Скотт Линч - Обманы Локки Ламоры

— Добро пожаловать в наш настоящий дом, маленький храм, посвященный Благодетелю! — Цепп скинул на стол мешок с монетами. — Наш официальный покровитель Переландро придерживается точки зрения, будто благочестие предполагает аскетизм, то есть отказ от мирских благ. Мы же здесь, внизу, выражаем свое понимание вещей через их приятие… если ты понимаешь, о чем я. Эй, мальчики, полюбуйтесь — он пережил-таки свое собеседование!

— Мы и не сомневались, — заявил один из близнецов.

— Ни секунды, — поддержал его другой.

— А еще нам не терпится услышать, за какие-такие проделки его выперли с Сумеречного холма, — как водится, хором закончили братья.

— Узнаете позже, когда станете старше. Много старше! — отрезал священник, покачав головой и бросив выразительный взгляд на Локки, словно желая убедиться, что тот его понял. — Сдается мне, Локки, ты понятия не имеешь, как накрывать на стол?

Мальчик отрицательно помотал головой, и Цепп повел его к высокому шкафчику, стоящему слева от плиты. Внутри на полке хранились стопки фарфоровых тарелок с ручной росписью. Достав одну из них, священник предъявил своему новому питомцу герб в центре тарелки: рука в рыцарской перчатке сжимает стрелу и виноградную лозу. По краю шла золотая каемка.

— Позаимствована в бессрочное пользование у доны Изабеллы Манечеццо, вдовствующей тетушки нашего герцога, — пояснил Цепп. — Пожилая бездетная госпожа вряд ли устраивала шумные пиры, поэтому эти чудесные тарелки были ей совсем ни к чему. Готов поспорить, что она ими ни разу не пользовалась. Видишь — наши действия, которые со стороны могут показаться жестокими и несправедливыми, на поверку весьма разумны и целесообразны. Все дело в правильной точке зрения. Вот тебе, кстати, великолепный пример, показывающий отношение нашего Благодетеля к жизни. По крайней мере, то, как я его вижу — разница невелика.

Священник передал тарелку Локки (тот судорожно вцепился в реликвию, пожирая глазами золотую кайму фарфорового чуда) и любовно погладил полированную столешницу из ведьмина дерева.

— А этот стол когда-то принадлежал Мариусу Кордо, известному тал-вераррскому торговцу, и занимал почетное место в огромной каюте трехпалубного галеона. Видел бы ты это судно… Грандиозно! Восемьдесят шесть весел! Мы не слишком поладили с его хозяином, поэтому я обчистил корабль — забрал старинные кресла, ковры, гобелены, всю дорогую одежду… Деньги не тронул — у меня были свои принципы. И все украденное отправил на дно Медного моря, оставив себе лишь этот стол. Теперь посмотри на это. — Священник ткнул пальцем в сторону люстры. — По заказу старого дона Левиана ее перевозили по суше в охраняемой повозке. И, представь себе, в дороге драгоценный груз непонятным образом исчез — в пункт назначения прибыл пустой ящик с соломой. — Цепп достал еще три тарелки и передал их мальчику. — Черт побери, я был виртуозом в былые времена, когда еще зарабатывал на пропитание ОБЫЧНЫМ воровством!

— Ой… — Локки опасливо прижал к себе тяжелые тарелки.

— Поставь одну там — для меня. — Небрежным жестом старик указал на стул, стоящий во главе стола. — Еще одну — слева, это будет твое место. Оставшиеся две справа, для Кало и Гальдо. И запомни, как если бы ты был моим слугой — это наша повседневная столовая посуда. Сможешь повторить?

— Повседневная столовая посуда.

— Молодец. Такую посуду аристократия использует для трапез в узком кругу.

Строго посмотрев на мальчика — все ли усвоено? — священник продолжил знакомить его с многообразием бокалов, столовых приборов и льняных салфеток.

— Разве это острие? — удивился мальчик, разглядывая скругленный нож для масла. — Он никуда не годится — не то что убить, даже порезать нельзя!

— Пожалуй, это было бы непросто, мой мальчик, — согласился Цепп, забирая нож и водружая его рядом с тарелкой. Затем он аккуратно расставил мелкие блюдечки и глубокие суповые тарелки. — Но запомни, сынок: за столом у знати считается неприличным убивать с помощью ножа — только яды! И вообще этим предметом намазывают масло, а не перерезают горло врагу.

— Сколько сложностей ради того, чтобы просто поесть!

— Понимаю, у себя на Сумеречном холме вы ели горелую поджарку и черствые горбушки прямо с задницы друг у друга — ваш хозяин не слишком заботился об этикете. Но теперь ты вступил в славные ряды Благородных Подонков. Подчеркиваю — не просто Подонков, но еще и благородных. Поэтому учись есть и обслуживать своих гостей, как принято в приличном обществе.

— Но зачем?

— Да затем, Локки Ламора, что когда-нибудь тебе придется обедать с баронами, графами и герцогами. Ты можешь оказаться за одним столом с богатыми купцами, с адмиралами и генералами, с прекрасными знатными дамами! И когда это случится… — Священник двумя пальцами прикоснулся к подбородку мальчика и, приподняв его, заставил посмотреть себе в глаза. — Так вот, я хочу, чтобы никто из тех надутых идиотов даже не заподозрил, что рядом с ними сидит вор.

— Разве не очаровательно?

Приподняв пустой бокал, Цепп указал им на роскошно накрытый стол. От медных мисок и тяжелых фаянсовых тарелок поднимался ароматный пар — сотрапезникам предстояло испробовать результаты стряпни братьев Санца. Локки, восседавший на дополнительной подушке — так, чтобы его локти дотягивались до края стола, — глядел на все широко распахнутыми глазами. Переход от его прежней жизни на старом кладбище к новому существованию в обществе этих милых и необычных людей произошел столь быстро, что у мальчика слегка закружилась голова.

Цепп взял бутылку, где переливалось темное и вязкое как ртуть содержимое, которое он назвал алхимическим вином. Едва он откупорил бутылку, воздух в комнате наполнился терпким запахом можжевельника, перебившим все ароматы горячей еды. Священник щедро плеснул вина в пустой бокал и поднял его на уровень глаз. На просвет жидкость блестела и переливалась, как расплавленное серебро.

— Я наполняю этот бокал для того, кто незримо присутствует за нашим столом — нашего защитника и покровителя, Хранителя всех плутов, Отца неизбежных уловок.

— Благодарим тебя за полные карманы наших беспечных сограждан, — произнесли в унисон близнецы, и Локки поразился их серьезному тону.

— Благодарим за глубокий сон часовых на страже, — поддержал их Цепп.

— Благодарим за этот город, который нас кормит, а также за темную ночь, что нас укрывает, — откликнулись братья.

— Благодарим за друзей, которые помогают нам пристроить добычу! — закончил посвящение отец Цепп и осторожно поставил бокал на середину накрытого стола. Затем он взял еще один бокал и на палец налил в него серебряной жидкости. — А этот бокал — для нашей отсутствующей подруги. Мы все желаем крепкого здоровья Сабете и молимся за ее успешное возвращение.