Сергей Челяев - Ключ от Дерева

– И что – покойник оживет? – Ян непроизвольно поежился.

– Ожить не оживет, но Знающему ведуну все расскажет. Это и есть память тела, – заключил хозяин, поставил кадку на попа и присел рядом с Яном. – А теперь, парень, послушай умного человека.

Ян запахнулся в полушубок и опасливо коснулся ногой кадки – та даже не шелохнулась.

– Не бойся, не укусит, – усмехнулся рыбак. – Это ж всего лишь дерево, да к тому же мертвое, тесаное уже. А вот в твоей истории любопытные штуки я поразглядел. Ты, значит, из Крепости родом будешь?

– Не из какой я не из крепости, а из города Аукмера, – поправил Коростель. – Правда, теперь мне кажется, что жил я там совсем мало, а большей частью все в деревне.

– Аукмер твой прежде всего был Крепостью знаменит, ее русины Белой называли, – заметил хозяин. – Тот, с бородой, – по всей видимости, твой родитель был, женщина – мать, в кровати спал ты сам, в окнах и доме я тоже примерно понял, чья работа…

Поймав удивленный взгляд Яна, рыбак сделал успокоительный жест ладонью – вернемся, мол, еще к этому.

– А вот кто такие возле памятника великому святому Роланду ошивались, а, парень? – продолжал рассуждать вслух хозяин. – Бывал я в этом городе, и не раз, старому Юшке-ваятелю давно собирался ноги выдернуть да другим концом вставить, чтоб знал, как они у лошадей растут. Ну да не об этом речь сейчас.

– А вы что же, бывали в Верхних Землях? – удивленно воззрился на него Ян. Похоже, та стройная картина устройства мира, которая им представлялась, летела в пух и прах.

Некоторое время рыбак недоумевающе разглядывал Яна, затем, видимо, что-то сообразил и громко расхохотался.

– А это какие, по-твоему? Эти земли, парень, по которым ты шествуешь со товарищи, кое-где повыше других будут. Выход из Низовых Земель остался далеко позади, если я правильно понял, откуда вы шествуете!

Хозяин явно пришел в хорошее расположение духа, даже отпустил несколько шуток по поводу молодости и зелени. Ян для вежливости тоже улыбнулся, однако внутри него все захолодело, и он с трудом понимал слова рыбака. Тот почувствовал состояние парня и присел перед ним на корточки.

– Застыл ты немного… Ну ничего, сбегай-ка в дом да позови вашего старшего. Он не спит, я знаю…

Ян удивленно поднялся, и хозяин слегка хлопнул его по спине – давай, мол, одна нога там, другая здесь. Коростель быстро поднялся в дом и тихо прошел между лавками к спящему Травнику. Тот лежал, отвернувшись лицом к стене. Ян слегка потряс его за плечо, и друид тут же повернулся, его глаза были открыты.

– Тебя зовет хозяин, Симеон, – прошептал Коростель. – Он только что показывал мне удивительные вещи.

Травник молча встал, оделся и вышел с Яном во двор. Рыбак уже выставил к огню перевернутую кадку и водрузил на нее невысокую, но довольно широкую кастрюлю с давешней ухой. Она действительно уже успела превратиться в очень аппетитное на вид заливное, рядом горкой лежали ломти желтого ноздреватого хлеба и мелкие луковицы.

– Что, пир продолжается? – усмехнулся друид, одобрительно глядя на импровизированный стол.

– Чем богаты, – развел руками хозяин, приглашая к лавке. И у рыбака, и у Травника ирония в голосе ощущалась на той неуловимой грани между необидной насмешкой и открытым добродушием, которая всегда казалась Яну лично для него недосягаемой, когда он слушал друидов. Теперь же и у этого неизвестного ему рыбака Коростель заметил такую особенность и даже на мгновение призадумался: а не одного ли они поля ягоды? Так или иначе, но между ними действительно угадывалось некое внутреннее сходство, и суть его не давала Яну покоя.

Тем временем хозяин разложил деревянной лопаточкой заливное с маленькими яркими кружками моркови и шлепнул Яна по колену.

– Давай, парень, расскажи своему приятелю, что да как ты тут видел, а после и думу думать будем – что тут правда, а что ложь. Сдается мне, что те, чей вы след взяли в этих краях, имеют к истории с твоими родителями самое прямое отношение.

– Почему ты так думаешь? – спросил его Травник, с аппетитом отправляя в рот добрую порцию прозрачного студня.

– Видел я ваших ворогов, – ответил рыбак, поудобнее откидываясь на широкую струганую доску, служившую лавке спинкой. – Правда, издали, хоронясь. Переметы я в реке ставил, а эта компания мимо прошла. И то сказать, шли ходко, да вот только один из них – кстати, похожий на раненого из твоего видения, парень, – так вот уж больно кашлял он громко, я еще подумал: отвару бы ему из березовых почек – как рукой бы сняло. А теперь полагаю: тот удар был памятный, до сих пор не отошел, болезный.

– Переметы, говоришь, ставил? – усмехнулся Травник, и они, может быть, впервые за весь день посмотрели друг другу в глаза. Оба внезапно расхохотались, а ничего не подозревающий Ян от неожиданности чуть не подавился здоровенной костью, попавшейся в окуневой ухе. Рыбак и друид долго хлопали его по спине, приводя в чувство, всячески потешаясь и давая шутливые советы по поводу коварного окуневого нрава. Наконец Ян пришел в себя, продышался и решительно отставил в сторону тарелку.

– Вот и славно, – заключил хозяин, почти не притронувшийся к своей порции. – Люблю, когда мои гости едят с аппетитом. Теперь давай вспоминай все, что запомнилось, а я буду помогать, если что упустишь.

– Честно говоря, меня немножко смущает, что уж больно явственно я тут все видел, – неуверенно начал Ян и осторожно потрогал носком сапога гладкий край кадки. Та, как и следовало ожидать, никак не отреагировала на это прикосновение, а хозяин посмотрел на далекую красноватую линию и негромко вздохнул.

– Светает понемногу, – проговорил он. – А вам завтра в путь, если только ненастье дорогу не застит. Слушай внимательно, друид, этот парень может поведать много интересного. Как знать, может быть, ты завтра будешь осмотрительнее при выборе вашего пути.

– Вот что удивительно, приятель, – заметил Лисовин, обернувшись к Гвинпину, тихо трусившему за ним по лесной тропе. – Сколько уже времени мы с тобой идем, а ты все скрипишь один и тот же занудный мотив, как колесо несмазанное, право слово!

За время общения с друидом Гвинпин уже стал неплохо разбираться в особенностях его бородатой натуры. Так, он понял, что Лисовин никогда не приводит в исполнение свои самые страшные угрозы в его адрес, напротив – опасаться приходится мелких замечаний и внешне безобидных упреков. Тут уже нельзя было случайно зазеваться, ибо друид тут же отвешивал невнимательному к его воспитательным потугам Гвину подзатыльник или ухватывал его за крепкий нос-клюв. Эти процедуры не наносили деревянной кукле сколько-нибудь ощутимого физического урона, однако тонкая и ранимая натура Гвина страдала от этого отчаянно, и он никогда не упускал случая отыграться. Похоже было, что оба приятеля по необходимости уже привыкли к этой постоянной игре в «царя горы» и иногда даже нуждались в ней для поднятия собственного настроения. Оно между тем понемногу падало, так как проходили часы, а зорзы все еще были где-то впереди.