Андрэ Нортон - Стража Колдовского мира

К вечеру они подошли к отрогам гор и наткнулись на заброшенную дорогу, но не воспользовались ею. Кетан повёл их другим, более трудным путём, по склонам расходящихся в стороны горных долин, выбирая места, где можно было встретить следы старинного жилья. Большая яма, служившая раньше погребом, вероятно, осталась от охотничьей хижины. Из неё сильно пахло медведем, и Кетан передал идущим следом, чтобы они обошли её стороной, потому что здесь может оказаться медвежье логово.

Так они шли два дня. Сперва они двигались медленно, так как были изнурены после недавнего напряжения, потом их силы восстановились. Фирдун всё время держался особняком. По ночам он плохо спал, его угнетала тяжесть всего пережитого. Он не был адептом, подобно Алону, не владел искусством управления малыми и большими силами, но не мог не сознавать, что в тот момент, когда он взял в руки посох Ивика, в душе у него открылась потаённая дверь, словно кто-то повернул ключ в замке.

Фирдун терзался неодолимым страхом. Раньше он часто задумывался над тем, как в Кетане могут уживаться два разных существа — пард и человек. Сейчас ему казалось, что он сам раздвоился и в нём поселилось второе существо. Раньше он страдал от собственной ущербности, зная, что ему не дана, как другим обитателям Гнезда, способность передавать мысли на расстоянии. Но то, что он сумел сделать сейчас, произошло так, словно он всю жизнь к этому готовился и заранее был уверен в успешности этой попытки.

— Фирдун!

Неожиданный оклик вывел его из задумчивости.

В это время их путь проходил по каменному склону, поэтому всадники вели коней в поводу. Конь Фирдуна захрапел и стал пятиться в сторону, он обернулся и увидел, что с ним поравнялась Эйлин, которая вела Морну.

— Что угодно тебе, Лунная дева? — спросил Фирдун, поглаживая испуганного коня.

Эйлин намотала уздечку на луку седла и отпустила Морну, та отстала и послушно пошла следом.

— Зачем так! Здесь я для всех просто Эйлин, — ответила девушка. — Какие могут быть церемонии между друзьями! Скажи, Фирдун, что тебя мучает?

Первым побуждением Фирдуна было ответить, что все хорошо, и не вступать в разговор. Но почему-то он не мог этого сделать.

— Я смотрю на себя и не верю, — медленно начал он, с трудом подыскивая слова, чтобы выразить свои сомнения. — Не верю, что я — это все ещё я.

— Сила распоряжается нами по своему разумению, и порой это бывает тяжело. Но каждый справляется с тем, что ему предназначено от рождения. И если ты способен не только ставить защиту, а можешь сделать больше, чем думали в твоей семье, то не лучше ли с этим смириться? Порой мне дано… Дано немного заглянуть в будущее.

Говоря это, Эйлин глядела вверх. Там, впереди, шла Элайша, ведя под уздцы своего коня. Ивик уже поднялся выше по склону, он шёл впереди всех, и после ночного колдовства Эйлин ни разу не видела его и Элайшу вместе.

— И что же ты увидела в будущем? — требовательно спросил Фирдун, надеясь, что Эйлин ответит хотя бы на часть мучивших его вопросов.

— Утрату, — спокойно ответила Эйлин. — Там, где должно быть живое, зияла пустота.

— Живое — это мы все? — тревожно спросил Фирдун.

— Нет. Я не могу в точности сказать, к кому это относится. Но, кроме утраты, нас ждёт и обретение. Не противься, Фирдун, тому, что ждёт тебя самого. Ведь так угодно провидению. Мы — дети великой Силы и должны выполнять её волю.

— Но это ведь нелегко! — через силу выдавил Фирдун. — Ты — целительница, Эйлин. Скажи, можно ли исцелить человека от страха перед неизвестностью?

— Надо принять свою судьбу, — кротко сказала Эйлин. — Фирдун, ты сомневаешься в себе. Так вспомни свой род! Ты из племени Грифона, твой отец Керован, твоя мать — Джойсана. У них были такие несхожие таланты и способности, но они соединились, и оба стали сильней. Я слышала в ту ночь, как ты взывал к Ландсилу. Разве одарённый слабыми способностями посмел бы будить такие древние силы?

— Но Ивик одинок, — сказал Фирдун. Его взгляд устремился вверх, где за гребнем горы только что скрылся маг и куда вслед за ним направлялись он сам и Эйлин. — Я не хочу такой жизни!

— Но ты и не обязан жить, как он. Вспомни Алона, Хилариона! Разве они сторонятся людей? А ведь они тоже адепты. Ивик — древний хранитель этой земли, но кроме того он ещё и просто человек и сделал свой человеческий выбор. Каждый сам выбирает…

— Ой! Гляди! — воскликнула она вдруг и показала на небо.

Фирдун увидел маленькую чёрную точку, которая быстро увеличивалась у него на глазах. Чем-то её очертания отличались от птицы.

— Крылатый человек! — воскликнула девушка, проводив взглядом снижающегося летуна, который скрылся за уступами скал. — Вот это свобода так свобода — летать по небу, куда захочешь!

Они прибавили шагу, затем Эйлин немного отстала от Фирдуна, вернувшись назад к Морне и Труссанту, на котором ехала Юта с видом заправской наездницы. Последний подъём оказался трудным, склон был скользкий, и на него нельзя было взбежать, как хотелось бы путникам, а приходилось медленно одолевать шаг за шагом.

Наконец они увидели внизу плато из красноватого камня с чёрными прожилками и на нём Кетана, который встречал их в облике парда; рядом стоял маленький человечек, который, сбросив крылья, направился навстречу, чтобы приветствовать странников.

Когда-то среди выветренных скал пролегала дорога, но извергшиеся при землетрясении потоки лавы почти ничего от неё не оставили. Искорёженная поверхность земли нисколько не мешала передвигаться крылатым людям, которые парили в воздухе над головами путников, в то время, как последние с трудом передвигались внизу. Однако только этим путём они могли добраться до цели своего путешествия.

Сейчас они ехали шагом, одетые в доспехи, ибо получили ясное предупреждение. Пересечённая местность, которую они проезжали, таила свои опасности, хотя Кетан не представлял себе, какие существа могли затаиться в засаде в такой негостеприимной стране.

Земля уже не радовала весёлыми, яркими красками — все это осталось далеко позади. Вокруг расстилались сыпучие чёрные пески, и крылатые люди предупредили странников, чтобы те остерегались наступать на пористые камни, так как их вздутая поверхность могла рухнуть от малейшей тяжести, и тогда конь и всадник провалятся в образовавшуюся яму.

Путники шли цепочкой, крылатые люди указывали путь. То и дело приходилось спешиваться и вести коней в поводу. При каждой остановке Эйлин перевязывала порезы, полученные от соприкосновения с острыми зазубринами каменных обломков, а Кетан вынужден был ехать верхом, приняв человеческий облик, так как мягкие лапы парда не годились для такой почвы.