Олег Никитин - Падение сквозь ветер

Он просто обязан раскрыть последнее в своей жизни дело, у него для этого еще вполне достаточно времени. И если ему повезет, он обретет такую власть над природой, что никакие заклятия и яды будут ему не страшны, и он сможет прожить хоть тысячу лет, когда в обеих странах уже не останется ни одного человека. Слабо пошевелилась мысль о том, что магия третьего уровня не смогла спасти Мегаллина, но Валлент отмел ее, по-прежнему убежденный в том, что маг был коварно задушен. Скорее всего, это было сделано Шуггером, и теперь оставалось лишь отыскать мотив убийства и припереть мага к стенке, заставив признаться в злодеянии.

Раздался стук в дверь, затем она распахнулась, и на пороге возник Бессет, переодевшийся в чистую одежду и отмывшийся от грязи. Его светлые взъерошенные волосы слегка потемнели от дождевой влаги.

– Добрый день, господин Валлент, – проговорил юноша, устаиваясь на краешке стола. Раскрыв портфель, он извлек из него мятый листок бумаги. – Вот. Я выписал из регистрационной книги все, что относилось к переписке Мегаллина.

Валлент заглянул внутрь своего помощника и с любопытством осмотрел его желудок, частично наполненный полупереваренной пищей, сердце, легкие и еще какие-то органы, названия которых он не знал. Кожа Бессета оказалась чистой и белой, легко просвечивая сквозь влажную одежду. С трудом оторвавшись от странного вида человеческих внутренностей, магистр подвинул к себе бумагу и бегло ознакомился с несколькими краткими записями: «19.06.810 из Данаата. 27.06.810 в Данаат. 02.02.812 из Данаата. 12.07.815 из Моннтиана. 14.07.815 в Моннтиан. 21.07.815 из Моннтиана (извещение о захоронении)…» Далее четыре раза упоминался Энтолан, столица Хайкума, но азианский Данаат в оставшейся части не встретился ни разу. Интересно, кого похоронили в 815-м году, известив об этом Мегаллина?

– Кто умер в Моннтиане? – спросил магистр.

– Я думаю, что мать Мегаллина, – сумрачно сказал Бессет. – Если помните, Наддина упоминала о некоторых событиях из жизни его семьи.

– Я уже не помню, – пожал плечами Валлент и пробежал глазами весь текст, остановившись на двух последних строках, единственных в текущем году: «26.06.819 в Ханнтендилль, Восточная, 16» и «27.06.819 из Ханнтендилля, Восточная, 16».

– Послушай-ка, дружок, – проговорил магистр, – в конце у тебя указаны улица и дом адресата, а во всех остальных строчках – нет. Например, меня интересует, с кем он мог переписываться накануне войны: вот, видишь, ему пришло два письма из Данаата, но конкретный адрес не указан.

– Я не знал, что вам известна география азианской столицы… – пробормотал помощник, смутившись.

– И что же? Я должен был известить тебя об этом? – едко осведомился следователь. – Хорошо, пусть я знаю всего несколько названий данаатских улиц! Но от тебя-то требовалось всего лишь точно и качественно исполнить свою работу. Не так ли?

– Они уже закрывались, – отрывисто сказал юноша, невольно поднимаясь и стоя перед магистром в позе провинившегося школьника.

Валлент некоторое время помолчал, отстраненно наблюдая за нервной пульсацией ауры Бессета, зелеными волнами истекавшей из его сердца по направлению к периферийным органам. Никаких изъянов в жизненной оболочке юноши не было. Затем магистр достал из ящика бумаги, добытые Бессетом в Канцелярии, и еще раз пробежал глазами досье Шуггера. Так и есть, маг жил именно в шестнадцатом доме по Восточной улице – именно это и отложилось в памяти следователя при ознакомлении с документами. Он подвинул пачку к помощнику.

– С завтрашнего дня можешь выходить на работу в Канцелярию, – сказал Валлент, отвернувшись от него. – А эти бумаги верни на место.

– Вам больше не нужна моя помощь? – глухо пробормотал юноша, растерянно взглянув на магистра.

– Такая – нет, – жестко ответил Валлент. – Ты не выполнил мое вчерашнее распоряжение, действовал вопреки моему приказу и вдобавок не получил никаких точных сведений, что могло бы отчасти оправдать твою самодеятельность. Вломившись в сторожку, ты понапрасну подверг расследование угрозе огласки. А твоя «почтовая» небрежность только утвердила меня в намерении отказаться от твоей помощи: после таких нелепых провалов я не смогу доверить тебе даже самого пустячного дела.

Возможно, он несколько перегибал, – по сути, улицы чужих городов послужили лишь поводом для этого разговора, – но настал момент избавиться от навязанного ему помощника, чье присутствие уже начало ограничивать Валлента в его расследовании. Бессет продолжал стоять, опустив голову.

– Иди, – бросил Валлент.

– Я мог бы только приносить вам деньги…

– Иди же! Скоро мне не нужны будут никакие деньги, – усмехнулся магистр, скосив глаза на безжизненную конечность.

Бессет недоуменно взглянул на следователя и отступил на шаг, все еще не решаясь бесповоротно направиться к двери, словно ожидал других слов. Но Валлент молчал, прикрыв глаза рукой, и тогда юноша повернулся и покинул лабораторию погибшего мага, бесшумно прикрыв за собой дверь. Пустой портфель болтался в его безвольно повисшей руке. Валлента душило раздражение, мутной волной поднявшееся в его груди после выволочки, устроенной им бывшему помощнику. Он рывком поднялся и остановился вплотную к широкому подоконнику, слепо озирая городской пейзаж, окрашенный серой пеленой мелкого дождя. Оказывается, по стеклу ручейками стекали прозрачные капли – а он и не заметил их, устремляя взгляд вдаль, к горизонту. Водяная морось, покидая необозримые бледно-серые слои беспросветных облаков, опускалась на каменную оболочку земли, загаженную человеческими отбросами.

Валлент еще раз повертел в руке пузырек с желтой мазью, но так и не решился использовать вещество до конца. Сунув его в карман плаща, к «показаниям» гнусного крокодила и почтовому списку Бессета, он вышел из лаборатории и до упора повернул язычок замка, приложив к нему кольцо.

В каморке Блоттера никого не было – то есть из людей: животные и птицы по-прежнему сидели в своих клетках, в основном помалкивая. Многие спали возле мисок с остатками пищи. В отдельном тесном загоне с крышкой стоял сонный молодой козел, проигнорировавший появление гостя. Интересно, каким образом привратник обеспечивает животных пропитанием? Видимо, ежедневно таскает из Эвраны мешки с отбросами, – вследствие чего к стойкому запаху зверинца примешивались слабые ароматы изысканной, но слегка несвежей пищи. В одной из клеток следователь заметил спокойно висящую вниз головой летучую мышь непонятной породы, довольно упитанную. Магистр плотно прикрыл за собой дверь и, неслышно ступая, приблизился к мыши. Спящую тварь окутывала интенсивная аура, слабо пульсирующая – видимо, глубокий сон способствовал ее стабилизации.