Том Ллойд - Вызывающий бурю

Бахль все время чувствовал исходящие от Эолиса и Сюлентов магические импульсы, и это раздражало его и делало нетерпеливым.

Лезарль быстро пролистал пергаментные страницы.

– Вот, это набросал для меня главный маг, чтобы я мог понять суть. «Хрустальный череп – созданный специально для противодействия магии богов и, в частности, самой Смерти – не может вернуть душу из тех мест, где времени не существует. Как показали эксперименты, уходя из физического мира, души теряют свою целостность. Тем не менее, когда душа находится между двумя мирами, например в виде призрака или духа, она еще в достаточной степени сохраняется, чтобы вернуться к жизни, если для нее найдется подходящий сосуд». Малик не записал всего ритуала, хотя и утверждает, что разработал его полностью, но Колледж считает, что ритуал вполне можно восстановить по ссылкам в дневниках Малика. Но это, естественно, не означает, что они посмеют таким заниматься. Существует целый ряд сопутствующих факторов: ритуал должен исполняться, только когда богов нет в Ланде; обязательно в сумерки или в Серебряную ночь; а кроме того, необходимо в возмещение принести в жертву чью-то жизнь.

– Закон возмещения, – рассеянно отозвался Бахль, – самый главный принцип магии.

– Да, совершенно верно. В любом случае, через Хрустальный череп придется пропустить огромное количество энергии.

– Странно, что он посвятил этому всю жизнь, ведь у него не было возможности проверить свою теорию.

– Вот, поэтому я и сомневаюсь в истинности того, что здесь написано. Такая одержимость теорией некромантии удивительна в человеке, жаждавшем получить бессмертие. Какую пользу он мог из всего этого извлечь? Ни он, ни его ученик из Менина не могли этим воспользоваться. Ведь ритуал имеет смысл только для давно отошедших душ, а не для недавно умерших, которых он использовал в качестве воинов. А какого выдающегося человека могли они оживить? Правда, Малик заявлял, что он сумел на какое-то время заполучить Хрустальный череп и ему удалось вернуть таким способом одного своего друга детства…

– Ха! – насмешливо фыркнул Бахль. – Думаю, мы бы это заметили, захватив замок. Очень сомневаюсь, что я выиграл бы битву с некромантом такого уровня, если бы у него был Хрустальный череп. Он не сообщает, какой именно череп он добыл?

– Как ни удивительно, сообщает. Он уверяет, что этот череп назывался черепом Знания.

Бахль рассмеялся.

– Этот человек не только лжец, но в придачу очень плохой лжец. Череп Знания был уничтожен еще семь тысяч лет тому назад. Видимо, Малик куда больше повредился в уме, чем мы думали. Владелец черепа разбил его в припадке безумия после Последней битвы. Если бы тот череп все еще существовал, он бы обязательно время от времени появлялся, как появляются другие черепа.

– Совершенно с вами согласен, повелитель. Значит, все заявления Малика настолько же нелепы, насколько он сам был для нас опасен. Он доставил нам немало неприятностей, а демонический культ Азаера, который он поддерживал, повсюду сеял ересь. Кстати, сейчас, после смерти Малика, не могли бы мы запретить этот культ?

– Сперва принеси мне все, что дали тебе маги. Я хочу подробно ознакомиться с теориями.

– Мой господин?

Главный распорядитель не смог скрыть своего удивления.

– Я сделал отчет сам, чтобы никто другой его не видел. Зло, сотворенное Маликом, разрушительно. Даже сами чародеи решили не рисковать: они разделили эти материалы между двадцатью своими товарищами. Некромантия несет в себе проклятие, которое касается даже вас, мой повелитель. А у Нартиса есть все основания ненавидеть черепа после смерти его брата Верена. Бахль привстал, его белые глаза метали молнии.

– Мне не нужны лекции по теологии! Лепет священников и болтовня домохозяек меня не интересуют.

Лезарль замер на миг, потом упал на одно колено и с мрачным лицом склонил голову в знак раскаяния.

– Простите меня, мой повелитель, я забылся. Само собой, вы лучше разбираетесь в этом.

Прослужив Бахлю столько лет, он мог бы уже привыкнуть к подобным вспышкам гнева. Но они случались неожиданно и бурно и часто заставали Лезарля врасплох.

Заметив полный боли взгляд Лезарля, Бахль снова почувствовал прилив гнева, но на этот раз он постарался его сдержать. Его главный распорядитель был прав.

«Чтоб тебя, Лезарль, я и сам знаю, что выбираю очень опасную дорожку. И не нужно напоминать мне об этом. Ведь не к тебе же приходят во сне мертвецы!»

Секунд двадцать длилось молчание, потом Бахль снова откинулся на спинку стула, и Лезарль решил, что теперь можно подняться с колена. Он служил Бахлю почти всю жизнь и давно привык к резким переменам в настроении повелителя. Выждав еще немного, он снова заговорил:

– Есть еще один интересный момент. Ученик Малика сделал приписку, в которой говорится, что череп находился во дворце на Белом острове. Мне кажется, он написал это во время одного из своих припадков, которыми нередко страдал. Сам Малик вообще подолгу не мог писать – так, во всяком случае, считает главный маг. Многие страницы его дневника написаны рукой ученика, который упоминает о подготовке к какому-то путешествию, но не указывает, куда именно. Здесь ничего нельзя сказать наверняка, и мне кажется, что это просто бред сумасшедшего, но…

– Но заявлять это с уверенностью невозможно, – договорил за него Бахль. – Всегда найдется способ узнать что угодно, если ты готов заплатить за знания. Например, у Малика был союз несколькими демонами-принцами. А лесные эльфы? Может, они надеялись, что Малик сумеет добраться до черепа и принести его им. Белый остров наверняка находится там, куда не осмелится сунуться ни один эльф, но человек может там выжить, и, если бы Малик сыграл в возвращении черепа главную роль, эльфы бы ничем не рисковали.

– Простите, повелитель, будет ли уместно с моей стороны спросить, для каких целей вы хотите воспользоваться черепом? – спросил Лезарль слегка дрожащим голосом.

– Это будет неуместно. С тебя достаточно, что я того желаю. Выполняй свои обязанности.

Лицо Бахля немного смягчилось.

– Лезарль, я понимаю, что ты вынужден задавать мне вопросы, на которые никто другой никогда бы не решился, но не нужно испытывать мое терпение.

Бахль вспоминал, как начинал Кордейн Малик: едва прибыв в Колледж магии, он сразу стал весьма многообещающим студентом. Его талант настолько бросался в глаза, что даже маги из Колледжа не стали спрашивать его, зачем он проделал столь долгий путь из Эмбера в Тиру. Но уже на второй год его пребывания в Колледже поведение Малика начало становиться все более странным. Необъяснимые случаи происходили с теми студентами, которых он заносил в свой все удлиняющийся список врагов. Несмотря на бесспорный талант Малика, главный маг уже начал подумывать об его отчислении из-за нездорового влияния, которое тот оказывал на других, как вдруг Малик пропал вместе с несколькими запрещенными к выносу библиотечными книгами.