Роберт Сальваторе - Король орков

— Это в твоем сердце или в твоем уме? — спросил Дзирт, когда трое отошли достаточно далеко. — Я имею в виду происшедшие в тебе перемены, — пояснил он, не услышав от Тос'уна моментального ответа. — Твое изменившееся поведение и открывшиеся перед тобой возможности — ты принимаешь все это сердцем или умом? Происходит ли все это благодаря твоим искренним чувствам, или тобой руководит привычный прагматизм?

— Ему вернули свободу, — вмешался Хралайн. — И все же он вернулся и спас меня. Возможно, и всех нас.

Дзирт кивнул, согласившись с этим фактом, но выражение его лица не изменилось, и он все так же пристально смотрел на Тос'уна.

— Я не знаю, — признался дроу. — Но эльфов Лунного Леса я предпочитаю оркам Обальда, это я могу сказать точно. И даю слово, что никогда не пойду против Лунного Леса.

— Слово дроу, — заметил Дзирт, и Хралайн насмешливо фыркнул, учитывая авторство последнего замечания.

Дзирт протянул руку и показал на рукоять разумного меча, висящего на поясе Тос'уна. Тот лишь мгновение помедлил, но вытащил клинок и протянул Дзирту рукоятью вверх.

— Я не могу ему позволить носить этот меч, — объяснил дроу Хралайну.

— Это же меч Кэтти-бри, — кивнул эльф, но Дзирт покачал головой.

— Это разумное существо воплощает в себе разъедающее зло, — сказал он. — Он будет питаться сомнениями и играть на страхах Тос'уна, надеясь спровоцировать его на кровопролитие. - К удивлению Хралайна, Дзирт протянул меч ему. — И Кэтти-бри не обрадуется его возвращению в Мифрил Халл. Прошу тебя, отнеси его в Лунный Лес. Ваши жрецы и маги должны справиться с этим оружием.

— Но Тос'ун тоже будет там, - предупредил его Хралайн.

Дзирт взглянул на обеспокоенного дроу и кивнул. На лице Тос'уна появилось выражение нескрываемого облегчения.

— Возможно, ваши жрецы и маги также найдут путь к сердцу и разуму темного эльфа, - сказал Дзирт. - Если он оправдает доверие, верни ему меч. Это решение принимать не мне.

— Эльф! Ты долго там собираешься болтать? — позвал его Бренор. — Я хочу поскорее увидеть свою девочку!

Дзирт посмотрел на Хралайна, потом на Тос'уна.

— В самом деле, — сказал он. — Нам всем пора по домам.

Ветер завывал на одной скорбной ноте, и этот звук прозвучал для Вульфгара приветствием родного дома.

Он стоял на северном склоне Пирамиды Келвина, чуть ниже высокой гряды, когда-то известной под названием Подъем Бренора, и смотрел на простирающуюся внизу тундру, снова приоткрывшую свой снежный покров.

Косой свет падал на плоскую равнину, и последние лучи уходящего дня блестели в бесчисленных лужицах.

Вульфгар стоял неподвижно, пока не исчезли последние отблески солнца и над головой не замерцали первые звезды, а потом вдали на севере зажегся костер, и сердце радостно забилось в груди.

Его народ.

Грудь переполнило ощущение восторга. Это его место, его дом, земля, где он заново построит свою жизнь. Он займет принадлежащее ему по праву место в племени Лося, найдет себе жену и будет жить, как жил его отец и дед, как жили все его предки. Эта простая жизнь, далекая от предательских ловушек цивилизации, радовала сердце и душу.

Его сердце наполнилось счастьем.

Сын Беарнегара пришел домой.

Дворфский зал в огромной пещере, известной как ущелье Гарумна, с его плавно выгнутым мостом и новой статуей Мерцающего Мрака, сумеречного дракона, сброшенного в пропасть героическим королем Бренором, никогда еще не выглядел столь великолепно. По всему залу, вдоль края ущелья и на мосту горели факелы, и их свет благодаря заклинаниям леди Аластриэль и ее волшебников переливался всеми красками радуги.

На западном краю ущелья, перед мостом, стояли сотни дворфов клана Боевого Топора, все в сияющих доспехах, с развевающимися знаменами, и свет факелов играл на сверкающих наконечниках их копий. Напротив них замер отряд орков, выглядевших не так великолепно, но не менее гордых и серьезных.

В центре длинного моста дворфские каменщики соорудили помост, а на нем возвели трехъярусный фонтан. Здесь тоже проявилась алхимия Нанфудла и волшебство леди Аластриэль: вода словно танцевала под медленную заунывную музыку и падающие струи ярко сверкали и переливались.

Перед фонтаном, на мозаичном полу, в плитках которого было увековечено предстоящее событие, стояла круглая трибуна, а на ней лежало несколько одинаковых пергаментов, прижатых статуэтками дворфа, орка, человека и эльфа. Последний пергамент был прикреплен к столу печатями, чтобы остаться здесь на долгие десятилетия.

Бренор вышел из рядов своих воинов и прошел десять шагов по направлению к трибуне. Оттуда он оглянулся на друзей и сородичей, на Банака, невозмутимо сидевшего в своем кресле с недовольным видом, но не желавшего оспаривать решение короля. Бренор встретился взглядом с Реджисом, и тот кивнул ему с самым серьезным видом, и жрец Кордио тоже кивнул, поймав его взгляд. Тибблдорф Пуэнт, стоявший рядом с Кордио, был слишком расстроен, чтобы ответить ему хотя бы взглядом. Безупречный воин, чисто вымытый, как и все остальные присутствующие на церемонии дворфы, непрерывно вертел головой в поисках любой угрозы, которая могла появиться в столь странном собрании. А может, с улыбкой решил Бренор, он ищет приятеля Аластриэль, дворфа по имени Фрет, заставившего его принять ванну.

Немного в стороне величественно и невозмутимо лежала Гвенвивар, а рядом стоял спокойный и улыбающийся Дзирт в мифриловой тунике, подпоясанной ремнем с двумя мечами, с Тулмарилом за спиной. Глядя на него, Бренор не мог себе представить лучшего защитника и в который раз удивился сам себе тому, насколько он полюбил этого темного эльфа.

Бренор знал, что Дзирт никогда его не подведет, и с этой мыслью он перевел взгляд на Кэтти-бри, свою любимую дочь и жену Дзирта. Она никогда еще не казалась Бренору такой красивой, как сейчас, такой уверенной в себе и спокойной. Рыжеватые волосы Кэтти-бри были высоко подколоты с одной стороны и свободными локонами спускались с другой. Они как будто притягивали к себе не только отблески фонтана, но и блики, играющие на яркой шелковой блузе, когда-то принадлежавшей колдуну-гному. Для гнома это было полным одеянием, а Кэтти-бри блуза доходила до середины бедра, а рукава, скрывавшие даже кисти рук Джека, оставляли на виду изящные предплечья Кэтти-бри до середины.

Под блузой на ней было темно-голубое платье, подаренное леди Аластриэль, ее новой наставницей на пару с Нанфудлом. Платье доходило до коленей и прекрасно гармонировало с синей каймой блузы. Наряд довершался парой высоких черных кожаных сапог, очень понравившихся Кэтти-бри, поскольку они были мягкими, но прекрасно поддерживали поврежденную ногу.