Мэтью Гэбори - Сердце Феникса

Пораженный, Януэль смотрел, как расправляются крылья Дракон. Длинные ноги Шенды становились уродливо толстыми. Из ступней вытянулись огромные серые когти. Януэль зажал рот рукой, чтобы сдержать рвоту при виде этой немыслимой метаморфозы. Череп драконийки тоже вытянулся и покрылся красноватой чешуей.

Когда мутация была завершена, Шенды больше не существовало. Ее заменил могущественный красно-оранжевый Дракон, сияющий великолепной чешуей. Его невероятные крылья упирались в фасады домов по обеим сторонам тупика.

Феникс неистово забился в сердце Януэля. Он чувствовал пробуждение Хранителя так же, как его чувствовали Грифоны, начавшие тревожно кричать, подняв головы в небо, где проплывали грозовые тучи. До них донеслось рычание Дракона, который, взмахнув крыльями, взмыл в воздух, взметнув облака черепичных осколков.

Те, кто увидел, как взлетело это существо, не поверили своим глазам, но тут Дракон устремился на сгрудившуюся на площади толпу. Полет этого монстра, выставившего вперед когти, вызвал настоящую волну паники, люди хлынули в одну из улиц, но смерть настигала их повсюду. Януэль кинулся к выходу из тупика, и его вытошнило горячей желчью, когда он увидел, как кровь брызжет вокруг Хранителя. Дракон когтями прокладывал себе путь. Душераздирающие вопли разносились по соседним улицам.

– Остановись, Шенда, я прошу тебя, – умолял Януэль, когда Дракон ловко уклонился от столкновения с атаковавшим сверху Грифоном.

В какой-то момент Януэль подумал, что драконийка хочет ослабить их врагов, чтобы дать ему шанс добежать до Башни. Потом он увидел, что она снова уклоняется от схватки с Грифоном и пикирует на толпу на улице. От зрелища этой бойни Януэля охватил такой ужас, что он, едва не теряя сознание, еле переставлял ноги, продвигаясь к Башне.

Те, кто еще был жив, бежали по грудам мертвых и раненых. Толпа хлынула на солдат, стоявших за натянутыми цепями. Януэль понял, что Дракон хотел прорвать все заграждения одно за другим, чтобы народ хлынул на площадь. В этой неразберихе Януэль смог бы незаметно войти в Башню.

План Шенды удался. В один миг площадь заполнилась людьми. Януэль едва держался на ногах, когда ему в первый раз пришлось перешагнуть через трупы. В агонии старик с переломанным плечом схватил его за лодыжку. Януэль не смог сдержать крик ужаса. Он оттолкнул его, чтобы освободить ногу.

Над городом Грифоны окружили Дракона и готовились его атаковать.

Януэль вышел на площадь, по которой метались люди. Некоторые грифийцы пытались достучаться, чтобы им открыли двери Башни, которую еще несколько минут назад призывали разрушить. И Януэль нетвердым шагом двинулся в самую гущу окровавленных тел. Мимоходом он заметил на земле свой портрет на вощеной дощечке, залитый кровью. На нем теперь была видна только часть лица, и та полустертая.

Один из жрецов, как показалось, вдруг узнал Януэля (без медузницы на голове он не мог пройти незамеченным) и закричал что-то, но уже в следующее мгновение толпа сомкнулась вокруг него.

К счастью, Дракону удалось приковать к себе все внимание, и никто не придал значения фигуре, которая приближалась к Башне. В кровавом тумане Януэль наконец добрался до входа и принялся с отчаянием, с которым утопающий хватается за соломинку, колотить в дверь. Какой-то торговец с окровавленным, изодранным когтями Дракона лицом накинулся на него, чуть не сбив с ног. Януэль поднял глаза к небу.

Дракон был весь в крови от бесчисленных ран, но ему удалось вынырнуть из кольца Грифонов и, собрав остатки сил, оторваться от них на такое расстояние, чтобы можно было хоть несколько мгновений отдышаться. Преследователи уже настигали его, чтобы окончательно затравить. В это время тяжелые бронзовые двери отворились и сильная рука втащила Януэля внутрь Башни.

В Башне Альдаранша на огне Фениксов выковывалось лучшее оружие в империи Грифонов. В ее почерневших от копоти стенах, где и была основана фениксийская лига, еще не стихло эхо первых ударов молота. С самого первого дня число фениксийцев в ней оставалось неизменным: она насчитывала двести человек – от юного послушника и до старейшины мэтров Огня.

Кузницы занимали верхние этажи, под ними находились высокие залы, где совершалось Возрождение Фениксов, а на первых этажах Башни были расположены кельи фениксийцев и комнаты, предназначенные для каждодневных занятий. Ничто в их обстановке не наводило на мысль о богатствах, веками накапливаемых лигой. Простая и грубая мебель была такой же, как и в других Алых Башнях империи. Сокровища хранились в кладовой на вершине Башни, и доступ к ним имели только мэтры Огня. Там же держали и недавно выкованное оружие, ожидающее будущих владельцев. Четыре Феникса охраняли этот зал днем и ночью.

Фениксийские наставники срочно собрались, чтобы обсудить внезапное появление Дракона над площадью, примыкавшей к Башне материнской лиги, когда один из учеников примчался, чтобы сообщить им о появлении Януэля. Эта весть ураганом разнеслась внутри Башни. Оторвавшись от бойниц, сквозь которые они наблюдали за событиями, развернувшимися у ее подножия, фениксийцы стремглав сбегали вниз по лестнице навстречу печально известному фениксийцу из Седении.

Януэль отказался от помощи и, тяжело ступая, сам поднялся по винтовой лестнице на верхний этаж. Случившееся с Шендой глубоко потрясло его, сердце юноши будто заледенело; стараясь сдержать рыдания, он смотрел прямо перед собой невидящим взором. Столпившиеся в проходах ученики стояли молча, понимая важность наступившего момента.

Неясный шум, сопровождавший Януэля, достиг Зала Советов. Мэтры Огня уже оправляли свои тоги из ярко-красного бархата с золотым подбоем, готовясь выйти навстречу фениксийцу, когда над их головами раздался поразительно ясный голос:

– Нет, подождем его здесь. Будет хорошо, если все ученики его увидят.

Наставники повернулись к окну Башни и, завидев прозрачный силуэт, покорно склонили головы.

Стеклянные фонари, наполненные фосфоресцирующими кристаллами, бросали отблески на желто-кремовые стены. Стены зала покрывали удивительной красоты ковры с вытканными на них сюжетами, иллюстрирующими славные моменты истории фениксийской лиги. Собравшиеся здесь мэтры производили несколько зловещее впечатление: на их морщинистых лицах лежали землистые тени, подчеркивая лысины и впавшие глазницы, благодаря чему казалось, что перед тобой не лицо, а череп.

Януэль застыл на пороге Зала Советов. Его сердце неистово забилось, ему даже показалось, что Феникс хочет вырваться на свободу. Он глубоко вздохнул, чтобы хоть как-то прийти в себя, сглотнул слюну. Смелости придала ему фраза, которую он без конца повторял про себя в память о своем учителе Фареле: «Ни одна искра не должна погаснуть…»