Алекс Орлов - Золотой воин

В конце концов Крафт взвалил на себя свой прежний груз и прихватил пару узелков Питера.

– Постой, Питер! Постой, я уже иду!

Однако напарник шел слишком быстро, и Крафт не поспевал. К тому же жадность Питера уже не подпитывала жадность самого Крафта, и та, в одиночку, начала сдавать позиции.

Вконец вымотанный, Крафт остановился, посмотрел с тоской на удаляющегося Питера, а затем бросил с таким трудом собранные сокровища, оставив себе лишь небольшой узелок.

Вскоре он нагнал Питера.

– Я с тобой, – запыхавшись, сообщил он.

– А как же сокровища? – ухмыльнулся тот.

– Вот, – ответил Крафт, показав оставшийся мешочек с желтоватыми рубинами.

– Брось, – сказал Питер, глядя перед собой.

– Ты с ума сошел, это же последнее, что у нас осталось! – Крафт прижал камни к груди, боясь даже подумать, что и их придется оставить.

– Неужели ты еще не понял, что эти сокровища – как пламя для мотылька. Они привлекают, но не позволяют овладеть собой. Этот остров – огромная ловушка, никто не уходит отсюда живым, пока остается во власти золота и цветных камешков. Крафт, неужели ты не понял этого, видя эти горы костей в каждой яме? Этот остров собирает свои жертвы столетиями, а может, и тысячелетиями, то, что мы с тобой еще не убили друг друга, – чудо!

– Да. – Крафт опустил руку с мешочком и, вздохнув, уронил его в траву.

– Идем, – сказал Питер и пошел вперед, туда, где в конце долины снова начинался подъем.

– И что ты теперь думаешь делать?

– Для начала нужно вернуться к галере, там есть хоть какая-то еда. Здесь я не видел ни ягод, ни рыбы в ручье, здесь ничего нет.

– Да, я тоже это заметил, – вздохнул Крафт. Он все еще переживал о брошенных сокровищах.

Выбранное Питером направление оказалось верным, и через какие-то полтора часа приятели вышли из леса недалеко от того места, откуда начинали поход за сокровищами.

Теперь они спускались по песчаным наносам, оставляя позади заколдованный лес и бесчисленные сокровища. Внизу, совсем рядом, блестела жемчугом прибойная полоса, но приятели устали и кое-как плелись по песку и нагретым солнцем золотым слиткам.

Потерявший все свои сокровища Крафт по привычке нагибался за особенно крупными жемчужинами, но, встречаясь со взглядом Питера, нехотя оставлял их.

– Ну и что нам теперь делать? – спросил он, когда приятели остановились напротив своей галеры.

– Поднимемся на борт, проверим запас воды, орехов, может, и еще чего-нибудь найдем.

– А потом?

– Будем ждать ветра. – Питер посмотрел по сторонам и вздохнул. Полуразрушенные остовы брошенных судов еще держались лишь потому, что никогда не испытывали настоящей силы ветра. Здесь всегда был штиль.

– Здесь всегда штиль, – произнес вслух Крафт.

– А водоросли откуда? Смотри. – Питер подошел к засохшей гирлянде и поддел ее босой ногой. – Вон как далеко от воды – значит, бывают волны...

– А как нам поможет ветер, если галера на мели?

– Ну... Если ветер будет с берега... Он может снять галеру с мели.

– Это только мечты, Питер.

– Давай хотя бы осмотрим кладовой трюм – определим, сколько у нас воды, сколько орехов.

– Тогда можно и на сорокавесельную наведаться, – добавил Крафт. – Там всякого добра поболе будет. Может, даже лодка найдется, а?

– Ты поплывешь на лодке через кольцо морских змеев? – искренне удивился Питер и стал заходить в воду. Воспользовавшись случаем, Крафт поднял несколько крупных жемчужин и спрятал в складках бахота.

Помогая друг другу, приятели взобрались на борт по обрывку каната и обнаружили, что за время их отсутствия на палубе ничего не изменилось – те же тряпки, потерянные в спешке мелочи: пуговицы и кожаные шнурки. Несколько пятен крови – последствие подбитых носов галерных, когда те устроили потасовку у трапа.

– Пойдем в кладовку, – сказал Питер, и они спустились по скрипучему трапу в кладовой трюм.

Внутри было темно, жарко и пахло прогорклым оливковым маслом. Прежде здесь хранились сушеное мясо, рыба, фрукты и крупа, теперь же остались только пять мешков орехов и пара связок подточенной жучком сушеной рыбы.

Однако больше всего Питера интересовала пресная вода. Она хранилась в двух огромных, поставленных в деревянные обоймы амфорах. Этого запаса команде хватало на два месяца, но сейчас воды оставалось меньше. Питер постучал по одной амфоре – она оказалась пустой. Другая была заполнена примерно на две трети.

Помимо продуктов и воды, под нижними полками обнаружился большой запас дровяных щепочек, старательно наколотых коком. В прежние времена матросы каждый день ели горячее.

– Порядок, – улыбнулся Крафт. – Значит, не пропадем.

– Если выберемся с острова, – добавил Питер.

Они снова поднялись на палубу, где не было теперь ни камбуза, ни любовно обустроенных покоев капитана, ни даже палубной тюрьмы – синдона. На его месте осталось несколько расщепленных досок, обильно политых обесцвеченной от времени и солнца кровью, что говорило об участи оставшихся в синдоне узников.

– Ты думаешь о Густаве? – спросил Питер.

– Да, – сказал Крафт, глядя на обломки. – Наверное, даже я не сделал бы ему хуже, если бы он попался мне в руки.

– Продал нас в надежде добраться до своих коровок в литонском крае, а вышло вон как.

Неожиданно по разогретой палубе пробежала волна прохлады. Легкий ветерок тронул незакрепленный конец паруса, и тот вздрогнул.

– Ты чувствуешь это? – спросил Крафт, ловя прохладу раскрытыми ладонями и вдыхая ее полной грудью.

– Если ветер окрепнет, он сможет снять нашу галеру с мели! – обрадовался Питер.

– Ну конечно, разбежался... Это всего лишь этот, как его... легкий бриз!

Новый порыв ветра так хлопнул уголком паруса, что Крафт воскликнул:

– Вот это дал! Похоже, нам есть на что надеяться! Давай развернем парус, Малой!

– Я никогда этого не делал, – развел руками Питер, наблюдая за тем, как над островом сворачиваются спиралями зарождающиеся грозовые тучи.

– Тут и делать нечего! Ты лезь по этой снасти, а я по другой – нужно развязать концы веревок, и тогда парус сам развернется.

– Ну, давай попробуем.

То, что с палубы выглядело не столь уж сложным делом, оказалось не так просто. Растянутые веревочные лестницы скручивались, запутывали руки и ноги. Кое-как Питер все же приноровился, но, когда забрался на самый верх, у него закружилась голова.

«Спокойно, здесь каких-то двадцать футов!» – начал он успокаивать себя, однако усиливающийся ветер раскачивал лестницу все сильнее, а собранный парус начинал вибрировать и пузыриться, требуя отпустить его на волю.

К счастью, освободить завязки оказалось несложно, они были завязаны специальным узлом и мгновенно распускались, стоило лишь дернуть за свободный конец.