Лайан Герн - Через соловьиный этаж

Пол сильно позабавил Кенжи, который рассчитывал, что благодаря новому сооружению я буду сидеть дома. Господин Шигеру более не упоминал, почему мне важно знать конструкцию, но, видимо, чувствовал, как она притягивает меня. Я днями слушал пол, по шагам узнавал, кто идет, мог предсказать следующую ноту песни. Я старался ходить по нему, не пробуждая птиц. Это было нелегко – Хиро изрядно потрудился, – но достижимо. Я знал, что тут нет волшебства. Нужно всего лишь время, чтобы подчинить пол себе. С почти фанатичным терпением, которое, скорей всего, является чертой Племени, я тренировался ступать по нему.

Начались дожди. Однажды ночью воздух был столь теплым и влажным, что я не мог заснуть. Я решил сходить попить из бака и остановился в дверном проходе, созерцая простершийся передо мной пол.

Я пройду по нему, никого не разбудив.

Я быстро двинулся вперед, ноги знали, куда ступать и каким весом опираться о поверхность. Птицы молчали. Я чувствовал удовольствие, но оно было не сродни ликованию, которое доставляет обретение умений Племени. Послышалось чье-то дыхание. За мной наблюдал господин Шигеру.

– Вы услышали меня, – сказал я с огорчением.

– Нет, я проснулся раньше. Ты можешь проделать это еще раз?

Мгновение я стоял, нагнувшись, уйдя в себя, как человек из Племени. Из меня вытекло все, кроме осознания звуков ночи. Затем я пробежал обратно по соловьиному полу. Птицы продолжали спать.

Я представил, как Йода лежит в Инуяме и ждет поющих птиц. Я крадусь к нему по полу, в полной тишине, незамеченный.

Если господин Шигеру и думал о том же, он оставил свои мысли при себе.

– Я разочарован в Хиро. Я надеялся, пол будет мудрее тебя, – сказал он тогда.

Мы не спросили друг друга, можно ли перехитрить пол Йоды. Вопрос лишь повис в душном воздухе ночи шестого месяца.

Чайный домик был вскоре завершен, и мы часто вместе по вечерам пили чай, который напоминал мне о первом дорогом зеленом вареве, приготовленном госпожой Маруямой. Я чувствовал, что Шигеру построил домик в память о ней, хоть он об этом никогда не упоминал. У двери росла раздвоенная камелия – символ любви, скрепленной браком. Может, благодаря ей все и начали говорить о необходимости женитьбы. В особенности Ихиро торопил господина начать поиски новой жены.

– Смерть вашей матери и Такеши некоторое время служили отговоркой, но уже прошло десять лет, к тому же у вас нет детей. Это неслыханно!

Слуги предавались сплетням, забывая, что я могу слышать их с любого конца дома. То, что они говорили, было недалеко от правды, хотя они и сами не верили в свои слова. Все решили, что господин Шигеру влюблен в какую-то недоступную или неподходящую ему женщину. Служанки вздыхали, представляя, как они клянутся друг другу в верности, видимо, из-за этого он и не приглашает ни одну из них разделить с собой ложе. Женщины постарше, житейски более мудрые, полагали, что такое бывает только в песнях, а не в повседневной жизни сословия воинов.

– Может, он предпочитает мальчиков? – заявила Харука, самая беспардонная из девушек, и добавила хихикая: – Спросите Такео!

На что Шийо ответила, что предпочитать мальчиков – это одно, а женитьба – другое. Сравнивать такие вещи нельзя.

Господин Шигеру уклонялся от всех вопросов, связанных с браком, утверждая, что его более волнует процесс моего усыновления. От клана месяцами не было ни слуху ни духу: прошение рассматривали. У Отори хватало дел поважнее. Йода начал летний поход на Восточный Край и присоединял к Тогану феод за феодом, либо опустошал и уничтожал земли. Скоро он вновь обратит свой взор на Срединный Край, а Отори привыкли к миру. Дядюшки господина Шигеру не намеревались противостоять Йоде, в то же время мысль о подчинении клану Тоган щекотала нервы большинства Отори.

Хаги переполнялся слухами, во всем чувствовалось растущее напряжение. Кенжи забеспокоился. Он постоянно следил за мной, и это меня раздражало.

– С каждой неделей в городе становится все больше шпионов, – сказал он. – Рано или поздно кто-нибудь опознает Такео. Позволь мне забрать его.

– Как только все будет узаконено и он окажется под защитой клана, Йоде придется подумать дважды, прежде чем тронуть его, – ответил господин Шигеру.

– Боюсь, ты недооцениваешь Йоду. Он посмеет сделать что угодно.

– Может, в Восточном Крае оно и так, но не в Срединном.

Они часто спорили на эту тему. Кенжи настаивал, чтобы господин отпустил меня с ним, а тот уклонялся от подобного решения, не хотел принимать опасность всерьез и был твердо убежден, что с момента усыновления я буду чувствовать себя в Хаги безопасней, чем где бы то ни было.

Настроения Кенжи перешли ко мне. Я постоянно был начеку, всегда настороженно ожидал нападения. Я успокаивался только тогда, когда погружался в усвоение новых умений. Я одержимо оттачивал свои таланты.

В итоге в конце седьмого месяца из замка пришло сообщение: господин Шигеру должен отвести меня на прием на следующий же день. Тогда же моя судьба будет решена.

Шийо вычистила меня до блеска, помыла и постригла волосы, принесла новую одежду. Ихиро твердил об этикете и знаках любезности, о языке, которым я должен пользоваться, о том, насколько низко кланяться.

– Не опозорь нас, – прошипел он мне, когда мы покидали дом. – После всего, что сделал для тебя господин Шигеру, тебе нельзя его опозорить.

Кенжи не собирался идти с нами, но решил сопроводить нас до ворот замка.

– Просто держи ухо востро, – посоветовал он мне, будто я могу делать иначе.

Я восседал на Раку, светло-сером коне с черными гривой и хвостом. Господин Шигеру ехал впереди на своем черном скакуне Куи с пятью-шестью вассалами. Когда приблизились к замку, меня охватила паника. Мощь высившегося перед нами сооружения, его неоспоримое господство над городом привели меня в трепет. Что я делаю? Пытаюсь выдать себя за воина, за благородного человека? Члены клана Отори только взглянут на меня и поймут, что я собой представляю: сын крестьянки и наемного убийцы. Даже проезжая по многолюдной улице, я чувствовал себя обнаженным: мне казалось, что все смотрят только на меня.

Раку почувствовал мой страх и напрягся. Он вздрогнул от неожиданного волнения в толпе. Не раздумывая, я замедлил дыхание и расслабился. Раку тотчас успокоился, но он успел развернуться, и тут я уловил взглядом одного человека, лицо которого узнал сразу же. Справа болтался пустой рукав. Именно его портрет я как-то набросал для господина Шигеру и Кенжи. Именно он преследовал меня вверх по горной тропе, и его правую руку отсек Ято.

Я не смог определить, узнал ли меня негодяй: его взор на мне не остановился. Дернув коня за уздцы, я поехал дальше. Вряд ли я дал понять, что заметил его. Эпизод длился не более минуты.