Илья Новак - Почти полная тьма. Пришел шаман

– Но зачем я тебе нужен?

– Взять карту сможет любой. Но чтобы воспользоваться ею, надо снять защиту. Для этого нужна кровь.

Опанас попятился, но Младшая схватила его за воротник и дернула с такой силой, что он чуть не упал на скважину. Он еще успел заметить нож, мелькнувший в ее руке, а затем крысятница пригнула Опанаса вперед, так что он почти коснулся лбом пола, и замахнулась.

Откуда и силы взялись – он ведь почти никогда не дрался, к тому же был хилым, а тут сумел, упав на колени, вывернуться и перехватить ее запястье.

Они замерли, крысятница – над ним, чуть нагнувшись и пытаясь опустить руку с ножом; Опанас – стоя на коленях и удерживая ее запястье.

– Все равно сдохнешь, уродец! – прошипела крысятница.

– Сатанист… – Опанас чувствовал, как дрожит рука под весом ее тела. – Зачем он… взорвал вагон? Мог ведь… доехать до станции… спрыгнуть… и вернуться… Зачем… привлек внимание?.. Значит… – Нож опустился и кончик лезвия коснулся шеи Опанаса… – Значит, в его вагоне был кто-то еще… И они столкнулись раньше…

24.55. Темно, совсем темно – двое тетанов пришло.

– …столкнулись раньше… – прохрипел Опанас, и как только прозвучало последнее слово, через проход в выработку проникли двое.

Опанас краем глаза заметил их. Мужчины с аккуратными, одинаковыми стрижками, в светлых костюмах – впрочем, слегка опаленных после столкновения с Незнакомцем – галстуках и черных блестящих туфлях. Войдя, они одинаковыми жестами вытащили пистолеты и прицелились, но тут по взгляду и изменившемуся лицу Опанаса Младшая догадалась, что сзади кто-то появился.

– Шаман?.. – спросила она одними губами.

– Кто? – не понял Опанас.

– Я говорю – колдун вуду?

– Не знаю, – прошептал он.

– Должен быть старым. Смуглый или вообще негр.

Давление почти исчезло, крысятница переместила вес тела на другую ногу и стала медленно наклоняться.

– Нет, это двое молодых мужчин, – сказал Опанас. – В одинаковых прикидах.

– А, эти гаденыши… – Младшая наклонилась так, чтобы вновь прибывшим не было видно ее движений, и взялась за колесо, которое они перед этим отодвинули.

Парочка в костюмах подошла уже почти вплотную. Один, глядя прямо в глаза Опанаса, приложил палец к губам – кажется, они все еще считали, что Младшая не заметила их.

На лацканах пиджаков висели заламинированные прямоугольные карточки с цветными фотографиями, именами и аббревиатурой: ЦС.

Младшая, с покрасневшим от натуги лицом, громко выдохнула и, развернувшись, бросила колесо в оперирующих тетанов. Оба успели выстрелить, раздался грохот, пули с визгом срикошетили от металла и ушли куда-то в сторону, а колесо ударило одного в грудь.

Его вымело в проход, через мгновение оттуда донесся грохот. Второй тетан выстрелил еще раз, младшая, порвав юбку, ударила его каблуком в висок, и оба они упали: крысятница с пулей в животе, а тетан, скорее всего, с приличным сотрясением мозга.

Опанас встал на колени, поднял выроненный первым тетаном пистолет. В оружии он не разбирался, но, кажется, это был «тэтэшник».

Тетан, держась одной рукой за голову, начал садиться. Во второй его руке тоже был пистолет, который он сначала направил было на крысятницу, но затем, уловив движение Опанаса, в его сторону.

Зажмурившись, Опанас выстрелил, и грохот эхом прокатился по туннелю.

24.56. Почти полная тьма – никого не осталось.

Опанас выстрелил, и эхо грохота прокатилось по туннелю. Палец продолжал нажимать на курок, хотя оружие было уже разряжено.

Когда он понял это, то опустил пистолет и огляделся.

Тетан и крысятница лежали навзничь, в одинаковых позах, но первый не шевелился и не издавал ни звука, а вторая тихо стонала.

Бросив пистолет, Опанас на четвереньках подобрался ближе и уставился в лицо Младшей. Одушевленная пелена-вуаль опустилась ниже и выглянула из-за его плеча. Казалось, теперь она уже достигла необходимого ей состояния, оформилась и словно бы уплотнилась.

Крысятница, прикусив нижнюю губу так, что по скуле сбегала струйка крови, смотрела на Опанаса глазами, затянутыми коркой боли.

– Достань его, – попросила она.

– Кого? – Он заглянул в бассейн, откуда насос уже выкачал всю воду и где на грязном бетонном дне лежала Старшая.

– Хитари макан.

– Это бред, – сказал он. – Нет там ничего.

– Не бред. На карте обозначено расположение четырех элементов. Шутник Эшу Рей украл ее у Олодумаре, создателя этой сферы. Все, кто посвящен, знают – если элементы соединить, их стихии сойдутся воедино и людям наступит конец. Только немногие останутся. Править будет тот, кто соединил элементы. Достань ее, езжай в Подольск и найди Королеву Крыс, нашу хозяйку. Достань, пока сюда не пришел шаман… Достань… если не… – С каждым словом в голосе Младшей крепчали горячечные, безумные интонации. – Если старик добудет Хитари и соединит элементы, африканский яд разольется по планете. Он… ремонтник?.. Почему он один?.. Мертвый?.. А может… – Младшая изогнулась от боли, глаза ее выпучились, глядя на то, что наблюдало за ними обоими сверху. Опанас увидел, как лопаются сосуды в ее глазных яблоках и как белки наливаются красным цветом. – Все это время был здесь? – спросила она и умерла.

Опанас положил руку на ее живот, поднял – на ладони была кровь. Некоторое время он молча разглядывал ее, затем встал и шагнул к артезианской скважине. Узкая темная труба, никакого Хитари Макана – в этом он убедился, когда достал из кармана спички и обрывок газеты, поджег и бросил в трубу. Зря Младшая ломала колонку и выворачивала крепежное колесо. Опанас перешагнул через когда-то оперирующего, а ныне мертвого тетана, кинул мимолетный взгляд на его напарника и вышел в туннель.

Рядом с телом ремонтника, лицом вверх, валялась голова Незнакомца. Из проломленной трубы вода уже не била потоком, но тонкой горячей струйкой лилась прямо в разинутый рот и растекалась розовой лужицей из отсеченной шеи. Опанас внимательно посмотрел на ремонтника. Конечно же, тот был мертв.

Он протянул руку к черному телефону без номеронабирателя.

С самого начала его внимание привлекла одна деталь.

Малозаметная, но интересная.

Сбоку на аппарате были петли.

24.59. Нет никого – почти никого.

А для чего могли понадобиться петли на боку телефонного аппарата?

Он дернул за массивную изогнутую трубку. Провод с ребристой металлической оболочкой натянулся, и вся передняя часть телефона, словно крышка сундучка, открылась.

Внутри – никаких деталей и механизмов, только свернутый в трубочку желтый пергамент, перехваченный толстой жилой. От пергамента расходилось тусклое, почти незаметное сияние. Если бы он коснулся пергамента чистой рукой, то получил бы удар покруче, чем от силового кабеля. Но кровь Младшей на его ладони заставила мерцание вспыхнуть ярче – и погаснуть.