Кэтрин Куртц - Камбер-еретик

Рождения дочери Эвайн ожидала в конце января. Поэтому, когда она узнала об избрании Камбера, несмотря на все желание ехать с Рисом, ей пришлось остаться дома с Квероном, Энселем, двумя младшими детьми. Полдюжина преданных слуг, как они с Рисом считали, обеспечит относительную безопасность.

Теперь Камбер не был уверен в этом, а еще меньше-в безопасности первенца Эвайн и Риса Эйдана, который жил у внука сестры Камбера в Трурилле. Если безумие этой ночи продолжится, любой дерини, а особенно родственник святого Камбера, станет желанной целью регентских войск.

— И, к несчастью, с Эйдрианом МакЛином можно связаться только обычным способом, — объяснил Камбер, меряя шагами маленькую молельню. — Моя сестра Айслин никогда не была замужем за дерини, поэтому в Трурилле не построили Портал.

— Ее мужу не нравилась такая идея? — спросил Джебедия.

— Нет, просто не было необходимости. Когда мы были молодыми, она пользовалась старым Порталом графства Кулди, если хотела навестить нас в Кэррори, но она бывала у нас не часто. У нее была своя жизнь, трое подрастающих сыновей и обязанности графини и жены Иаина МакЛина. Но в любом случае Портал в Кулди больше недоступен. Ты знаешь, что земли семьи МакРори переданы брату Хуберта МакИнниса, не так ли?

Джебедия открыл рот и покачал головой.

— Я не знал о графстве Кулди, даже не думал об этом. Достаточно и того, что они забрали Кэррори. — Он задумался, потом продолжал. — А ваша сестра, она еще жива?

— О да. Она была младшей из нас пятерых, на пять лет младше меня. У меня есть еще одна сестра, которой под восемьдесят. Она аббатиса в монастыре святой Нильды в Картмуре. Прости, но я думал, ты знаешь.

Джебедия снова покачал головой, озадаченная улыбка тронула его губы.

— Вы забываете, я не слишком хорошо знал Камбера МакРори, пока он не стал Алистером Калленом. А эта Айслин, она не может быть женой нынешнего графа Кирнского?

— Нет. Это ее старший сын, его тоже зовут Иаин. Двое братьев ее мужа мертвы, хотя и у них остались дети.

— Значит, она живет со своим сыном и его семьей?

— Нет. Со своим внуком Эйдрианом и его семьей. А сына Эйдриана, который на год старше моего внука, тоже зовут Камбер. Все зовут его Камлин, сокращенно от Камбера Эллина.

— Понятно. — Джебедия задумался на мгновение и опять посмотрел на Камбера. — Вы хотите, чтобы Эвайн забрала только Эйдана, или уйдет вся семья?

— Надеюсь, они все уйдут, — ответил Камбер. — Я бы не стал утверждать, что в Трурилле, особенно так близко от Кулди, будет безопасно.

— А где будет безопасно?

Камбер устало опустился на колени на скамью перед алтарем и потер глаза.

— За Кулдским нагорьем есть монастырь. Он называется монастырь святой Марии в горах. Более века назад слуги нашей семьи, недерини, основали его. Я наказал Йораму послать их туда,. Обитель находится в епархии епископа Грекотского, так что я мог официально следить за делами в ней. Новый епископ о ней знать не будет. За оградой монастыря мало кто знает о его существовании.

— Ясно. — Джебедия задумчиво потер подбородок. — А вы не боитесь за Эвайн? Путешествовать зимой по Гвинеддской равнине в ее положении…

— Конечно, я беспокоюсь, Джеб, — он вздохнул. — Но пусть уж лучше они будут там на свободе, чем останутся здесь мишенью для регентов. Кроме того, Энсель и слуги будут оберегать Эвайн и детей, Кверон может разрешить акушерские проблемы, а дороги Гвинедда вполне сносны. Другого выбора нет. Эйдриан и Мэйри ни за что не отпустят Эйдана ни к кому, кроме члена семьи.

— Это одновременно и успокаивает, и сулит известные неудобства, — произнес Джебедия, снова покачав головой. — А как насчет Йорама и Риса? Если уж дело дойдет до этого, разве и они не станут мишенями?

— А разве каждый из нас-не цель, если дело дойдет до беды? — возразил Камбер. — Нет, придется смириться со своей судьбой. Кстати, о Рисе, по-моему, лучше вернуться в мои комнаты, на случай, если он уже вернулся. Меня волнует принц Джаван. Кроме того, я подозреваю, что теперь Найэллан и Кай уже закончили мессу и им не терпится узнать о происходящем. Жаль, не в нашей власти принести им хорошие новости.

— А как же Йорам?

— Я уверен, что он остался проследить за отъездом Эвайн и остальных. Как только сможет, он присоединится к нам. Сейчас меня больше волнует Рис. Надеюсь, ему больше повезло, чем нам.

Покинув комнаты Камбера, Рис следовал за Бертрандом к боковому выходу из резиденции архиепископа. Держась замковых стен, они дошли до маленькой калитки в огромных южных воротах, у юноши был ключ от нее. Оттуда они попали в заснеженный замковый двор, пройдя который, оказались у перехода, соединявшего западную стену большого зала с королевской башней. После чего оставалось только миновать узкие переходы и подняться по лестнице к комнатам Джавана. Когда паж отворил нужную дверь, бледное лицо Тависа, склонившегося над бившимся в лихорадке мальчиком, обратилось к Рису.

— Когда это началось? — спросил он, сбросил плащ, поставил сумку и положил руку на горячий лоб Джавана.

— Около трех часов назад. Он весь горит. Рвота, судороги. Пару раз мне казалось, что я теряю его. Если бы я знал наверняка, то сказал бы, что его отравили.

Рис тщательно осмотрел мальчика и покачал головой.

— Нет, прослеживается нарушение баланса, но это не отравление. Что он ел?

Тавис ополоснул тряпицу в чаше с холодной водой, которую держал слуга, и стал вытирать содрогающееся тело.

— Ничего необычного, все, как в другие дни. Прошлой ночью у него были симптомы простуды, но утром он казался вполне здоровым и даже тогда, когда я оставил его в зале сегодня днем.

— Сейчас он даже слишком нездоров, — произнес Рис, исследуя руками тело Джавана и качая головой. — Бертранд, подай, пожалуйста, мою сумку.

С этими словами Рис приподнял сомкнутые веки Джавана и заглянул в зрачки, потом порылся в сумке.

— Итак, прежде всего нам нужно сбить лихорадку. У вас найдется немного вина, чтобы высыпать туда вот это?

— Бертранд, налей, пожалуйста, — приказал Тавис, указывая на графин и небольшие бокалы на маленьком столе рядом с камином. — Это сладкое вино, именно такое он пьет обычно. Если хочешь, я могу принести другого.

— Нет, это совершенно все равно. Это всего лишь талисил. Я удивлен, почему ты еще не давал его.

— Я давал, — ответил Тавис, наблюдая, как Рис открывает пергаментный пакетик и высыпает содержимое в протянутый Бертрандом бокал. — Хотя, очевидно, мало. К некоторым лекарствам он особенно чувствителен. Боялся переборщить.

Покачав головой, Рис взболтал вино в бокале, обмакнул палец, облизнул, сморщившись, и велел Тавису приподнять голову Джавана.

— Оно горькое. Но попробуем. С талисилом трудно переборщить. Вот так, малыш, — произнес он, когда Джаван машинально осушил бокал. — Хороший парень. А теперь его нужно укрыть. Посмотрим, сможем ли мы сбить лихорадку. По-моему, он скоро начнет потеть.