Тэд Уильямс - Марш Теней

— Ах, принцесса, это только наша ошибка. Моя свояченица очень хотела с вами познакомиться, и я решил встретить вас по дороге. Это Элан М'Кори, сестра жены моего брата Карадона.

— Ваше высочество… — Молодая женщина изящно присела в придворном поклоне.

— Кажется, вас представили мне на свадьбе вашей сестры, — ответила ей принцесса.

Бриони была в ярости: она вынуждена беседовать с ними, потея в теплой одежде. Хендон ведет хитрую игру: сейчас она не могла даже показать своего раздражения. Бриони решила сосредоточиться на женщине, которой было примерно столько же лет, сколько и ей. Хорошенькая, но очень худенькая и высокая. В отличие от деверя Элан не поднимала глаз и почти не отвечала на небрежные вопросы принцессы.

— Мне действительно пора идти, — наконец объявила Бриони. — Очень много дел. Лорд Толли, нам с вами нужно обсудить очень важные вопросы. Сегодня вечером, вы согласны? Надеюсь, вы поужинаете с нами. Вчера нам не хватало вас.

— Мы устали с дороги, — ответил он. — И волновались о судьбе моего пропавшего брата. Безусловно, тревога за герцога Гейлона осложнила и вашу жизнь, ваше высочество.

— Мне кажется, существует целый заговор с целью сделать мою жизнь тяжелой, лорд Толли. Исчезновение вашего брата относится к числу преследующих нас неприятностей. Думаю, вы уже знаете, что мой брат Кендрик мертв.

— Ну конечно, ваше высочество! — воскликнул Хендон, приподняв брови от столь откровенного выпада. — Я был просто раздавлен этим известием. Но тогда я путешествовал по северу Сиана, и поскольку Гейлон представлял нашу семью при дворе и на похоронах…

— Да, конечно, я понимаю.

Ей в голову вдруг пришла странная мысль: зачем Хендон приехал в замок именно сейчас? Путешествие из Саммерфильда занимает два или три дня и весьма утомительно. Вряд ли он отправился в дорогу просто ради того, чтобы досадить ей. Бриони не забыла, что сказал шпион Броуна о связях между семьей Толли и автарком, хотя и не разобралась еще, в чем там дело. Пока она не была уверена, можно ли обвинить их в предательстве. Толли слишком многим рисковали, если учесть, что их жизнь была вполне сытой и комфортной. Правда, отец говорил ей когда-то, что желание заполучить трон иногда заставляет людей совершать невероятные поступки.

— Как я уже сказала, мне нужно идти. Думаю, что и вам есть чем заняться. Прежде всего, вы, по-видимому, захотите известить вашу семью, как только услышите новости.

— Новость? — Он явно не ожидал этого. — Вы что-то узнали о Гейлоне?

— Боюсь, что нет. Однако новость у меня есть.

— Тогда вы знаете больше меня, ваше высочество. Что случилось? Мне придется ждать до вечера, чтобы узнать?

— Меня удивляет, что вы до сих пор пребываете в неведении. У нас война.

На миг Хендон замер словно статуя. Стоило торчать здесь лишнюю четверть часа, обливаясь потом, чтобы полюбоваться этим зрелищем.

— У нас?… У нас?!! — повторил он.

— Нет-нет, не между Южным Пределом и Саммерфильдом, лорд Хендон. — Бриони рассмеялась, вовсе не пытаясь смягчить произведенное впечатление. — Нет, мы же с вами одна семья. И я не сомневаюсь, что вы нас поддержите. Все королевства Пределов выступают вместе.

— Но… война с кем? — спросил Хендон. Даже его свояченица подняла глаза.

— С сумеречным племенем, конечно, — ответила Бриони. — Я вновь прошу прощения, но у меня очень много дел. Наша армия выходит на рассвете.

Она была несказанно рада видеть, как Хендон Толли и его спутница остались стоять, разинув рты. Обмен колкостями на время вытеснил из головы то, о чем она думала перед этой встречей, но сейчас на память пришли другие дела, требующие ее внимания. Она надеялась, что эти дела не представляют особой важности.

Ни Чету, ни Жуколову разговаривать уже не хотелось. Еда давно закончилась, воды осталось меньше половины бурдюка, а жара усиливалась.

Миновав проложенные фандерлингами туннели и располагавшиеся за ними пещеры, фандерлинг с крышевиком попали в лабиринт переходов. Эти переходы были естественного происхождения, насколько мог судить Чет, но слишком широкие и гладкие. Их разнообразие ошеломило путников. Идти стало намного легче, теперь почти не приходилось нагибаться и склонять голову. Но переходов было чересчур много, и они разбегались во все стороны. Если бы Чет руководствовался только своими воспоминаниями, сохранившимися со времен странствий по лабиринту, он бы давно заблудился. Но Жуколов подсказывал направление, определяя его по запаху. Он указывал путь знаками, при этом не пренебрегал толчками и пинками, а изредка заговаривал тихим шепотом, вселяя надежду найти Кремня и вернуться домой.

Туннели казались очень странными. Невозможно сказать наверняка, естественные они или искусственные, но дело не только в этом. Воздух здесь был горячим и тяжелым, и в нем разливалась странная сладость. От такого воздуха начиналось головокружение.

Они шли по очень узкой тропинке вдоль бездонной пропасти. Свет первого коралла почти потух, и Чет двигался крайне осторожно. Он понимал, что поступает вопреки здравому смыслу, что нужно как можно скорее поворачивать назад. Фандерлинг не предполагал, что придется спускаться так глубоко, но поступил очень мудро, захватив с собой второй коралл. Однако, закрепив его в контейнере из отполированного рога и залив соленой водой, чтобы коралл засветился, Чет, увы, понял: на этот раз маленький Валун выбрал плохой светильник. Они почти ничего не видели. Как истинный фандерлинг, Чет никогда не паниковал в темноте подземелий, поскольку прекрасно ориентировался на ощупь и хорошо знал подземные ходы. Но чтобы выйти отсюда, даже ему понадобится несколько дней, а маленькому Кремню и того больше.

— И что же такое здесь внизу? — спросил Жуколов осипшим голосом; вероятно, на него подействовал густой ароматный воздух. — Что нужно здесь вашему мальчику?

— Не знаю, — ответил Чет, которому не хватало дыхания, чтобы разговаривать. Вытирая пот со лба, он едва не уронил в пропасть светильник, закрепленный на голове. — Это… могущественное место. А мальчик у нас особенный. Не знаю…

Они отправились дальше. Чет никак не мог понять, почему он задыхается. Причина в ароматах, витавших в воздухе, или в чем-то еще, более необычном? Иногда ему слышались звуки, похожие на слабые отголоски слов, будто на сотню ступеней ниже переговаривались рабочие. Иногда темноту прорезали вспышки света — короткие, как искорки, что мелькают под опущенными веками. Эти ощущения могли быть признаками отравления, и в других обстоятельствах Чет давно бы развернулся и ушел отсюда. Но он знал, что от тяжелого воздуха Святилища Тайн еще никто не умирал.

Жуколову было еще труднее дышать — ведь он привык к чистому воздуху на крышах.