Антон Соловьев - Восставший против Неба

Но самое поразительное заключалось не в том, что враг, желавший его смерти, сделался другом. Нет. Просто Рандис очень сильно напоминал ему Мастера Бездны. Того, кем Тильво был до того, как принял путь людей. Да, теперь в это сложно поверить. И никто из знающих ныне Тильво не мог бы даже себе вообразить, что он с холодным равнодушием отправлял на смерть целые армии, пусть и ради победы света в Великой Игре бессмертных. А что будет с ним дальше? В следующей жизни он может стать кем угодно. Ведь на это будет влиять и то, в какой семье он снова родится, и множество других причин. Одно Тильво знал точно: он не застынет в едином неизменном миропонимании, в котором пребывал, будучи бессмертным. Он будет меняться. И это одновременно пугало и манило его вперёд.

— О чём думаешь, бессмертный? — спросил лохматый дух.

— Тебе не понять, сотворённый, — ответил Тильво. — Надеюсь, вы уберёте все это?

— Уберём, — ответил дух с оленьей головой.

— Вот что, — начал Тильво. — Пусть кто-нибудь из вас выведет из леса людей. Только про ведите их так, чтобы они не увидели этой кучи мяса. Затем возвращайтесь обратно к озеру. Я буду всех вас ждать.

— Хорошо, мы будем рады говорить с тобой и с хозяйкой.

«Вот ещё одна загадка», — подумал певец. Если в нём духи, даже несмотря на то, что он был в человеческой плоти, сразу же признали бессмертного, то Лайлу по неясной для Тильво причине они называли хозяйкой. Когда Тильво спросил у Лайлы, что это значит, девушка лишь улыбнулась. Сами же духи толком не могли объяснить, что они вкладывают в слово «хозяйка». Хозяйка — и все тут. Хотя в душу Тильво закралось подозрение, что духи намеренно что-то умалчивали. И это было вдвойне странно. Потому что у духов, сотворённых бессмертными, не должно быть от него никаких секретов. Впрочем, Тильво не был одним из создателей этого мира, и, возможно, причина была именно в этом.

— Да, — спохватился Тильво, когда он и оба духа подошли к озеру. — Вы уж не обижайтесь, но определите в проводники для людей кого-нибудь менее страшного с точки зрения смертных. Там же всё-таки дети.

— Что значит страшного? — возмутился лохматый дух.

— Я хотел сказать, более похожего обликом на смертного.

— А! Теперь понятно, — усмехнулся четырехрукий дух. — Ладно, найдём кого-нибудь.

Тильво вышел к лесному озеру. На него снова нахлынули воспоминания о том, как возле точно такого же озера он повстречал Одэнера. И эта встреча изменила всю его жизнь. Может быть, именно поэтому певец и не хотел пока входить в башню, хотя чувствовал, что сделать это он может в любой момент. Тысячелетняя память подсказывала ему, как надо обращаться с такими сооружениями.

У озера Тильво ждали люди. Женщины, дети, старики. Все те, кто остался от племени Верных. Они ещё не знали о том, что Слуги Бездны пришли в долину, а значит, их крепость пала и все её защитники убиты. Впереди всех стоял Гэррет, теперь уже полноправный вождь Верных. Он выжидающе посмотрел на певца. И Тильво решил, что этим людям нужно все сказать прямо, без обиняков и пафосного вступления.

— Верные! — начал Тильво. — Ваша крепость пала, и все ваши братья и отцы погибли. Боги теперь в долгу перед вами.

Люди молчали, погрузившись в странное оцепенение. Они никогда не видели войны. Они упражнялись с оружием, зная лишь по рассказам старших, что им можно убивать. Это была часть их культуры, их жизни. Спокойной и размеренной. Тихой, как и их благословенная долина, затерянная в горах.

Тильво ждал, что на него обрушатся упрёки: «Это ты во всём виноват! Пока тебя не было, все у нас было хорошо. И почему, если ты бог, то не защитил нас?». Но люди молчали. И певцу вдруг подумалось, что эти люди не просто не хотят это ему говорить. Нет! Им просто не пришло бы в голову, что такое можно сказать богу, которого они так долго ждали. Другим людям они бы могли показаться фанатиками, а их ожидание возвращения на землю бессмертных — безумной верой, которую каждый рождённый в горах впитывал в себя вместе с молоком матери. Но они не были фанатиками, они были Верными.

Тильво не боялся смотреть в глаза женщин, стариков и детей. Потому что знал, он всё равно ничем бы не смог помочь их родным, ведь теперь он такой же человек, как и они. Но он также понимал, что может помочь душам многих поколении людей, живших и умиравших в долине, потому что он всё ещё был бессмертным. Это понимали и он, и Верные.

— Духи выведут вас из леса! — сказал Тильво, нарушив долгое молчание.

Он сделал едва заметный знак, и показался дух. Внешне он напоминал совсем молоденькую девушку. Только при ближайшем рассмотрении можно было увидеть, что у девушки по-звериному заострённые уши, а зрачки глаз вертикальные.

— Верные! В час скорби и испытаний, выпавших на нашу долю, вы понадобитесь мне в крепости все. Надо достойно похоронить погибших и ещё… — это начал говорить Гаррэт.

Тильво смотрел на молодого вождя. Мальчик менялся буквально на глазах. Из сопляка, готового заплакать от обиды, он в считанные мгновения превратился в того, кто будет вести и наставлять остатки горного племени. Жестами, манерой говорить мальчик невольно копировал своего погибшего отца. Люди, туг же забыв о присутствии бога, слушали своего маленького предводителя. А когда он закончил говорить, Верные последовали за улыбающейся красивой девушкой с вертикальными зрачками. Гаррэт уходил последним. Когда он поравнялся с Тильво, то остановился и пристально посмотрел на певца.

— Ты освободишь души моих родичей? — спросил он, и Тильво на миг узнал в нём того мальчишку в крепости, готового разреветься от досады.

— Освобожу.

Гаррэт повернулся и хотел было догнать остальных.

— Вождь, постой! — Мальчик вздрогнул. Он ещё пока не привык так именоваться. — Там, в крепости, лежит тело моего погибшего слуги. Как вы поступаете с умершими?

— Мы их сжигаем, — ответил мальчик.

— А его закопайте в землю, только вместе с оружием.

— Так делают во внешнем мире? — поинтересовался молодой вождь.

— Не везде, — ответил Тильво. — Но на острове в большинстве своём людей хоронят так.

— Я обещаю позаботиться о теле твоего слуги и похороню его с большим почётом и согласно обычаю внешнего мира, — серьёзно пообещал вождь.

— Спасибо. Иди, тебя ждут люди!

— Хорошо. — Мальчик поклонился Тильво и побежал догонять своих.

Певец не знал, почему ему вдруг взбрело в голову позаботиться о похоронах Рандиса. Его душе, мучившейся на Небе, теперь всё равно. Или всё-таки нет?

— Тильво! — раздался голос со стороны озера. Тильво вздрогнул. С этими горцами он совсем забыл о Лайле.

Девушка сидела, прислонившись к дереву, и смотрела на озеро. Именно смотрела! За время пути Тильво научился безошибочно определять по глазам Лайлы, когда девушка видит, а когда нет. Его спутница действительно видела. И это было очень странным. Ведь последний раз Тильво пел очень давно, когда они вместе с горцами уходили из крепости. Тильво просто не мог одновременно бежать и петь, да ещё и на языке бессмертных. Поэтому, чтобы девушка могла двигаться вместе со всеми, её поочерёдно везли на спине подростки-горцы, которые были не в пример сильнее и выносливее певца.