Сара Дуглас - Боевой Топор [Искупление Путника]

Но Золотое Перо предпочитала не рассказывать о себе, и когда на десятый день путешествия путники, разбив лагерь, устроились у костра, Азур посчитала, что и на этот раз не узнает ничего нового из прежней жизни загадочной женщины, которая на вопрос о причине, побудившей ее порвать с соплеменниками, ответила, чуть нахмурившись, что то дела далекого прошлого, о котором не хочется вспоминать.

— Я лучше расскажу тебе подробнее об аварах и икарийцах, — предложила Золотое Перо. — Если ты останешься в клане, тебе придется сталкиваться не только с аварами. Уже на праздник Йул ты увидишь икарийцев.

Закончив рассказ, во время которого Азур не раз всплескивала руками от удивления, Золотое Перо сказала:

— Мне нравятся оба народа — и авары, и икарийцы. Поначалу я проводила время с аварами лишь для того, чтобы познакомиться с их образом жизни, но скоро сообразила, что могу им помочь, сопровождая их одаренных детей к Папоротниковым горам. Авары не отказались от моей помощи, и с тех пор несколько месяцев в году я провожу вместе с ними.

— И ты всегда кочуешь с кланом Тенистого Дерева?

— Только в последние три года. Раньше я жила в других кланах.

— А у кого ты живешь, когда возвращаешься к икарийцам?

— Как у кого? Я живу со своей семьей.

— У тебя есть семья? — удивилась Азур.

— Муж и дочь, — ответила Золотое Перо и тронула девушку за рукав. — Ты слышишь пение птицы?

Азур прислушалась. Откуда-то сверху лилось нежное мелодичное пение.

— Это юла, лесной жаворонок, — пояснила Золотое Перо, — по мне, лучшая певчая птица в Аваринхейме. В честь нее я назвала свою дочь Юлой.

— Какое хорошее имя, — похвалила Азур. — А у тебя есть еще дети?

— У меня было два сына, — ответила Золотое Перо, помрачнев. — Увы, я потеряла обоих, — она встала и, не расслышав извинения девушки, направилась к Флит, чтобы помочь ей готовить ужин.

Азур тяжко вздохнула: потерять двух сыновей — подлинная трагедия.

За ужином разговор зашел о Боевом Топоре. Разговор завел Раум, который почти поправился и даже порывался в последние дни идти сам, но Барсарб была непреклонна, и раненого, несмотря на его протесты, по-прежнему несли на носилках.

— А что ты знаешь о Боевом Топоре? — спросил Раум, обратившись к Азур, после того как снова выразил удивление по поводу неожиданного поступка командира воинов Сенешаля, отпустившего на свободу, казалось бы, своих злейших врагов.

— Я о нем почти ничего не знаю, — ответила девушка. — Он появился вместе с топороносцами в Смиртоне, когда ты и Шира уже сидели в тюрьме. Раньше я его никогда не видела.

— А о его прошлом ты что-нибудь слышала?

— Знаю лишь, что он незаконнорожденный, — сказала Азур, отхлебнув чаю из кружки. — В свое время, по словам Хагена, появление на свет Аксиса привело к большому скандалу в великосветских кругах.

— Кто же его родители? — спросила Барсарб, повертывая к огню другой стороной сушившиеся листья восковницы, из которых она изготавливала лекарство от сердечной болезни. Этим лекарством шаман собиралась вылечить знакомую женщину из клана Выносливых Пешеходов.

— Его отец неизвестен, а мать — Ривка, сестра Приама, — сообщила Азур.

Ее слова покрыл глухой крик. Золотое Перо! Все взоры обратились на внезапно побледневшую женщину. Казалось, она вот-вот лишится сознания.

— Что ты сказала? — прошептала Золотое Перо обескровленными губами. — Повтори, что ты сказала, Азур.

Девушка недоуменно посмотрела на Раума, затем на Барсарб, но те застыли в не меньшем недоумении. Лишь Иза попыталась что-то сделать, но Золотое Перо едва ли заметила, что ее погладили по руке.

— Что ты сказала, Азур? — повторила она.

— Я сказала, что отец Аксиса неизвестен, а его мать — Ривка, сестра Приама. Почему это так взволновало тебя?

— Но он умер, — прошептала Золотое Перо. Ее глаза помутились, остекленели. — Он умер.

Наступило тягостное молчание. Все смотрели на Золотое Перо с величайшим недоумением.

— Кто умер? — наконец спросила Барсарб. — Кого ты имеешь в виду?

— Своего сына. Когда я родила, мне сказали, что младенец мертворожденный. Я — Ривка.

— Ты Ривка? — удивилась Азур. — Значит, ты осталась жива? А Хаген рассказывал мне, что ты умерла при родах.

— Меня пытались свести в могилу, но только не получилось, — сказала Золотое Перо, придав голосу твердость, а затем, неожиданно разрыдавшись, простонала сквозь слезы: — Неужели мой мальчик жив?

— Признаться, я не все понимаю, — произнес Раум, потерев рукой по лбу. — Азур, расскажи нам, что ты знаешь о Ривке.

Взглянув сочувственно на Золотое Перо, утиравшую платком слезы, Азур рассказала о том, как около тридцати лет назад муж Ривки, властный и безжалостный Сиэрлас, наместник Ихтара, вернувшись домой после годового отсутствия, застал жену на восьмом месяце беременности, а затем, чтобы попытаться скрыть свой позор, отправил ее рожать в Горкентаун, где, по слухам, Ривка, родив здорового мальчика, умерла.

— Скажи, Золотое Перо, отец мальчика, рожденного тобой в Горкентауне, Повелитель Звезд? — спросила Барсарб.

Золотое Перо кивнула.

— Значит, в Боевом Топоре течет икарийская кровь. Это многое объясняет.

— Но меня уверили, что младенец — мертворожденный, — ответила Золотое Перо. Она перевела взгляд на Азур. — А кто позаботился о ребенке? Кто воспитал его?

— По словам Хагена, Джейм, нынешний Брат-Наставник. В то время он был по делам в обители Горкентауна и забрал ребенка с собой, в Сенешаль.

— Джейм? — вскричала Золотое Перо, гневно сверкнув глазами. — Так ведь это именно он вместе со своим приятелем Морисоном, таким же лицемером, как и он сам, отправил меня умирать к подножию Ледяных Альп. Выходит, совершив одну подлость, он совершил и другую: украл моего ребенка, — она спрятала в ладони лицо и горестно прошептала: — Но как я могла не узнать своего сына?

— Когда встретимся с икарийцами, обо всем им расскажем, — сказала Барсарб.

— Как обрадуется мой муж, узнав, что наш мальчик жив! — воскликнула Золотое Перо. — Вспышка радости сменилась глухим рыданием. — Но как я могла не узнать его?

Готье спешил в Горкен-форт и потому вел колонну кавалеристов с рассвета и до позднего вечера без привалов, если только на пути не попадался продовольственный склад, где можно было запастись провиантом. Лейтенант думал не только о скорейшем усилении армии Борнхелда, но и о собственном возвышении, о почестях и наградах, которые посыпятся на него, как только он привезет Фарадей к убитому горем герцогу.

Однако, как ни спешил Готье, без устали подгоняя всадников, колонна двигалась медленно: ударил мороз, дорога быстро обледенела, и лошади еле плелись, скользя и спотыкаясь почти на каждом шагу. Доставалось и всадникам. Дул сильный холодный ветер, и морозный воздух, проникая глубоко в легкие, холодил внутренности. Промерзшие до самого нутра солдаты ехали молча, лишь изредка чертыхаясь, когда у коня разъезжались ноги.