Антон Орлов - Сильварийская кровь

– Мы неспроста встретились, – заявила она, сияя простодушной собственнической улыбкой. – Ты мне самой судьбой подарен!

Не успев опомниться, он обнаружил, что живьем замурован в фундамент химерического дворца, построенного из Сабининых грез, и хотя был тот дворец иллюзорным, а давил на плечи, как самая настоящая неподъемная глыба.

Сматываться отсюда надо. Оставить им с Брендой денег и уйти.

Выполнение этого решения Марек отложил – на несколько дней, не больше, – пусть и понимал, что призрачные чертоги Сабины с каждым днем разрастаются и наливаются тяжестью. Он рвался к избавлению и опасался скрытых за горизонтом неприятностей, но в то же время позарез нуждался в передышке.

Местечко словно зачарованное: старые серые заборы держат в пригоршне ухоженный огородик, над зарослями шиповника с желтовато-белыми цветами гудят шмели, возле канареечной скамейки (только вчера ее покрасил) валяется детское ведерко с облезлым рисунком, матерчатая кукла, новый мячик, и оба дома перемигиваются с летним солнцем всеми своими стекляшками. Он задержится здесь еще на пару дней, разве это много?

Марек не успел исчезнуть тихонько и по собственной воле, как запланировал. Избавление и неприятности пришли рука об руку и возвестили о своем приближении громким ревом, донесшимся из Сабининого жилища.

Бренда капризничает…

Он в это время пропалывал грядку с морковью, и ему то и дело приходилось закапывать обратно в землю миниатюрные, чуть побольше сосновых иголок, рыжие морковины, бросая по сторонам вороватые взгляды.

Хлопнула дверь, из дома выскочила Сабина.

– Голова! – они кричала так, будто начался пожар. – Марек, госпожа Селеста, помогите, скорее, голова!

– Что случилось?

Мареку почему-то сразу представилась громадная, с ярмарочный шатер, великанья голова, медленно и беззвучно всплывающая над горизонтом.

– У нее голова в стене застряла!

Двухэтажный домик нависал над улицей, как презревший гриб. На первом этаже находилась кухня, она же прихожая, и пристроенная сбоку веранда, на втором – спальня Сабины и еще одна смежная комнатушка. В стене нижнего помещения, за лестницей, была сквозная дыра – невысоко от пола, как раз на уровне роста трехлетнего ребенка. Обычно ее прикрывала рассохшаяся старинная тумба, но сегодня Сабина искала закатившуюся клипсу и тумбу отодвинула. Добравшись до отверстия, Бренда заглянула туда, как в окошко, потом просунула голову, а обратно вытащить не смогла и ударилась в рев.

Сабина и госпожа Селеста, сухопарая старушка с напудренным лицом, суетились около нее и причитали, с невидимой улицы доносились голоса – кто сочувствовал, кто ругал недосмотревшую мать, кто уговаривал девочку потерпеть, потому что скоро ее вытащат и дадут конфетку.

– Бренда, не плачь, папа что-нибудь придумает! – крикнула Сабина, когда появился Марек. «Да какой я вам папа?!»

Он не сказал это вслух. Только зубы стиснул и подумал, что смоется отсюда, смоется, не откладывая, только сначала надо вызволить эту маленькую паршивку.

– Мужчина в доме – это совсем не то, чем когда нет мужчины, – пролепетала хозяйка, глядя на него с восторженным ожиданием.

Бренда басовито, как шмель, ревела.

Стена дощатая, источенная жучками-древоедами. Наверное, ее недолго разбить в щепки, обмотав чем- нибудь кулак, чтобы не пораниться. Но тогда может пострадать девчонка… Травматический способ, как выразился бы инспектор Креух.

Выпилить круг и потом отвести Бренду с этой колодкой на шее к колдуну, который освободит ее с помощью заклятья? Хотя… Он ведь и сам владеет подходящим заклятьем!

– Сабина, придержи ее. Сейчас я все сделаю.

Положив ладони на шершавые доски по обе стороны от дыры, он прошептал бессмысленное двустишие – и деревянная поверхность рассыпалась трухой.

Сабина, чихнув, проворно оттащила свое чадо в сторону, а Марек увидел за теперь уже здоровенным отверстием глухую улочку на пять-шесть футов ниже уровня пола, верхушки крапивы, нескольких зевак, наблюдающих за развитием событий.

– Знатное колдовство! – одобрительно цокнул языком сивобородый гном с корзиной за спиной. Марек стряхнул с ладоней налипшую древесную пыль. Дыра получилась чуток побольше, чем было

задумано, – пожалуй, он и сам без труда в нее пролезет.

– Это что же, значит, теперь у нас даже стенки не будет? – расстроенно спросила госпожа Селеста. -Да я все починю. Принесу доску и заколочу, а пока тумбой задвинем.

– Надо бы сегодня, – гладя по голове успокоенно сопящую Бренду, вмешалась Сабина. – А то ночью кто-нибудь заберется, собака или гоблин.

– Это же все-таки недвижимость! – просительно глядя на Марека, вздохнула напудренная старушка.

– Понял. Сегодня сделаю.

Хозяйка сказала, что подходящую доску можно найти на улице Розовых Фонариков, за особняком госпожи Туаны, наложницы маркиза норг Шликерхарта. Маркиз подарил своей пассии новый дом на Халцедоновом острове, а этот будут перестраивать, все внутри поломали и повыкидывали – там и доски, и расписная плитка, и куски резных панелей, и даже, говорят, хорошая мебель, но ее, наверное, уже прибрали к рукам, кто успел раньше.

Женщины принялись рассуждать о том, как повезло этой Туане, и какое же это счастье, когда тебя берет на содержание богатый покровитель. Сабину нисколько не смущало присутствие парня, которого она наметила себе в мужья. Мареку даже показалось, что все это говорится ему в назидание: стань таким, как маркиз Шликерхарт, – и тобой будут гордиться!

«Сегодня притащу доску и заколочу дыру, а завтра утром рвану отсюда. Хватит».

– Я пойду сейчас, чтобы до сумерек все сделать.

– Если увидишь там еще какое добро – целый стул, или штору, или что из посуды, тоже бери, -напутствовала его Сабина. – Обустроим свое гнездышко по-людски. Я бы сама с тобой сходила, да у меня стирка. И не суйся больше ни в какие мордобойства, чай, не пятилетний уже, остепениться пора!

Госпожа Селеста с одобрением кивала, потом заметила:

– Что-то он побледневший какой-то, скисший с лица… Голову бы не напекло. Надо шляпу ему дать. От широкополой соломенной шляпы Марек сперва хотел отказаться, но передумал: дополнительная

маскировка. В таком виде, да еще с рюкзаком за спиной, он похож не на беглого четвертьэльфа, а на деревенского паренька, приехавшего в город на заработки.

Малый мост издали напоминал длинное насекомое на тонких ножках, впавшее в меланхолию прямо посреди слепящей отраженным солнцем реки. Вблизи было видно, что его облепило множество рыболовов с удочками. Один из них развалился на шикарном лакированном стуле, обитом вишневым атласом. Не иначе, этот стул пришел сюда с тех самых мебельных россыпей, куда направлялся Марек.