Шавина Виктория - Научи меня летать

- Мой повелитель тоже очень огор… тяжело переживает смерть любимой дочери. Это… просто невыразимый удар для всех нас, - он сглотнул снова. - Так вы согласны заменить невесту, как было оговорено?

- Да, - коротко и глухо откликнулся Келеф, резко развернулся и стремительно поплыл прочь.

Гонец неловко кашлянул, встретился глазами со сторожевым и пошутил:

- Нервный какой.

Пара юнцов прыснула со смеху, и тотчас получила подзатыльники от старших. Остальные стражники сохранили суровое и задумчивое выражение лиц. Гонец притих, отступил ближе к ящеру.

- Вот ведь как, - наконец, нарушил тишину сторожевой. Он хмурил лоб, щурился - слова давались ему с трудом, но он продолжал упорно отыскивать их и бросать в толпу, гулкие, словно камни, катящиеся с обрыва. - Не человек - и тот понимает. Смерть молодой девушки, не исполнившей своё предназначение. Чего же тут смеяться?

- Нечего, конечно, - торопливо согласился гонец, кашлянул, выдержал паузу и осведомился. - А где у вас можно напоить динозавра?

Хахманух даже не успел окликнуть уана - гулко вздохнула каменная плита, чёрная молния прорезала коридор, и крепость сотрясли громовые раскаты рояля [29] "Гроза" из цикла "Годы странствий". Ф.Лист. . Червь и паук встревожено переглянулись. С потолка уже планировали пушистые твари, по лестнице вниз бежали драконикусы, торопливо шлёпая лапами.

- Что случилось? - нестройным хором воскликнули лятхи, встретившись.

- Без понятия, - чётко ответил Синкопа.

Хахманух переступил на месте, свил тело в тугую пружину.

- Выждем немного, и я пойду выясню, - предложил он.

- А я проверю свои источники, - деловито сообщил паук и побежал к выходу.

Последний тихий аккорд отзвучал. Келеф опустил руки и, точно марионетка с обрезанными нитями, повалился на пол рядом с холодно блестящей, лакированной чёрной громадой. Червь, испуганный и встревоженный, подбежал к нему, ткнулся мордой в плечо.

- Ну, что случилось? - встревожено заворчал он.

Сил'ан лишь судорожно вцепился в камень. Хахманух обвился вокруг съёжившегося тела:

- Всегда ты молчишь и всё держишь в себе. Я много повидал твоих сородичей - такой привычки не было ни у кого. Поговори со мной.

Келеф задрожал, червь положил морду ему на спину и вздохнул.

- Ещё девять лет, - одними губами прошептал Сил'ан.

Хахманух подобрался, гребни на голове и спине резко распрямились, щетинки встали дыбом.

- Что? - с ужасом выдохнул он. - С чего вдруг? Зачем? Ты же знаешь, я не смогу остаться… Не понимаю, - он затряс головой от волнения.

Откатилась каменная плита, в коридоре раздались шаги. Червь потеребил лапой рукав чёрного платья:

- Наследник идёт, вставай!

Сил'ан не ответил. Шаги замерли у колонны, мальчишка осторожно высунулся из-за толстого, облепленного паутиной каменного столба и заглянул в залу. Хахманух подполз к нему и торопливо, сбивчиво объяснил:

- Он не в себе. Шок. Нужно время. Всё будет хорошо, ведь так?

Хин улыбнулся червю, присел на корточки и потрепал того по голове, запачкав руки в тягучей слизи:

- Конечно.

Хахманух встал на лапы, но всё не отрывал брюха от пола; мальчишка услышал его панические, виноватые мысли:

- … не могу остаться. Через неделю наступит моя зрелость. Я стану совсем другим: не узнаю и не вспомню ни его, ни тебя - только лятхов, - вконец напуганный, червь запричитал: - Как же так вышло? Как же я его покину?

Мальчишка платком отёр перчатки и тепло усмехнулся:

- Ты бы ещё спросил: на кого? Хахманух, тебя ждёт дом, клубок, детёныши. Не надо огорчаться и переживать: остаются Синкопа, злодеи, крылатые. Келеф сильный, ты же сам знаешь. Мы его поддержим, а ты - доверься мудрой природе.

Червь грустно повесил голову:

- Я не хочу вас забывать.

Он повернулся к мальчишке хвостом и медленно побрёл прочь. Хин коротко вздохнул, выпрямился, собрал волосы в хвост и, тихо ступая, подошёл к уану. Присел на пол в двух шагах от него. Скрежет когтей лятха затих в отдалении, крепость обняла глухая тишина.

Мальчишка посмотрел на безразличные иссиня-серые камни пола, на разметавшийся чёрный шёлк волос, протянул руку и погладил воздух, не решаясь коснуться их.

- Сейчас мир вокруг звучит как расстроенная скрипка, - негромко произнёс он, не сводя взгляда с Сил'ан. - Давай послушаем что-нибудь другое. Помнишь ночное небо? Поездку год назад? Грозу? Как я боялся и пытался спрятаться между ящерами. Так боялся, что, мне казалось, сердце разорвёт грудь и выпрыгнет наружу - я умру. Твоя родная стихия несёт гибель таким как я. Может быть, мы - люди - мстим ей, пытаясь погубить тех, кого не понимаем - её детей. Именно погубить, потому что всё непохожее мы упрямо стремимся изменить, превратить в человека или знакомое нам явление. Гроза потрясла меня, перенести её было тяжело, но после неё, помнишь: ты и я сидим на камне, от лужиц поднимается пар, говорим о том, чего не касались прежде, и не замечаем, как заходит Солнце и гаснут краски заката. Воздух, прозрачен, свеж, свободен от страха. Падают звёзды и разбиваются о воду со стеклянным звоном.

Он поднялся, подошёл к роялю и несколько раз ударил пальцем по крайней белой клавише справа. Резкие тонкие звуки вспыхнули и погасли в тишине.

- Красивые, чистые звёзды, - нараспев промолвил Хин. - Холодные, яркие. Вышитая колкими голубыми огнями высота, - он чуть замедлил речь и улыбнулся, - самого прекрасного цвета. Небо так похоже на тебя. И сколько бы огней ни упало, оно не погаснет никогда.

Заметив осмысленный взгляд Сил'ан, он лукаво улыбнулся:

- Вот и всё.

- Но девять лет, - тихо сказал Келеф. Он казался несчастным и смотрел на человека, ожидая, что тот успокоит, словно готов был поверить любому ответу.

- И они пройдут, - заверил Хин, улыбнулся шире. - Видел бы ты себя!

- Главное, что меня не видели воины, - ответил Сил'ан и, кротко вздохнув, сел. - Ты помнишь, где лежит мой гребень?

Уан повёз червя в Город на облачной карете. Все лятхи высыпали наружу и долго махали кто лапами, кто хвостами, стоя у края опущенного моста. Синкопа, сидевший на плече мальчишки, свесившись набок, горестно вздохнул. Злодеи и те выпустили печальные струйки дыма. Твари долго летели за каретой, а назад вернулись по песку, пыльные и усталые. Хин взъерошил их мех и позволил прокусить себе руку до крови.

- Как же мы без него? - спросил паук, когда они вернулись домой. - Кто теперь будет руководить этим бедламом?

- Может, ты? - предложил мальчишка.

- Не пойдёт, - ответил Синкопа. - Конечно, я люблю распоряжаться - но изредка, когда мне того хочется.

Лятхи переглянулись и уставились на Хина.

- Я? - изумлённо переспросил тот.

- Почему бы нет, - ухмыльнулись драконикусы.

- Назначишь меня тайным прознатчиком? - попросил паук.