Светлана Середа - Эртан

Вереск бросил мне свое полотенце:

— Вытирайтесь. Потом надеюсь услышать вашу версию происходящего.

Я не спеша вытерла волосы, переоделась в сухую рубашку, предусмотрительно развесила на спинке кровати одеяло — мне ведь тут еще спать как-никак. И только после этого смиренно присела на кровать, ожидая расспросов.

— Юль, ты как себя чувствуешь? Хочешь глотнуть для спокойствия? — Женька потряс маленькой фляжкой.

Я бросила на него благодарный взгляд:

— Спасибо, но думаю, сейчас лучше не стоит.

— Здравая мысль, — одобрил Вереск. — Итак, леди. Я жду вашего рассказа.

Я поежилась под взглядом льдисто-серых глаз и похоронила мысль о том, чтобы «сыграть в дурочку» (мол, сижу, никого не трогаю, вдруг — бац, видение!) Поскольку таланта убедительно лгать у меня сроду не наблюдалось, пришлось последовать совету Джерома Джерома и избрать лучшую политику — честность.

Лаконично и сжато я изложила слегка подретушированную версию событий, опуская особо интимные моменты и привычно выдавая откровения внутреннего голоса за свои собственные.

По окончании рассказа Вереск посмотрел на меня с искренним любопытством и почти благожелательно спросил:

— Слушайте, Юлия, мне правда интересно: вы действительно такая дура или специально передо мной притворяетесь?

— Вы меня раскусили, господин полуэльф, — огрызнулась я. — Разумеется, этот маскарад затеян ради вас. Мне сказали, что вам нравятся женщины, не обремененные интеллектом. Неужели меня жестоко обманули?

— Конкретно вы мне бы больше всего понравились мертвой. И то не уверен, что это было бы достаточно безопасно.

— Потрясающе! — восхитилась я. — Скажите, а склонность к некрофилии — это у вас наследственное или благоприобретенное?

— Заткнитесь оба! — не выдержал Женя. — Вереск, тебя персонально прошу: выбирай, пожалуйста, выражения.

— Что-то я в затруднении: как бы ты посоветовал назвать человека, который, зная за собой магические способности непонятной силы и происхождения и не имея практики их использования, берется медитировать, не только не заручившись поддержкой опытного наставника, но даже не поставив в известность спутников?

— Я же не знала, что так получится! В моем мире я могла бы до посинения смотреть на свечку, и в лучшем случае это помогло бы мне очистить голову от посторонних мыслей.

— В вашем мире, Юлия, у вас не было способностей к магии. А здесь — есть, и раз вы рискуете их использовать, должны быть готовы отвечать за последствия.

— Кому это я должна? — напыжилась я.

«Игры, в которые играют люди, классика жанра, — хмыкнул внутренний голос. — Стоит к тебе обратиться с позиции Родителя, как твой Ребенок послушно включается в игру. Когда ты перестанешь быть такой предсказуемой?»

Честное слово, не знаю, кто из этих двух умников раздражает меня больше.

Полуэльф устало вздохнул.

— Юлия, знаете, где проходит граница между разгильдяйством и безответственностью? Там, где начинаются интересы других разумных существ. Если бы речь шла только о вас, я бы и слова не сказал, даже вздумай вы устроить ритуальное самосожжение перед королевским дворцом. Но вы подвергаете опасности меня и моего друга. В трансе и обычный человек может повести себя непредсказуемо, а вы к тому же подвержены внушению, так что риск влипнуть во что-нибудь неприятное возрастает во много раз.

«Будем гордо стоять в углу, но не признаем правоту собеседника,» — продолжал издеваться внутренний голос.

Спокойно, спокойно. Не рычим. Зубы сжать, ногти в ладони, медленный глубокий вдох — раз, два, три, четыре, пять… выдох.

— Вы совершенно правы, Вереск. Я повела себя безответственно и безрассудно, поставив под угрозу не только безопасность своих спутников, но и успех экспедиции в целом. Впредь постараюсь воздержаться от столь рискованных экспериментов. Или, по крайней мере, обеспечить им более тщательную подготовку.

Безупречно очерченные дуги бровей едва заметно приподнялись, выражая крайнюю степень изумления. Или недоверия — кто этих полуэльфов разберет.

— Не расстраивайся, Юль, — сочувственно заметил Женя. — Мы найдем для тебя учителя.

— Не давай опрометчивых обещаний, — покачал головой Вереск. — Или ты думаешь, что магистры будут драться за право обучать Юлию?

— Я думаю, что половина Академии даст сожрать свое левое ухо за право доступа к такому феномену, — серьезно ответил Женя.

— Смотри, как бы у тебя несварение желудка не случилось от такой диеты, — посоветовал полуэльф.

Не могу сказать, что этот диалог меня очень успокоил, но задумываться было некогда — в тот момент меня волновал совсем другой вопрос.

— А мы пойдем искать источник эманации?

— Нет, — отрезал Вереск. — Не хватало нам еще попасть в засаду.

— Слушайте, ну вы уже утомили со своей манией преследования, — не выдержала я. — Как я могла устроить засаду, если я понятия не имела, что мы здесь остановимся?

— Охотно поменяю свою манию преследования на вашу манию величия, — парировал полуэльф. — Я вовсе не имел в виду, что засаду устроили вы. Хотя я допускаю, что вы, со своей способностью бесконтрольно вживаться в чужие эмоции, служите частью приманки.

Звучало вполне логично. Слишком логично, черт бы побрал этого полуэльфа.

— Но кому-то может быть нужна наша помощь!

— Этот кто-то, судя по вашему рассказу, влип в неприятности по собственной вине. Кроме того, немедленная смерть ему не грозит, а значит, будет возможность спастись и без нашей помощи.

На секунду я снова стала тем существом из своего «видения», ощутила его отчаянье и ужас перед тем, что — я это точно знала — гораздо хуже смерти. Спасение, которое казалось так близко, растворилось в тумане, оставив после себя лишь ехидную усмешку: «Сама виновата».

Я задохнулась от возмущения.

— Вы… Вы — бессовестный, бездушный и бессердечный эгоист! Я понимаю, почему эльфы называют таких, как вы, пустышками.

Повисла напряженная тишина. Упс. Внезапно я почувствовала себя как человек, который в приятельском поединке случайно заехал своему спарринг-партнеру в одно очень чувствительное место. А главное, это была полная бессмыслица: причина, по которой чистокровные эльфы называли шинтар «пустышками» не имела ничего общего с бессердечностью, и я это отлично знала.

От взгляда Вереска у меня на спине выступила изморозь. Захотелось немедленно забиться в самый дальний угол, накрыться одеялом с головой, закрыть глаза и не выползать до тех пор, пока этот жуткий субъект не исчезнет из моей жизни. К сожалению, это бы проблему не решило. Поэтому я отправила своего внутреннего Ребенка отдохнуть, глубоко вздохнула, сосчитала до трех и произнесла:

— Простите. Я вышла из себя. Мне не следовало этого говорить.