Джин Вулф - Воин Арете

Клетон обратился к нам с Ио:

– Гиперид приходил ко мне сегодня днем. Мы с ним старые друзья, много лет вместе торговые дела вели. На этот раз ему было нужно вино, а у меня оно было, и мы заключили сделку. Я велел отнести вино к нему на корабль, а он обещал к вечеру принести мне деньги…

– Но стоило ему выйти за дверь, как ты сообщил об этом Тамирису? – вставил Асет.

– Да, я послал ему записку, – прошептал Клетон с убитым видом, – и предупредил, что, возможно, вместе с ним ко мне зайдет и еще один человек, спартанец…

– Но Тамирис не пришел, – сказал я. – Он прислал вместо себя двух фракийских аристократов.

Клетон вздохнул и отпил вина.

– Я и не ожидал, что он сам придет, думал, он просто пришлет кого-нибудь, чтобы заключить сделку. Но фракийцы непременно хотели увести Гиперида с собой во-дворец, а он идти не хотел. Сказал, что придет утром и приведет с собой того спартанца. Наверное, они решили, что он лжет. Может, он и лгал, а может, был слишком уверен в себе.

Я кивнул.

– Тогда они схватили его и заломили ему руки за спину, – продолжал Клетон. – Я бросился следом за ними на улицу, пытаясь объяснить им, что это мой гость, мой заказчик…

– Тогда они решили от тебя попросту избавиться, – вставила Ио, и Асет добавил тихонько:

– И, видимо, решили, что убили тебя – своего собственного шпиона. Да, так можно поступить только в полном отчаянии! Они ведут себя, как игроки, у которых одна надежда – выигрыш в следующей партии.

– Ну, и что же мы теперь будем делать? – спросила Ио.

Асет выпрямился:

– Соберем людей, отправимся во дворец и освободим его.

Я спросил, сколько у Асета людей.

– Гоплитов? Пятеро. И еще два лучника.

– Клетон, у тебя тяжелые щиты есть? Понадобятся также кирасы, шлемы и так далее.

Клетон чуть кивнул:

– Да, четыре штуки.

– Четыре штуки – всего?

Он снова еле заметно кивнул.

– Хорошо. Асет, выясни, где все это хранится, подбери четырех матросов посильнее да обучи их обращаться с гоплонами – впрочем, они, возможно, и сами гоплитов не раз видели. Возьми с собой Эгесистрата, мидийца и чернокожего. Когда достигнешь ворот дворца, заставь стражу непременно всех впустить внутрь.

– Ты прав, – кивнул Асет. – Именно так и повел бы себя настоящий спартанец.

– Я же потом присоединюсь к тебе, а пока попытаюсь пробраться во дворец. Какова там стража?

Я почувствовал, как рука Ио сжала мое плечо.

– Сперва придется миновать стражу у внешних ворот, – предупредил меня Асет.

– Это я знаю, но каково внутреннее устройство дворца? И где они могут держать Гиперида?

Клетон, задыхаясь, промолвил:

– На дворцовой площади. Слышишь, сынок? Я во дворце много раз бывал…

Стена там не слишком высокая. И башен никаких нет. А внутри двор и за ним конюшни. Это называется дворцовой площадью. Оттуда вход в парадный зал, а чуть дальше расположены хозяйственные помещения и кухня. Жилые комнаты – наверху, а пленных… пленных держат внизу. В подземелье. Свернешь направо, пять проходов…

Эгесистрат попытался было удержать меня, но я решительно оттолкнул его и бросился к двери, не позволив чернокожему остановить меня.

Улицы были темны и покрыты скользкой грязью, так что пришлось идти довольно медленно. Я не успел еще далеко отойти, когда чуть не столкнулся с незнакомой женщиной, но стоило ей заговорить, как я понял, что это Элата.

– Латро, – сказала она, – погоди, послушай меня. Ты ведь знаешь, что я умею лечить?

– Конечно, – удивился я, – я видел, как ты помогала Эгесистрату обрабатывать рану Клетона.

– Я и тебя исцелю, Латро, если смогу. Раньше, правда, не могла, но теперь я хорошо понимаю твой недуг. По-моему, только я одна это по-настоящему и понимаю, да вот еще Ио тоже. Ты ведь не помнишь, кто такой Гиперид, и тебе, в общем, его судьба безразлична. Так и должно быть. Мое дерево теперь уже слишком старое, хотя и оно, и я проживем еще очень долго после того, как этот Гиперид умрет и все его позабудут. Ты должен хранить свое семя, Латро! Сегодня ты рискуешь им совершенно напрасно. Отчего ты это делаешь?

Я не понял, что она имела в виду, когда говорила о своем дереве, потому что обычно у женщин никаких таких "своих деревьев" нет. Но ответил так:

– Я делаю это, чтобы не уподобляться Клетону, который так поступил сегодня. И пусть пока для тебя этого объяснения будет достаточно. – Я поцеловал ее и велел вернуться в дом, пока кто-нибудь ее не обидел на улице. Я тоже немало выпил сегодня, но она, хоть и жевала душистую смолу, прямо-таки пропахла вином.

Мимо нас проехал всадник. Он посмотрел в нашу сторону, и я увидел, что он в шлеме и вооружен копьем. Хорошо, что он не остановился. Я поспешил дальше и почти достиг дворцовых ворот, когда меня догнала Ио.

– Хозяин! – закричала она и вцепилась в мой плащ.

Я обернулся, грозно на нее замахнувшись:

– Я тебя хоть раз прежде бил, Ио?

– Не помню, – сказала она и быстро прибавила, поскольку я замахнулся еще более грозно:

– Да, хозяин. Раз или два ты меня ударил. Но это совсем не важно…

– Ну так сейчас я тебя снова побью! Тебя ведь на улице запросто убить могли! А теперь мне еще придется провожать тебя обратно.

– Вот и хорошо! – Она как будто была страшно этому рада. Мы повернули назад. – Это тебя могли убить, господин мой! Разве ты этого не понимаешь?

Честное слово, там ведь не меньше тысячи фракийцев, и все этого Тамириса стерегут. А смертью своей ты Гипериду ни чуточки не поможешь.

– Если ты еще раз пойдешь за мной, Ио, – сказал я ей, – я тебя больше провожать не стану. Я тебя с собой возьму. Это, пожалуй, безопаснее, чем оставлять тебя одну ночью в этом варварском городе.

– Тебе бы лучше тоже вернуться домой, господин мой. Или же взять с собой чернокожего и Асета.

– Этого я сделать не могу.

– Почему же? – удивилась она. – Никто тебя ни в чем за это винить не станет.

– Но все будут знать, Ио, что я собрался что-то сделать и не сделал – даже и не попытался. Только сам я об этом сразу забуду. И мне будет противно видеть, как меня жалеют, – я это уже видел несколько раз сегодня.

И я даже не смогу понять, почему они меня жалеют! – Глаза мои вдруг увлажнились, словно ветерок вдруг принес откуда-то горький дым. Нет, я не плакал – ведь мужчины не плачут; и все же слезы выступили у меня на глазах, как я ни старался проморгаться. Сегодня мне следовало быть очень осторожным и ни в коем случае не позволять жалости к себе снова взять верх; безусловно, все из-за того, что я слишком много выпил.

Наверное, слеза моя упала на головку Ио, потому что она быстро посмотрела на меня и сказала:

– Я могу дальше пойти сама, господин мой. Тут уже совсем не страшно.

– Нет. – Я покачал головой, хотя она, возможно, этого даже и не заметила.