Светлана Середа - Эртан

— Не очень. Сны про автомобили, компьютеры и другие непонятные вещи — они немного другие. Размытые, что ли… Скорее похожи на воспоминания о том, чего не было. Но эта комната… она всегда слишком реальна. И моя смерть… там, в лесу, помните?

Я кивнула.

— Ее я тоже видел несколько раз.

Это должно быть ужасно — раз за разом переживать собственную смерть и не иметь возможности ничего изменить. Мне отчаянно хотелось прикоснуться к его руке — невинный знак дружеской поддержки. Но Вереск не нуждался в моем сочувствии.

— Вам страшно?

— Я не боюсь смерти. Я опасаюсь за Женю. У меня ощущение, что это как-то связано с ним.

— Вам не кажется, что вы преувеличиваете угрожающую ему опасность? Или, возможно, недооцениваете его самого? Он уже несколько лет в Эртане, и до сих пор ничего страшного с ним не случилось.

— Женя невероятно удачлив. Он безрассудно суется в самые опасные места и выбирается из них исключительно за счет везения. Но однажды удача может отвернуться от него… Юлия, он ведь вам нравится? — неожиданно спросил Вереск.

— Очень. Но это уже не важно…

Полуэльф посмотрел на меня долгим взглядом, словно хотел что-то сказать, но так и не решился.

— А вы не пробовали посоветоваться с магистром Астэри? — спросила я, чтобы заполнить неловкую паузу.

— Нет. И вас очень прошу не рассказывать о том, что услышали сегодня. Кстати, как продвигаются ваши занятия с ним?

— Ужасно, — с отчаяньем призналась я. — Кажется, он хочет, чтобы я научилась собирать Силу, но у меня совсем-совсем ничего не получается.

Вереск отставил в сторону бокал.

— Расскажите подробнее.

Я поведала ему неутешительную историю своих практических занятий.

— Главное, он же сам говорил, что мое тело не приспособлено для управления Силой! Стихийная магия — не для меня, это очевидно. Не понимаю, зачем он меня мучает и сам мучается.

— Магистр Астэри ничего не делает просто так, — произнес Вереск, задумчиво потирая подбородок. — Юлия, вы не возражаете, если я завтра приду к вам на занятие?

— Да нет, — я пожала плечами. — Если вам доставляет удовольствие смотреть на девицу, которая со средним интервалом раз в десять минут хлопается в обморок, — смотрите на здоровье.

В разговоре снова возникла пауза, и мой взгляд невольно пустился в путешествие по комнате. В ней царил почти идеальный порядок, какой редко встретишь в помещении, где обитают двое мужчин. Вторая — невостребованная Женей — кровать была аккуратно застелена. Бумаги и книги сложены на письменном столе ровными стопками, неиспользуемая одежда убрана в гардероб. На обеденном столе — ничего лишнего, только графин с водой и стакан. Из общей картины выбивались измятая постель и гитара, небрежно прислоненная к стене… Гитара?!! Почему я не замечала ее раньше?

Гитара считалась профессиональным инструментом. Она появилась в Союзных Королевствах всего несколько лет назад — вместе с кхаш-ти — и пришлась по вкусу некоторым бардам. Музыканты-любители так и не привыкли к ней, предпочитая более традиционную лютню.

— Вы бард?

— Отчасти. Музыкант я довольно посредственный, но от отца мне достались слух и неплохие вокальные данные. А странствующий бард — отличное прикрытие.

У меня не получалось представить себе Вереска выступающим на публике. Интересно, какой у него голос? Полуэльф, как будто угадав мои мысли, потянулся за гитарой. Тонкие длинные пальцы пробежались по струнам, проверяя настройку. Вереск взял несколько вступительных аккордов — и запел.

Голос у него оказался дивный: высокий — наверное, ближе к тенору, проникновенный и удивительно чистый. Хотя Вереск пел не в полную силу, опасаясь разбудить обитателей дворца, у меня по спине побежали мурашки и екнуло сердце. Такой голос любую песню превращает в признание в любви… Мелодия почудилась мне смутно знакомой, хотя саму песню я явно слышала в первый раз. Это была местная интерпретация классического сюжета о несчастной любви между отпрысками двух враждующих семейств. В роли Джульетты выступала дочь одного из кланов Земли, в роли Ромео — молодой вампир. Кончилось все, как и положено, трагично: все умерли.

— Где-то я уже слышала эту песню, — задумчиво сказала я, когда смолкло эхо последних аккордов.

— Это очень популярная баллада среди эльфийских бардов, — подтвердил Вереск. — Только обычно она исполняется на языке оригинала. Я перевел ее на Всеобщий.

Я изумленно посмотрела на полуэльфа.

— Да вы, оказывается, разносторонняя личность. Деретесь на мечах, занимаетесь наукой, переводите поэзию. Какие еще сюрпризы вы скрываете?

— Вы, можно сказать, тоже теперь занимаетесь наукой, — заметил полуэльф, проигнорировав последний вопрос.

— Это она мной занимается, — горько усмехнулась я. — Моя скромная персона интересует науку только в качестве объекта препарации.

— Зато вы отлично управляетесь с арбалетом и прыгаете по балконам, — утешил меня Вереск.

…Серые, обычно холодные, глаза смеются. На какое-то мгновение я теряю ощущение реальности. Кажется, что картинка сейчас осыплется разноцветными пикселями, обнажив монохромный остов Матрицы. Кто ты, полуэльф? Может, мы с тобой всего лишь куски программного кода, два NPC, с особым тщанием выписанные командой сценаристов, программистов и гейм-дизайнеров? Почему рядом с тобой я чувствую себя так странно?

«Спой еще… пожалуйста», — я не решаюсь попросить вслух. Но он понимает — и снова ударяет пальцами по струнам. На сей раз это что-то ужасно смешное из жизни лиркской аристократии. Я хохочу, позабыв о спящем дворце и неспящей охране. Мне не хочется, чтобы эта ночь заканчивалась…

Вереск первым приходит в себя.

— Пора спать, Юлия. Скоро рассвет, а у нас впереди не самый легкий день.

Я поднимаюсь, скрывая разочарование (желание хозяина — закон), иду к балкону.

— Вы куда?

— Я не могу через дверь, я ее заперла изнутри.

— Идите в коридор, я открою. Сумасшедшая девушка, — улыбается.

Через минуту замок щелкает. Расходимся в дверном проеме.

— Спокойной ночи, Юлия.

— Спокойной ночи, — не удерживаюсь от шпильки: — Постарайтесь больше не видеть кошмаров.

— Попробую, — серьезно обещает он. — Спасибо вам.

Я в растерянности. Что происходит? Мысли и чувства толкаются, галдят и топорщатся наружу, как малышня в раздевалке детского сада. Сумасшедшая девушка…

«Дубровская, ты часом не влюбилась?» — подозрительно интересуется внутренний голос.

Нет! Не знаю… И вообще, это не твое дело.

«Я тебя еще раз предупреждаю: это может очень, очень плохо кончиться. Для вас обоих.»

Отстань, зануда.

Теплый ночной ветер обдувает разгоряченные щеки. Стрекочут цикады в дворцовом парке. Полная луна всепонимающе усмехается с неба. Я сижу на балконных перилах, свесив наружу босые ноги, и глупо улыбаюсь.