйству.) За завтраком мать и Неферт обычно говорили о новых песенках или изящных стихах, обсуждая украшения, которые надлежало заказать для Неферт к ближайшим праздникам. Этого удовольствия Неферт сегодня лишалась! Не говоря уже о том, что матери даже не пришло в голову, что Неферт было бы приятно прокатиться по утренней прохладе в ее просторных красивых носилках! Впрочем, читать папирус интереснее.

— А мы почитаем сейчас книгу, отец?

— Погоди… Ах да, о звездах! Не сегодня, дочка… Сейчас придет управитель: я очень занят из-за празднества. Не огорчайся — в другой раз непременно. Ступай, займись своими делами. Входи, Шедсу! Доставлены ли бараны?

Неферт вышла, не ответив на поклон управителя. Отец забыл о том, что она целые сутки дожидалась обещанной книги, и не нашел для нее даже получаса времени!