Торарин Гуннарссон - Король-Дракон Мистары

— Я сделала все, что могла, — через несколько мгновений сказала Карендэн. — Теперь она не в такой опасности, как раньше, но мы должны взять ее домой и найти искусного человеческого целителя для нее.

Она повернулась, держа Сольвейг на руках, и направилась домой, но внезапно остановилась и вгляделась в тело темного убийцы, убитого Сольвейг. Под ее взглядом тело начало меняться, двигаться, перетекать и увеличиваться в размере, пока не стало телом черного дракона.

Карендэн оставалась во дворе перед наружной дверью дома, держа Сольвейг в руках, пока не появился целитель. Учитывая все обстоятельства, Тельвин послал стражника за личным целителем короля, зная, что Джерридан не откажет ему. Пока целитель не прибыл, Катендэн не выпускала Северную воительницу из виду, опасаясь, что ее лечебная магия может понадобиться. Но через несколько минут целитель приехал в карете, которую одолжил у одного аристократов, присутствовавших на приеме. Он бросил только один взгляд на Сольвейг и приказал немедленно перенести ее внутрь, разрешив только своим слугам сопровождать себя. Предстояла большая работа, и он не хотел, чтобы что-нибудь пошло не так.

— Похоже, мне не надо спрашивать, что случилось, — сказал Карендэн, — Но что с тобою, Повелитель Драконов? Я вижу, что ты не можешь двинуть левой рукой, и я подозреваю, что должна быть какая-то причина, почему ты до сих пор не снял доспехи.

— Меня ударили магическим копьем, — объяснил Тельвин. — Я не думаю, что мои дела слишком плохи, но я предпочитал оставаться в доспехах, пока кто-нибудь не сможет заняться моей раной.

— Тогда мы должны заняться этим немедленно, — твердо заявила Карендэн. — Даже один удар таким копьем может быть смертельным, и я не верю, что ты точно знаешь, насколько плоха твоя рана.

Каренден внесла его в свое логово и послала слугу в дом за медицинскими препаратами. Когда все было готово, Тельвин отослал от себя доспехи. Теперь, наконец, он смог осмотреть свою рану. Он был готов к самому худшему, учитывая, что не только не мог пошевелить левой рукой, но даже не чувствовал ее. И действительно, магическое копье вошло в плечо и вышло со спины, так что удар разнес на куски ключицу, поломал левую лопатку и порвал кожу и мышцы. Немного дюймов вправо, и он остался бы без головы.

Без вмешательства магии Тельвин не мог даже надеяться когда-нибудь использовать руку снова. Но Карендэн опять воспользовалась своими талантами старшей жрицы, причем лечебное заклинание такой силы Тельвин вообще никогда не видел, и, похоже, Великий пошел ей — и ему — навстречу. В легендах всегда было заклинание или могучее зелье, способное поднять на ноги почти мертвого человека и, при этом, через мгновение он уже мог сражаться с врагами. Такие вещи наверно существовали, но могущественная целительная магия была очень редкой, и даже Карендэн не обладала ей. Тем не менее ее заклинания поставили на место куски костей, сплавили их вместе, восстановили порванные мускулы и сухожилия. Но даже после такого лечения Тельвину нужно было еще несколько дней, чтобы полностью придти в себя.

— Я должна вернуться к месту сражения, — сказала драконица, когда лечение было закончено. — Я должна понять, напали ли на тебя драконы, прикинувшиеся людьми, или преображение мертвого убийцы в дракона было грязным трюком, чтобы навести подозрение на драконов.

— Лично я подозреваю, что это на самом деле были драконы, — сказал Тельвин. — Тот, с которым я сражался, был невероятно силен. Неестественно сильный, и к тому же искусный воин и могучий маг. Все указывает на то, что это не смертный.

— Не смертный, возможно, не необязательно дракон, — возразила Карендэн. — Дракон может быть искусным воином, но в обличии дракона. Когда дракон переходит в человеческую форму и берет меч в руку, это вовсе не означает, что он способен его хорошо использовать. А ты сказал, что он делал это по-настоящему хорошо.

— Да, мне так показалось, — сказал Тельвин, пытаясь воскресить в памяти мгновения боя. — Он был силен и быстр, как…как дракон. Хотя, скорее всего, никаких доказательств не осталось.

— Я без малейшего труда узнаю правду, — мрачно пообещала леди-дракон. — А ты иди в дом и посмотри, как себя чувструет твоя подруга, но, как мне кажется, эту ночь тебе лучше провести со мной.

И Карендэн исчезла, отправившись на место боя, чтобы, без сомнения, напугать до полусмерти городскую стражу и еще оставшихся на улицах поздних гуляк, так как обычно она не появлялась на улицах города, особенно ночью. Сольвейг перенесли в ее комнату, и целитель сделал все, что было в его силах. Теперь он дал организму бороться самостоятельно, сделать свое дело прежде, чем он опять сможет использовать новые заклинания и зелья, чтобы шаг за шагом полностью вылечить ее.

— Перед ней длинная и трудная дорога, — объяснил он Тельвину. — По меньшей мере пять дней она не сможет ходить, а полностью восстановится не раньше, чем через месяц. Сегодня ночью я останусь здесь, все может быть, если будет поворот к худшему, то успею помочь.

— Но она точно восстановится? — с удивлением спросил Тельвин. — Я имею в виду, вернется ли к ней сила и ловкость воина?

— Да, конечно, — уверенно ответил целитель. — Время и соответствующее лечение, и она вообще забудет о том, что была так тяжело ранена. Но я должен сказать, что ваш дракон спас ей жизнь. Вы можете даже сказать, что, говоря технически, она была уже мертва, и дракон вернул ее обратно от самого края. В любом случае ей необходимо оставаться неподвижной, пока зелья делают свое дело. Вы можете войти и посмотреть на нее.

Тельвин осторожно открыл дверь и вошел внутрь. Сольвейг находилась на большой груде подушек, которые сохраняли ее тело в полусидячем положении. Небольшая лампа бросала мягкий свет на столик рядом с ней. Она была вся в повязках и одета в простое белое платье, и казалось, выглядит не намного хуже, чем обычно, если не считать того, что ее лицо было необычно бледным и усталым.

— Убийца таки достал тебя? — спросила она.

— Магическое копье, — объяснил он, садясь на стул рядом кроватью так, чтобы глядеть ей в лицо. — Карендэн сказал, что через несколько дней я буду в порядке.

— Мне сказали, что твой дракон спас мою жизнь, — заметила Сольвейг. — Боюсь, что я вообще не помню, как это произошло. Я…на меня это произвело впечатление.

— Послушай, я даже не могу тебе сказать, как я огорчен, — горячо сказал он. — Я чувствую себя так, как если бы все это результат моей ошибки, нет не ошибки, а гордости и тщеславия.

— Нет, это не твоя вина. Вспомни, я сама напросилась. Если бы ты пошел на прием один, как собирался, я никогда бы не оказалась в опасности.