Алекс Орлов - Золотой воин

Фон Крисп бросил на Крафта сердитый взгляд, он и так, где возможно, припрятал сморщенные шкуры собак, а тут еще Крафт.

Тот уже понял свою оплошность и прикрыл рот рукой, чтобы не сказать чего-нибудь лишнего.

– Ну, раз Питер может передвигаться, давайте разбирать вещи и отправляться дальше.

– Откуда же взялись здесь эти чудовища? – спросил Питер, с задумчивым видом навешивая на себя поклажу.

– Так ты же сам говорил – император разорял поселения молоканов, вот Хивва и нанесла ответный удар. Замирение нарушено, и неизвестно, сколько времени пройдет, пока они замирятся и как далеко на север продвинутся посланники Хиввы... Ты слишком много на себя навешиваешь, Питер, оставь что-то и нам с Крафтом.

Поделив вещи, они подошли к воротам и сняли бесполезные запоры.

– Думаю, за сегодня мы отмахаем миль десять и к вечеру придем туда, где можно купить лошадей, – сказал капитан. – В противном случае мои ноги просто откажутся идти дальше.

До обеда путники шли скоро, преодолев оставшуюся половину долины и перевалив через две гряды плотно стоявших пологих холмов, но затем стало настолько жарко, что пришлось укрыться в дубовой роще, чтобы набраться сил для преодоления пустынного участка.

– Это все из-за ветра! – сказал капитан, снимая с плеча котомку и мешок. – Он стал дуть со стороны моря, принес мокрый воздух и теперь валит нас.

– Ох и жара! – простонал Крафт, валясь рядом с капитаном.

Питер привалился к дереву, так ему казалось прохладнее.

– Предлагаю воспользоваться случаем и поесть, чтобы потом не тратить на это время.

– Да разве можно в такую жару есть? – мученически скривился Питер. – После этого хутора у меня совсем нет аппетита, отупение одно и горечь.

Он вздохнул.

– А вот это ты зря, еда помогает пережить всякие жизненные невзгоды, а грусть свойственна только пустому брюху.

– Полностью поддерживаю его благородие, – сказал Крафт, отпивая из кожаного мешка немного воды. – Попить хочешь?

– Нет, – мотнул головой Питер.

– Вот, он уже и от воды отказывается! – возмутился капитан, раскладывая на тряпице ветчину, две луковицы и половину большой лепешки – все это он добыл в опустевшем доме.

– Пойми, Питер, мы ушли бы в любом случае, и ты эту подружку никогда бы не увидел. Такова жизнь, поэтому как старший по званию я настаиваю, чтобы ты съел кусок ветчины или брынзы, если хочешь, чтобы к тебе вернулась твоя прежняя бодрость. Сегодня ты подарил своим боевым товарищам возможность жить, а за себя бороться не хочешь – разве это правильно?

– Полностью согласен с его благородием, – поддержал капитана Крафт. – Однажды, в возрасте шестнадцати лет, я влюбился в дочку цирюльника. А она гуляла с сыном булочника Шнайса. Таскался за ними повсюду, ну, и застал их в леске за прелюбодеяниями. И что вы думаете? Я решил покончить с собой едва ли не у них над головами. Нашел подходящее дерево, сплел из ветки петлю, но тут, на мое счастье, мимо проходил сосед и попросил меня помочь ему довезти тележку с продуктами, которые он доставлял к свадьбе. Я не мог ему отказать, довез эту тележку, а он в награду всучил мне круг свиной колбасы и сказал: ешь сейчас, пока свежая. И вот я, пребывая в таком ослабленном состоянии, сел прямо на мостовую и стал есть эту колбасу. И по мере того как я набивал ею брюхо, ко мне возвращалось желание жить, несмотря на непотребное поведение цирюльниковой дочки. Доев колбасу, я пошел домой и лег спать, а к вечеру от такой жирной пищи меня крепко пронесло, но это только утвердило меня в желании жить.

– Очень поучительная история, – заметил капитан, смахивая набежавших на «обеденный стол» муравьев.

– Выпить воды могу, а есть – извините, пока не в состоянии, – покачал головой Питер.

– То есть, если я приготовлю для тебя холодную похлебку, ты не откажешься? – поймал его на слове Крафт.

– Ну... – Питер пожал плечами. – Не откажусь.

– Очень хорошо, ваша благородие, где-то там у нас была деревянная плошка.

– Есть такая. – Капитан подал плошку. Крафт срезал ветку и быстро сделал из нее короткую толокушку, которой потолок в плошке кусок брынзы и половинку луковицы. Затем добавил воды, тщательно все перемешал, выбросил выжатые куски лука и подал получившееся блюдо Питеру.

– Бери и пей сразу, не раздумывая.

Питер покосился на капитана, ожидая хоть от него какой-то поддержки, но тот оказался на стороне Крафта.

– Пей разом, как лекарство, – это приказ! – сказал он, и Питеру ничего не оставалось, как подчиниться. Осушив плошку в три глотка, он закашлялся, а из его глаз потекли слезы.

– Ох... хорошо. Мне стало лучше, – признался Питер.

– Ну вот, совсем другое дело. Крафт, ты просто волшебник! – обрадовался капитан. – Признаться, нечто подобное мне наводил мой слуга, не переживший битвы при Аруме. Он подавал мне это пойло наутро, когда следовало ехать в казначейство или отвозить рапорт и об освежении вином не могло быть и речи. И всегда эта штука помогала, хотя продирало до кишок, право слово! Действенная бурда, весьма действенная!

– А ветер-то переменился, – первым заметил Питер.

– Значит, скоро станет посуше. Мое чутье подсказывает мне, что за этой пустыней должна начаться обитаемая земля.

– А до Гойи отсюда далеко? – спросил Крафт, старательно пережевывая ветчину. Есть ему не хотелось, но тяжелый переход требовал много сил.

– Гойя осталась слева от нас, там, – махнул рукой капитан. – Даже боюсь подумать, что там сейчас происходит.

– А Арум?

– Арум далеко левее и давно позади. Он стоит на линии Исфагана.

– Пора идти, – сказал Питер, уловив на лице дуновение северного ветра.

– Да, как будто полегчало, – согласился фон Крисп. – Хватайте мешки, господа, обоз трогается... Крафт, заряди-ка арбалет, место впереди открытое, мало ли что.

– Сейчас сделаем, ваше благородие.

Через четверть часа они уже шагали по выжженной солнцем местности, заросшей редкой жестковатой травкой, тонкой как нить, да колючими кустарниками, на которых грелись саранча и мелкие змеи.

– Настоящая пустыня, – выдохнул Крафт, когда перестал спасать даже северный ветер.

– Это разве пустыня? – проворчал в ответ Питер. – Вот когда нас гнали на невольничий рынок в Дацуне, нам пришлось пересечь Савойскую пустыню – вот это было испытание. Дошли немногие, хотя воды нам все же давали.

Глинистая почва сменялась мелом, мел – песком, а конца и края этой пустоши видно не было.

– А мы не могли заблудиться, капитан? – спросил наконец Крафт.

– Я смотрю по тени, мы идем правильно, – безо всякой уверенности ответил капитан. – Я же видел тот край с холма – там были зеленые деревья.

Под ногами захрустели черепки, шедший первым капитан нагнулся и поднял один из них.