Джулиан Мэй - Кольцо Стрельца

Нужно глянуть, что за погода за окном. На Артюке я был только однажды, климат там, кажется, жаркий, с тропическими ливнями.

Я подскочил к занавесям на стене, надеясь, что за ними скрывается окно, рванул тяжелую драпировку… и невольно вытаращил глаза.

За стеклом открывалась панорама огромного города, видимого с большой высоты. Тонкие башни вздымались к небесам со всех сторон, их сверкающие цветные вершины горели среди переплетения надземных эстакад, по которым скользили потоки машин. Летающие средства двигались по строго упорядоченным траекториям, как послушные светляки по мерцающему небу, подцвеченному ярким золотом. Должно быть, вне защитного купола сильный снегопад.

Это был не Артюк или другая какая из халукских колоний. Это была Земля. И земной город, который я не мог не узнать с первого взгляда: Торонто, столица Содружества Планет Человечества.

Все еще прижимая к затылку пропитанное кровью полотенце, я начал хохотать, как сумасшедший. И остановился только, когда дверь комнаты с треском распахнулась, и в нее ввалилось разом двое медиков и пара халуков в форме охранников, вооруженных парализаторами Иванова.

В апреле, когда я еще выглядел как нормальный человек, я распрощался со своей службой и убрался из города к чертовой матери. Пока судьи размышляли над вердиктом, я решил отдохнуть на ранчо в Аризоне, принадлежавшем моей семье, и поразмыслить о будущем – в особенности об охоте на Барки.

Первую пару дней я занимался только тем, что спал. Потом начал тренироваться в отлично оборудованном тренажерном зале, плавал в бассейне в закрытом помещении – снаружи в горах было еще холодновато, – читал книжки Луи Л'Амура и Джона Д. Макдональда, а по вечерам выезжал верхом полюбоваться закатом солнца, останавливаясь в разных местах обширного владения семьи Айсбергов.

Моего любимого коня звали Билли. Это был здоровенный, но покладистый скакун того цвета, который на юго-западе называют «траченый молью серый». Имеется в виду не старость коня или недостаток красоты – таково старое название для светлой лошади, чья шкура расцвечена мелкими островками голубоватых и рыжих волосков. Билли был силен и быстр, отлично слушался приказов и не имел привычки оступаться, когда из-под копыт внезапно выскакивал уж или кролик. В Аризоне это максимум требований, которые можно предъявить к лошади.

На десятый день моих каникул мы с Билли легко вскарабкались высоко в горы в сгущавшемся сумраке, когда белые тонкие облака подернулись розовым золотом над бассейном Торонто. Весна в Сьерра-Анха непередаваемо хороша. Цветут золотом юкка, медвежьи ягоды и толокнянка, крохотные колибри с аметистовыми шейками суетятся над цветами, желая в последний раз перекусить перед сном, и вечерняя песня сверчка разносится над каньонами и столовыми горами.

Прекрасное место отдохновения, а главное – до крайности отличное от столицы Содружества Планет Человечества.

Я уехал из Торонто в состоянии полного истощения. Никто, кроме моей ближайшей помощницы, Джейн Неллиган, не знал, куда я направляюсь, а ей было настрого приказано никому не открывать моего места пребывания. Я велел служащим ранчо не обращать на меня никакого внимания, и они подчинились – со мной имел дело только конюх, ухаживавший за Билли, и кухарка Розалия, которая трижды в день снабжала меня едой и держала язык за зубами.

Я заслужил немного тишины и покоя. Более чем за два года бескровной войны космического масштаба, которую концерн «Оплот» вел против «Галафармы», наконец был подготовлен гражданский иск для вынесения судебного решения. Теперь от Верховного Суда Содружества требовалось провести три заседания и вынести вердикт в деле, которое пресса называла корпоративным процессом века, Давид против Голиафа.

Крохотный «Оплот», самый молодой и маленький из «Ста концернов», предъявлял иск «Галафарме», одному из старейших магнатов. Мы обвиняли их в похищении информации, подкупе служащих «Оплота», промышленном шпионаже, воровстве данных и использовании их во вред противнику – в общем, километровый списочек подобных радостей. Согласно Статуту 129 Межпланетного Коммерческого Кодекса, «Оплот» претендовал на возмещение нанесенного ущерба по закону – а именно всех мыслимых и немыслимых активов объединенного концерна «Галафарма», включая и 5345 их быстро развивающихся планетарных колоний.

Победив, мы завладели бы «Галафармой». Проиграв, могли бы надеяться только, что обвинители из Содружества хотя бы применят свои меры, чтобы защитить нас от здоровенной дубины концерна. Надежды на удачу было мало. Важнейшие улики исчезли, главные свидетели были мертвы или пропали без вести. Единственный человек, кто мог бы лично указать «Галафарме» на ее преступления, был задействован как основной свидетель в гражданском иске «Оплота».

Если бы «Гала» победила, ее юристы не теряли бы времени и немедленно предъявили бы «Оплоту» встречный иск, на долгие годы блокируя рост и производительность своего крохотного соперника – а может, и разрушив его до основания.

Как временно исполняющий обязанности юридического главы корпорации «Оплот» я нес полную ответственность за успех нашего дела, все время ведя закулисную работу. Не то чтобы я просил об этой должности! Напротив, дрался изо всех сил за право ее избежать. Но мой отец, Симон Айсберг, и старшая сестра Ева – официально выражаясь, председатель правления «Оплота» и старший исполнительный директор, – надавили на меня, упирая на то, что я имел дело с подобной ситуацией.

Мой старший брат Даниил, бывший консул и секретарь корпорации, сейчас не мог возглавить подобную тяжбу. Еще не обвиненный официально шпион «Галафармы», Дан содержался под охраной, до бровей накачанный наркотиками, в Зимородковом Угодье в северных лесах Онтарио, и упрямо продолжал отрицать собственную вину.

Никто из младших чинов управления «Оплота» не был способен управлять таким крупным комплексом, не имея подготовки к судебным делам вроде этого. А нанять отдельную команду юристов не представлялось возможным. В деле были особенности, в которые не хотелось посвящать посторонних – например, подозрение, что именно Дан послужил причиной смерти нашей матери, действуя по приказу «Галафармы».

И все это имело тайную связь с халуками: политический динамит, собиравшийся сработать как раз сейчас, когда синекожие ублюдки вовсю налаживают торговые связи с Содружеством…

Симон и Ева усмотрели единственную подходящую кандидатуру на пост военачальника «Оплота» – того, кто владел основной долей концерна, верного члена семьи и хорошо тренированного юриста – хотя и не практикующего, – знакомого с делом до мельчайших подробностей.