Том Ллойд - Вызывающий бурю

В тени Дораней заметил человека в дорогих одеждах, причем, судя по перчаткам, иод одеждой этой скрывалась кольчуга. Скорее всего, сын сюзерена. Только этого Доранею и не хватало: сорвиголовы, который еще не понял, что нельзя грубить всем подряд. Старый воин, явно отец щеголя, казался достаточно благоразумным, чтобы соблюдать осторожность.

Король очень следил за тем, чтобы его люди держались с достоинством, соответствующим их положению. И если придется, Дораней будет счастлив вызвать на дуэль опрометчивого молодого аристократа.

– Милорд сюзерен, – обратился к старшему аристократу Дораней, уважительно склонив голову. Он демонстративно не обращал внимания на остальных, повернувшись спиной к советникам.

– Меня зовут сюзерен Коадек, – ответил пожилой. – Вы не королевский герольд. Почему король посылает простого воина встречать фарланского кранна?

Дораней постарался сохранить напускное безразличие. Ему очень хотелось по-дружески говорить с сюзереном, тем более что он слышал о Коадеке немало хорошего, но служба требовала, чтобы он соблюдал дистанцию. Только сам король знал число своих людей и никто другой.

– Он не посылал воина, он послал меня. Хотя, не сомневаюсь, предпочел бы, чтобы вы, его верный подданный, выехали за ворота встречать кранна.

Сын сюзерена издал возмущенный возглас, но сам Коадек лишь улыбнулся. Он достаточно повидал в жизни, чтобы не обращать внимания на колкости, особенно сказанные дружеским тоном. У людей короля не было титулов, но власть их могла соперничать с властью любого из королевских подданных.

– Тогда я с радостью так и поступлю. Надеюсь, король не сочтет дерзостью с моей стороны, если я не предложу высокому гостю ваши услуги. Вы будете только его проводником. Зачем отдавать в распоряжение чужестранца все ваши таланты?

Дораней прищурился. Многие считали носителей знака пчелы обычными убийцами. Но у губ сюзерена пролегли веселые морщинки, и Дораней, улыбнувшись в ответ, жестом пригласил его проехать вперед. Сверху раздался свист, воины принялись открывать огромные церемониальные ворота. Сюзерен выехал первым, сразу за ним пристроился его сердитый сын, а для Доранея места не осталось. Человек короля, посмотрев через голову юноши, бросил советникам:

– Ждите здесь. После долгого пути кранн может не пожелать встретить официальных представителей, сидя в седле.

Советники испуганно взглянули на него, но не посмели возразить, тем более что Дораней красноречиво похлопал по эфесу меча.

Дораней выехал из ворот, пустив своего серого скакуна догонять растворившихся в ночи всадников. Впереди он увидел ровный строй, воины были хорошо видны в темноте благодаря своим белым одеждам. Посередине строя виднелся громадный конь – такого Доранею еще не доводилось видеть – и на этой громадине восседал кранн в сияющих даже в темноте доспехах. У Доранея перехватило дыхание от величественного вида чужестранца. Лицо кранна скрывала синяя маска, делая его похожим на Нартиса, но больше всего он походил на божество благодаря плотно облегавшим тело доспехам, словно сделанным из жидкого серебра.

Воины кранна были в полном боевом облачении, на их одежде красовались изображения дракона. Последнее Доранея не удивило – он знал об этом еще из докладов разведчиков. Вскоре он узнал и спутников кранна: позади Изака в черных с золотом доспехах ехал граф Везна, а рядом с героем – невероятно красивая женщина, явно из аристократок. За ними следовала горделивого вида женщина средних лет – скорее всего, компаньонка молодой девушки, учитывая репутацию графа Везны. Зато человека рядом с ней Дораней не распознал. Незнакомец вместо доспехов носил черную одежду разведчика, слева и справа от него ехали два лесничих.

«Да, интересная у кранна свита», – подумал человек короля, наблюдая за началом церемонии приветствия.

Сюзерен Коадек двинулся навстречу гостям, и чужие гвардейцы дружно разомкнули ряды, чтобы кранн мог выехать вперед, – маневр был явно тщательно отработан. Дораней оглядел группу взглядом опытного воина: ни один конь не сбился с шага.

Кранн, возвышавшийся над всеми остальными, с бесстрастным лицом выехал вперед.

«Надо же, – подумал Дораней. – Я впервые встречаюсь с человеком, о котором слышал столько разговоров».

Изак выглянул в окно и увидел внизу, на площади, ряды столов. Старый сюзерен предоставил в распоряжение гостей свой дом, и Изак только что вымылся в ванне из серого камня, а теперь украдкой наблюдал за подготовкой к празднику. Вокруг городских чиновников бегали слуги, а чиновники лишь усугубляли беспорядок своими указаниями. В дальнем конце площади установили высокую платформу подальше от скамей, с которых будут приветствовать иностранных гостей простые граждане, которые всегда рады выпить за здоровье любого чужеземца, выставляющего бесплатное вино.

Платформа была покрыта белым полотном и разукрашена цветами. На ней приготовили места примерно на восемьдесят человек, и Изак с отвращением представил себе ряды разодетых аристократов и чиновников, которые будут перед ним лебезить. Но с этим ничего нельзя было поделать. Бахль хотел, чтобы его кранн научился придворной жизни: либо повелитель хотел сократить разделявшую Изака и аристократов пропасть, либо просто не хотел заниматься придворной жизнью сам.

Пока Изак наблюдал за тем, что творилось на площади, он успел обсохнуть. Кранн поднес руки к голове, и полотенце свалилось на пол – как странно ощущать под пальцами волосы! Тила посоветовала ему не брить больше голову: он и так наводит на людей страх. Оглянувшись, Изак посмотрел на свои установленные на специальной подставке Сюленты, шагнул к ним – и увидел себя в зеркале.

Тотчас забыв про доспехи, юноша встал перед высоким зеркалом и повернул его так, чтобы видеть себя во весь рост. Собственное отражение всегда волновало Изака: весь мир видел его не таким, каким он сам себя воспринимал. Незнакомец в зеркале тоже смотрел на него с интересом, пытаясь увидеть стройного мальчика, каким Изак казался себе до сих пор. Огромный рост и мощные мускулы показались Изаку неуместными: он никогда не стремился выглядеть настолько сильным! И все-таки эта новоприобретенная сила ему нравилась и в какой-то мере компенсировала его непривычную новую внешность.

Раздался стук в дверь, Изак отскочил от зеркала и поискал глазами Эолис, висевший на одном из столбиков кровати.

– Милорд? – раздался голос Михна.

Изак схватил чистое нижнее белье, приготовленное Тилой, надел его и только тогда разрешил своему вассалу войти. Теперь, узнав о прошлом Михна, он стал чувствовать себя в полной безопасности в присутствии неудавшегося арлекина. Скрывая от всех любопытных глаз шрам на своей груди – знак любви Кселиаты, как называл его про себя Изак, – кранн не скрывал его от Михна. Увидев руну, чужестранец ничего не сказал.