Алексей Пехов - Темный охотник (сборник)

Эти темные и вправду сумасшедшие, если решились бить собственную принцессу.

– Ты появился вовремя. Иначе утром нагрянули бы демонологи и…

– …нашли твое мертвое тело.

– Да. Но ты же сам сказал, что я удачливая.

Я хмыкнул.

– Все случилось так, как случилось. Убийцы отправились кормить червей, а мне удалось обрести свободу. Но когда ты сказал, что тебя послали за мной, я поняла, что в городе есть еще жаждущие моей крови.

– И для сокращения их числа ты решила использовать меня, – с некоторой обидой произнес я.

– Тебе грех жаловаться. Ты ведь в накладе не остался. Дядюшка, наверное, отвалил целую кучу золота?

– И едва не вскрыл мне глотку.

– О, не преувеличивай. Тебе ничего не грозило. Ты ловкий парень, должен был выкрутиться. К тому же, я не дала бы тебя в обиду.

– Ну, спасибо.

– Не за что. Теперь-то ты скажешь мне свое настоящее имя?

– Гаррет.

– Никогда не слышала такого.

Я посмотрел на море.

– Твой враг мертв… И что теперь?

– Если ты печешься о своем здоровье, можешь не беспокоиться. Тебя я трогать не собираюсь. Признаюсь честно, ты мне симпатичен.

– Польщен, – я прочистил горло. – Только речь не о том. Элесса мертв. Возвратишься в Заграбу?

– Родные леса подождут, – после некоторого раздумья сказала она. – Во-первых, число желающих спустить с меня шкуру со смертью родственничка едва ли уменьшилось. Помнишь тех незнакомцев, что убили к’лиссангов? Во-вторых, вернись я сейчас в родные леса – вновь отправлюсь на встречу с демонологами. Отец не слишком доволен змеиными знаками на моих руках. А мне и моим друзьям совершенно не хочется расставаться друг с другом. Так что пока я останусь в городе, а потом что-нибудь придумаю.

– Тебя не привлекает корона Дома Черной Воды?

– Меня не привлекает стать покойницей. Ну, и потерять обретенную силу. Как думаешь, ты смог бы мне помочь освоиться в незнакомой обстановке?

Я мрачно насупился. Змеи-демоны, обосновавшиеся на ее руках, смотрели вопрошающе. Вот свалились на мою шею! Интересно, что будет, если я откажусь? Оттяпают голову?

– Я заплачу тебе, – продолжила Милаисса.

– Да?.. Интересно, чем?

Лицо эльфийки стало серьезным.

– Дружбой.

Я поразмыслил над ее предложением. И согласно кивнул.

О его приходе сообщили птицы. Десяток ворон оставили ветви черных елей и с возмущенными воплями бросились прочь. Несколько минок [13]спустя, из-за деревьев появился незнакомец. Со стороны могло показаться, что густые еловые лапы поспешно раздвинулись, пропуская человека, чтобы он наконец-то покинул лес. Не оглядываясь на угрюмую зеленую стену, чужак прошел по утопающему в утренней росе небольшому лугу и остановился у сонного, ленивого, прячущегося в перину из тумана, ручья. Сняв с плеча сумку, положил на траву посох, зачерпнул ладонями воды и, фыркая, умылся. Вода пахла хвойной свежестью и… смертью. Смерть витала над этим краем. Раскинув черные кожистые крылья и накрыв своей тенью землю – от низких, изъеденных безумными ветрами гор на юге, до свинцового холодного моря на севере. Быть может, другие люди не смогли бы ощутить незримое тягостное присутствие Пожирательницы Жизни, но этот человек не раз и не два общался с той, которая уводит в Бездну. И узнал ее дыхание.

Не обращая внимания на неприятный привкус, он с удовольствием напился, затем наполнил флягу. Ручей остался к такому самоуправству безучастен, и чужак, наверное, в насмешку над ним, тонким пальцем с длинным, покрашенным в черный цвет ногтем, провел по спокойной глади. Вода на миг взволновалась и тут же успокоилась: стали видны бело-черные камешки на дне и отражение бесцеремонного наглеца.

Любой смог бы опознать в нем уроженца далекого жаркого Сдиса. [14]Худой, смуглый, с запавшими щеками, огромным орлиным носом, высоким открытым лбом и тонкими, сжатыми в одну линию губами. Бритая голова, кустистые брови. Небольшая черная бородка придавала сдисцу донельзя нелепый вид, и в мире нашлось бы много шутников, не упустивших случая посмеяться над путником, если бы не одно «но». Глаза. Стоило весельчакам посмотреть в них, и смех застревал где-то в горле. Два черных, безучастных провала под густыми бровями многих заставляли отводить взгляд. Особо суеверным казалось, что на них смотрит сама Бездна. Возможно, в этом была доля правды.

Закончив пить, человек встал, перебросил через плечо кожаную сумку, поправил складки на некогда белой, а сейчас порядком испачканной за время путешествия мантии, набросил на голову капюшон. Затянул пояс, на котором висел кривой восточный меч в потертых лиловых ножнах, и подхватил лежащий на траве посох.

Об этом предмете следовало сказать особо.

Высотой в человеческий рост, черен, как долгая северная ночь, в верхней четверти он переходил в нечто, напоминающее позвонки. Те, в свою очередь, заканчивались набалдашником в виде оскаленного человеческого черепа. Знающим людям хилсс [15]говорил о многом. Впрочем, как и незнающим. И те, и другие предпочитали держаться подальше от его обладателя.

Прищурив глаза, незнакомец несколько долгих ун [16]смотрел на север. Туда, где за приземистыми курганами, по его расчетам, должно было находиться человеческое поселение. Именно оттуда сильнее всего разило смертью.

Больше не задерживаясь, сдисец перепрыгнул через ручей и отправился в выбранном направлении. Высокий и широкоплечий, двигаясь на удивление легко и плавно, он скользил через туман быстро и бесшумно, словно клоп-водомерка по озерной глади.

Пройдя ярдов двадцать, мужчина нахмурился, как будто вспоминая о чем-то незначительном, а затем улыбнулся одними губами. Тихо свистнул, словно подзывал охотничью собаку и, не давая себе нужды проверить, идет ли она следом, прибавил шагу. В ответ на его зов из содрогнувшегося от омерзения леса вышли семеро в обрывках, которые язык не повернулся бы назвать одеждой. От созданий исходило ужасное зловоние, их глаза горели зеленым огнем. Раскинувшись цепью, они семенили за своим господином, не приближаясь, но и не отставая. Все были вооружены: кто тяжелым, заброшенным на плечо двуручным мечом, кто секирой, кто шестопером.

В отличие от хозяина, эти твари не знали усталости, не ощущали боли, не хотели спать, и даже вечный голод, терзавший их тупые головы, оказался обуздан. Чужак сплел из никчемных оболочек отличных охранников. Безропотных, непритязательных и что самое главное – бесстрашных и верных. Они были его вещами и, хотя жрали толику силы, но уже не раз приходили на помощь в дремучих Льдистых землях Империи. [17]

Луг закончился, впереди показалась каменная, заросшая по краям дурно пахнущим желтоцветом, тропинка. Она вела к курганам и, стараясь не задевать их седых склонов, скрывалась за холмами. Именно туда направился чужак. Конечно, он мог бы пойти иной дорогой, но позволил себе немного любопытства. Ему стало интересно, что послужило причиной прихода Пожирательницы Жизни.