Уорнер Мунн - Корабль из Атлантиды

Гвальхмай кивнул молча – ибо рот его был набит до отказа – и они продолжали уходить по тропе все глубже и глубже в лес, оставляя бухту далеко позади.

Нунганей из племени Абенаки лежал плашмя на высокой ветке дуба – словно гремучая змея, которую он напоминал желтым узором смерти на животе и черными пятнами на спине. Щеки его были вымазаны золой и, наблюдая с высоты за лесной тропой, он тихонько напевал песню смерти.

Этой дорогой обычно ходили рыжеволосые убийцы из Акилинека, Острова Демонов, находящегося где-то в открытом море.

Точного местонахождения острова он не знал. Однажды тридцать челнов отправились на его поиски. Большой военный отряд, цвет трех племен. Никто из воинов не вернулся назад, схваченный либо прожорливыми зелеными волками Сквенты, морской богини с квадратными глазами, либо Хоббамоком Мерзким, который обитал на том острове как проклятие рода людского.

Два раза в год косматые убийцы совершали разорительные набеги на леса Абенаки: через месяц после того, как снег сходил с холмов, и незадолго до того, как выпадал снова. Победить их не удавалось ни разу. Они приходили, когда хотели, – вооруженные тяжелыми топорами, одетые в рубашки, от которых отскакивали стрелы, и военные головные уборы, о которые разбивались каменные томагавки.

Они грабили, убивали, разоряли селения и снова уходили в море – и исчезали за горизонтом в своих странных каменных лодках (ибо Нунганей ничего не знал о металлах), тяжело нагруженных маисом, мехами, мясом и пленниками.

После их ухода люди из племени Нунганея оставались в страшной нужде. Они по-прежнему держались за родные места, за исконные охотничьи угодья, ибо страстно любили свой край и отказывались как переселяться в иные земли, так и согласиться с положением покоренного народа. Они всегда принимали бой, хотя никогда не побеждали.

В ожидании врага Нунганей мрачно размышлял на эту тему, мягко вонзая каменный топорик в толстую кору дерева.

Ороно, вождь, высмеял планы мести, которыми поделился с ним молодой воин после последнего набега убийц, когда Косаннип, его брат по крови, был захвачен в плен. Но Нунганей не позволил себе впасть в уныние. Он продолжал ежедневно взбираться на облюбованное им высокое дерево с сумками булыжников за спиной.

Сейчас на высоте сорока футов над землей висели две огромные сумки из цельных шкур взрослого бурого медведя, доверху набитые камнями. Между ними крепилась решетка, сплетенная из стволов молодых деревьев, утыканная кольями в фут длиной, заостренными и обожженными до твердости камня. Сильный удар томагавком по единственному ремню разом отпускал все хитрые крепления, которые удерживали конструкцию в воздухе над тропой.

Он посмотрит, окажутся ли сии каменные люди столь же неуязвимыми против этого, как против дротика и копья. Затем Нунганей молниеносно спустится вниз по сыромятному ремню, который находится у него под рукой, и спрыгнет в самую гущу врагов, дабы убивать, убивать и убивать, пока не будет отомщен Косаннип и пока сам он не упадет бездыханным.

В том, что он будет убит, Нунганей не сомневался. Не было еще на свете человека из рода людского, который смог бы выстоять против топора Демона. Молодой абенаки не переставал изумляться необычайно скорому возвращению убийц после предыдущего набега. Как правило, они ограничивались одним походом в полугодие, хотя старики говорили, что во времена их дедов враги совершали по три набега в год, а Нкарнаю (во времена еще более отдаленные) приходили в эти земли даже чаще. Нунганей просто надеялся (без всяких на то причин), что убийцы вернутся и попадут в приготовленную им ловушку.

Испокон веков, казалось, эти демоны, эти Чену, преследовали Абенаки, Людей Рассвета. И вот теперь они снова были здесь, и он ждал их. Уон-пи, рыбак, увидел их на берегу и бросился в деревню предупредить людей. Тогда Нунганей отыскал этот могучий дуб и приготовился к встрече.

И вот, наконец, они вышли из-за деревьев, бесшумно ступая по тропе. Неужели эти Чену столь самонадеянны, что посчитали возможным вдвоем проходить между вигвамов, забирая себе приглянувшиеся вещи? Из горла Нунганея вырвалось тихое сдавленное рычание. Он еще посмотрит!

Но кто это такие, во имя Кехтана?

Одеяния мужчины отчасти походило на одежду захватчиков, но волосы его были темными, а не пламенно-рыжими, и кожа бронзовая, а не бледная, как у Чену. Спутница же его не имела ничего общего ни с одной из женщин абенаки. Тело ее, ничем не прикрытое, с виду напоминало прочный покров, который Чену снимали и одевали по желанию. Она была прекрасным демоном – и должна была умереть!

Оба пришельца мало походили на убийц. Однако они пришли с моря, вооруженные незнакомым оружием. Одно это обличало в них врагов!

Еще два десятка шагов… десять… пять!

Темные глаза абенаки сверкнули, и топор его обрушился на ремень, поддерживающий сетку с кольями.

Долгое время Гвальхмай и Коренис шли молча. В лесу было очень тихо, и ничего не предвещало опасности, пока вдруг не вскрикнула поблизости голубая сойка. Затем над головами их раздался шум падения некоего предмета, который заставил металлическую девушку обернуться и прыгнуть к спутнику с ловкостью древесной кошки. Коренис с силой оттолкнула юношу в сторону и, чуть присев, приняла на себя всю силу мощного удара.

Распростертый на спине Гвальхмай выхватил из-за пояса огненное оружие. Луч лиловато-серого света с треском ударил в дерево, и Нунганей, который к тому времени уже повис на ремне, готовый к спуску, полетел вниз в дожде щепок.

Вся верхушка дерева с оглушительным треском повалилась на землю. Гвальхмай увидел, как раскрашенное человеческое лицо упало рядом с ним, вокруг него кольцами лег сыромятный ремень – и тут же все это исчезло под грудой шелестящих листьев. Гвальхмай прыгнул вперед, выдернул из-под ветвей оглушенного Нунганея и, отступив на несколько шагов, уже собирался поразить его смертоносным огнем, когда Коренис воскликнула;

– Не убивай его! Я хочу поговорить с ним!

Гневно сверкнув глазами, Гвальхмай заставил угрюмого пленника замереть под прицелом грозной линзы и обернулся на голос. Коренис с рассыпавшимися волосами, целая и невредимая, без единой царапины, стояла среди обломков решетки. Многочисленные зубья конструкции, поломанные и перекошенные, вонзились глубоко в землю. По обеим сторонам решетки на тропу рухнуло два груза: при ударе сумки лопнули, и булыжники разлетелись далеко во всех направлениях, взрывая при падении плотный дерн, словно рыхлую грязь.

Удивленный малым ростом спутницы, Гвальхмай сначала мог только глупо ухмыляться. Коренис же, оставшаяся женщиной и среди кучи искореженного дерева, в первую очередь позаботилась о том, чтобы стереть пятно грязи с лица. Она безмятежно улыбнулась в ответ юноше и быстро расчистила путь перед собой, легко отбрасывая в стороны толстые ветви могучего дуба изящными руками, столь хрупкими и слабыми на вид.