Питер Страуб - Парящий дракон. Том 1

Пистолет поднялся, но даже я видел, что Лес вовсе не собирается застрелить кого-либо. Он держал эту свою пушку под углом сорок пять градусов кверху. Чего я боялся, так это того, что этот здоровенный полицейский Бобо Фарнсворт с перепугу пришьет Леса, но тот оставался спокойным. Его пистолет – гораздо более серьезное оружие, чем пистолет Леса, – был вытащен из кобуры, но и все. Бобо в основном хотел увериться, что Лес не попытается ничего сделать своей жене. Лес скоро сломался и его утащили домой.

Я обнял парня за плечи – Бобо как раз ушел разбираться с Макклаудами. Мальчик дрожал – я его пугал точно так же, как и Лес.

– Ты особенный человек, Табби, – сказал я, – похоже, ты нам всем вскоре понадобишься.

– Это я обработал тот почтовый ящик, – сказал он. – Не ваш. Его.

Он кивнул на этих троих, которые удалялись по улице.

Лес по-прежнему отмахивался от Пэтси, которая пыталась его успокоить.

– Ну и держи свой рот на замке, – посоветовал я ему. – И насчет всего остального тоже. Я расскажу тебе об этом, и ты поймешь, почему это случилось.

– Но это случилось, – сказал Табби так, словно он еще был не уверен. – В лодке.

Он вырвался и взглянул на меня испуганно и подозрительно.

– Конечно, это случилось. Но я объясню тебе почему.

Теперь Бобо и Пэтси шли нам навстречу, так что я заткнулся. Я поглядел на бесформенный комочек пуха и вспомнил Барб Зиммер и задыхающийся голос Гарри, когда он говорил мне о ее смерти по телефону.

Тогда Пэтси Тейлор и Табби увидели друг друга. Пэтси начала говорить что-то насчет чашки кофе, она была тем, что мы называем "хорошим игроком", поскольку держалась так, словно появление Леса, размахивающего пистолетом, было чем-то вполне нормальным. Но когда она поглядела на нас, вся ее бравада исчезла. На меня она едва глядела – она не отрывала глаз от Табби. Она даже не шевелилась.

Я знал, что парень был частью того, что она видела на дороге на всей Бич-трэйл он сейчас был единственным, кто интересовал ее. У ее бабки часто бывал такой взгляд, когда она заходила в магазин и видела там кого-нибудь, кто должен был недели через две умереть от инфаркта. Это было просто узнавание, но именно в этой простоте и заключался весь ужас. Табби тоже просто стоял, и все. У него тоже была эта сила.

Ничто не бывает независимым друг от друга, ничто не происходит случайно все взаимосвязано, и я вспомнил, как стоял над телом Норма Хугхарта в его дурацком маленьком садике. Я вспомнил блаженную улыбку Чарли Антолини.

Вот дерьмо, подумал я.

Бобо, конечно, подумал, что у Пэтси просто реакция на то, что произошло, и он начал подталкивать ее по направлению к нам. Теперь, поскольку убийство нам больше не грозило, ему хотелось поскорее отделаться от нее.

Эти спириты правы – мы ничего не знаем, но случайностей не бывает.

– Не можете ли вы на полчасика взять на себя заботу о леди? – спросил Бобо. – Я хочу попробовать поймать вот этих…

Он указал на мой несчастный почтовый ящик.

– У меня есть кофе, – сказал я. – Хороший, крепкий.

Я прослежу, чтобы мальчик добрался домой, офицер.

Пэтси теперь смотрела под ноги, точно для того, чтобы убедиться, что земля не разверзнется.

– Скажите Лесу, чтобы он пришел в участок со своим разрешением, – сказал Бобо, и она кивнула. Потом вновь поглядела на Табби. Я обнял их. Пэтси была только на пару сантиметров выше мальчика, и я почти чувствовал, как у нее колотится сердце. Я возвышался над ними точно какой-нибудь древний птеродактиль.

Через пять минут я уже ковылял по своей кухне, притворяясь рассеянным старым маразматиком, который не может найти три чистые чашки. Хотя это правда: я был рассеянным, после того как поглядел на встречу Пэтси и Табби.

Между ними возникло такое напряжение, что тарелки могли бы вибрировать в сушильном шкафу. Они столько видели друг в друге, что им не было нужды говорить. Они даже не знали, с чего начать – настолько много у них было общего.

Словно двое любовников, расставшиеся несколько десятилетий назад, или двое сообщников, однажды совершившие убийство… Я стеснялся на них смотреть – ведь им приходилось скрывать от всех свою непохожесть. А теперь каждый из них встретился с человеком, который до конца понимал другого. И особенно трудно это было для Пэтси – она дольше прожила со своим даром.

Я больше не мог это выносить.

– Мы можем и поговорить, – сказал я и поставил три чашки на почерневший поднос.

Они замерли на стульях и сделали вид, что рассматривают поцарапанную поверхность деревянного стола.

Я поставил перед ними кофе. Табби пробормотал слова благодарности, а Пэтси ограничилась кивком.

– Вы оба знаете, что представляете собой, – сказал я, – и если вы не хотите говорить об этом при мне, ладно. Тем не менее я тоже кое-что об этом знаю, по крайней мере достаточно, чтобы узнать это, когда вижу. – Табби живо поглядел на меня, а Пэтси сидела, не поднимая глаз от чашки. – И я знал вашу бабушку, Пэтси. Я помню, какая она была и что могла делать, хоть девяносто процентов жителей города думали, что она просто красивая женщина, но со странностями.

Пэтси глянула на меня.

– Она была привлекательной? Я никогда не видела ее до того, как она.., раньше…

– Такая же привлекательная, как и вы, – сказал я. – И она решила удалиться от мира, можно и так это выразить. Никто не отсылал ее насильно. Она хотела быть там – я думаю, что во внешнем мире она видела слишком много зла и больше не могла выносить его.

– Зло, да… – сказала Пэтси, впервые расслабившись. – Боюсь, и я уже встречалась с таким злом.

Она бросила вопросительный взгляд на мальчика, молчаливо и застенчиво задавая вопрос. Я думаю, что впервые за много лет она подумала, что ее дар может быть кем-то разделен, что в нем есть не только ужас, но и что-то хорошее.

Табби сказал:

– Я тоже что-то видел. Даже когда был маленьким. Один раз. Или два. Я не помню.

– А может, три, – сказал я. – Не забудь про меня и Бейтса Крелла в лодке.

Табби сглотнул, а Пэтси глядела на него так, точно он собирался шагнуть в пламя.

– Ну и что вы видели? – спросил я ее.

Она, пораженная, подняла голову.

– Вы говорите, что знали мою бабушку. Что она видела?

– Она знала, когда люди должны умереть, – сказал я невыразительно. – Во всяком случае, я так понял.

– Я хочу домой, – сказал Табби.

– Ты тоже знал, когда люди должны умереть? – шепотом спросила Пэтси.

– Что вы имеете в виду? Я один раз увидел, как парня зарезали в баре, где работал мой отец.

Значит, его отец был буфетчиком. Монти, должно быть, с ума сходил от ярости, подумал я.

– Но ведь ты знаешь, что я имел в виду, Табби. Ты видел что-нибудь до того, как это происходило?