Кира Измайлова - Городская магия

Для начала из меня были вытряхнуты все личные данные, затребован паспорт и так далее. Я терпеливо отвечала на дурацкие вопросы: ну что поделаешь, если так положено… А вот дальше события начали развиваться более чем интересно.

— Скажите, вы были знакомы с убитой? — спросил Селезнев, глядя в свои записки.

— Вы извините, пожалуйста, — осторожно сказала я. — А кого убили-то?

— То есть вы хотите сказать, что не знаете? — удивленно уставился на меня Селезнев.

— А откуда бы мне знать? — хмыкнула я. — Меня с пятницы в университете не было, сегодня с утра пришла, только на кафедру сунулась, а меня сразу к вам отправили.

— Угу… — пробормотал Селезнев, что-то чиркая в блокноте. — Хорошо. То есть ничего хорошего. Убита Наталья Градова, известна вам такая девушка?

— Известна, конечно, — несколько обескураженно ответила я. — Студентка с пятого курса, я у них в начале осени семинары вела.

— Ага! — обрадовался Селезнев. — И что вы можете рассказать об убитой? Характер, может быть, какие-то привычки?

— Да ничего, вообще-то, — пожала я плечами. — Студентка как студентка, очень способная, отличница. Я же с ними недели три общалась, не больше, и то не каждый день, откуда мне знать про ее привычки?

— А ее однокурсники утверждают, что Градова вас недолюбливала, — заявил Селезнев, вперив в меня взгляд светло-карих глаз. — У нее были на то причины?

— Понятия не имею, — честно ответила я. — Двоек я ей не ставила, потому что не за что было. А за что ей еще меня не любить? Ей-богу, не представляю.

— Ясно… — Селезнев поджал губы и положил руки на стол. — Вот что, Наина Юрьевна, давайте-ка внесем кое-какую ясность в наш разговор. Вы, значит, не были в курсе убийства Градовой?

Я молча кивнула. Селезнев мне не нравился, какой-то он был помятый и неопрятный. Хотя, одернула я себя, он, должно быть всю ночь пашет из-за этой убитой студентки, где ему быть отутюженным и побритым! Судя по тому, как Градова одевалась и вела себя, родители у нее наверняка были людьми непростыми, должно быть, живо всех на уши подняли.

— Значит, неизвестна вам и одна маленькая, но существенная деталь, — с удовлетворением отметил Селезнев. — Видите ли, Наина Юрьевна, убили Градову не какие-нибудь отморозки, чтобы ограбить, отнюдь… Убил ее маг, и, судя по заключению экспертизы, именно боевой маг. Понимаете, к чему я?

— Нет, — честно ответила я, пытаясь устаканить в голове все услышанное. Господи, да какому магу могла понадобиться Градова?! — Погодите, если убийца маг, так его же выследить можно в два счета, разве нет?

— А вот ошибочка тут выходит, Наина Юрьевна, — развел руками Селезнев. — Потому что этот маг мало того, что Градову убил, так еще и следы замел. Как там у вас это называется? Про ветер что-то…

— "Суховей", — машинально ответила я. Нам рассказывали про этот довольно несложный прием, он выжигает энергетические следы в радиусе нескольких метров. В самом деле, годится, чтобы замести след!

— Во-от! — воздел палец Селезнев. — И что у нас получается? А получается у нас, Наина Юрьевна, что боевых магов такого уровня, чтобы смогли этот ваш «суховей» устроить, в городе всего ничего, и, что интересно, большинство работает в ГМУ, где и училась покойная. Понятно, куда я клоню?

— Нет, — помотала я головой. — То есть отчасти понятно. Вы, наверно, ищете подозреваемых в ГМУ, потому что они хоть как-то, но с Градовой связаны, да?

— Именно! — расцвел Селезнев. — А раз мы с вами до этого дошли, то давайте теперь попробуем зайти с другой стороны. — Он снова зашелестел своими бумажками, после чего спросил: — Наина Юрьевна, правда ли, что вы состоите в интимных отношениях с неким Давлетьяровым Игорем Георгиевичем?

Я подавленно молчала. Откуда бы ему знать? И почему в настоящем времени? Кто мог об этом рассказать? Кто-то из допрошенных раньше меня, вне всякого сомнения, но вот кто это был? Надо потом спросить у лаборанток, они точно знают, а пока надо отвечать. И врать, раз уж этому капитану все известно, смысла нет.

— Не совсем, — ответила я осторожно.

— Это как? — удивился Селезнев.

— Мы уже почти год как расстались, — сухо сообщила я.

— По чьей инициативе? — зачем-то спросил он.

— По моей, — злорадно ответила я.

— А каковы были причины расставания? — не отставал Селезнев.

— Вы, простите, убийство Градовой расследуете или подробности моей личной жизни выясняете? — не сдержалась я.

— Потрудитесь отвечать на вопрос, — посуровел Селезнев. — Почему вы расстались с Давлетьяровым?

— Ну почему люди расстаются? — вздохнула я, поняв, что проще ответить, чем отбиваться. — Мы прожили вместе несколько месяцев, потом я поняла, что совершила большую ошибку и ушла от него. Вот и все.

— А в чем заключалась ошибка? — Да что ж он вцепился-то в меня?! — Давлетьяров вам изменял?

— Понятия не имею, — честно ответила я. — Я за ним не следила.

— Тогда почему?

— Потому что долго с ним жить невозможно, — мрачно ответила я. — Вы когда с ним побеседуете, поймете. Только с вами, он, может быть, сдерживаться будет, а с остальными особенно не церемонится.

— То есть, как я понимаю, вы подвергались оскорблениям с его стороны, возможно, даже доходило до рукоприкладства?

— Вот этого я не говорила! — резко оборвала я разошедшегося милиционера. — Не надо передергивать.

— Ну хорошо… — Селезнев отложил ручку и уставился на меня. — То есть вы расстались, и?..

— И? — не поняла я.

— Он спокойно вас отпустил, и вы продолжили работать вместе, как ни в чем ни бывало?

— А что в этом такого? — внутренне закипая, спросила я. — Мы взрослые разумные люди, и сицилийский страстей не устраивали, это так. Что до работы, мы с ним почти не пересекаемся. Может, хватит уже об этом?

— Хватит, когда я скажу, — сухо ответил Селезнев. — Значит, вы не пересекались. А вы были в курсе его новых привязанностей?

— Нет, — ответила я.

— И не интересовались?

— Нет. Зачем?

— Женщины обычно интересуются, кто пришел им на смену, — хмыкнул Селезнев.

— Я не интересовалась, — сказала я. — У меня времени нет слухи по университету собирать. И желания, кстати, тоже.

— А у вас самой как дела обстоят с личной жизнью? — спросил Селезнев.

— Нормально обстоят, — ответила я, решив, что сердиться нет смысла. — Я бы даже сказала, хорошо.

— То есть вы хотите сказать, что Давлетьярова к его новой пассии вы не ревновали?

— Да что вы привязались к какой-то его пассии? — рассердилась я, хотя только что решила этого не делать. — При чем тут это вообще?

— А притом, Наина Юрьевна, что вы у нас основная подозреваемая, — тихо и даже как-то ласково произнес Селезнев, чем вверг меня в полное ошеломление. — Не понимаете? Правда, не понимаете?