Лиза Смедман - Угасание

— Ты видел этот корабль, но не ел его? — показал он снова.

Щупальца аболета затрепетали, возможно от гнева, а может, это было равносильно пожатию плечами у дроу.

— Я его не видел. И не поглощал никакого знания о нем.

Поглощал? Вейласу не нравилось, как это звучит.

— Как вы поглощаете знания? — спросил он жестами.

— От родителей, когда вылупимся. От других существ, вроде тебя. Мы поглощаем их.

— Вы… едите их? — прожестикулировал Вейлас. — Ты собираешься съесть меня?

— Это не моя привилегия, — заявил аболет. — У тебя есть знания об этом корабле?

Вейлас быстро помотал головой и выразительно вздохнул.

— Нет, — сделал знак проводник. — Мне сказали, что аболетам известно об этом корабле, и я отправился сюда, чтобы узнать, правда это или слухи.

— Откуда ты? — спросил аболет. — Как ты попал сюда?

Вейлас задумался, как ответить. Пытался ли аболет выяснить, один или нет он пришел к озеру Форуут, или же оценивал, достойна ли потенциальная информация, хранящаяся в мозгу Вейласа, того, чтобы поглотить его. Он пытался придумать ответ, который не слишком возбудил бы аппетит аболета, в то же время прикидывая свои шансы на спасение. То, что он в клетке — а значит, аболет не станет поглощать его немедленно, — вселяло надежду. Вейлас подумал, что, возможно, его приберегают для какого-нибудь другого аболета, одного из более «привилегированных».

По крайней мере, именно на это он надеялся. Если аболет отправится докладывать о результатах предварительного допроса своему начальству, Вейлас сможет воспользоваться амулетом в форме звезды, все еще приколотым к его рубахе, чтобы сбежать.

— Я из Мензоберранзана, — показал жестами Вейлас. — Я солдат, служу одному из Домов этого города. Верховная Мать с помощью своей магии отправила меня сюда — разузнать про корабль демонов. Скоро она таким же образом вернет меня домой.

«Это объяснит потом мое исчезновение из клетки, — подумал Вейлас, — и, если повезет, заставит аболетов решить, что искать меня бесполезно».

И снова он заметил, что его ноздря полна слизи, и прочистил ее. Он яростно утер лицо рукавом, но лишь размазал по нему слизь. Вейлас, тревожась все сильнее, перестал тереть лицо. В мозгу его ярко вспыхнул образ похожего на дроу существа, пасущего медуз. Не покалывает ли у него в левом ухе? Он с трудом подавил желание потрогать его, боясь, что, может, оно уже начало исчезать.

— Ты не вернешься в свой город, — сказал аболет. Вейлас пожал плечами, борясь с тошнотой, подкатившей к горлу.

— Меня сделают рабом? Разве в вашем городе нет Верховной Матери? Нет правительницы, к которой я мог бы обратиться?

По телу аболета пробежала дрожь. Вейлас гадал, признак ли это раздражения или удовольствия.

— Много воды утекло с тех пор, как Оофоон встречалась с кем-либо из сухопутного народа. Ты всего лишь слуга среди своих собратьев и недостоин ее внимания. А что до твоего вопроса, ты уже раб Оофоон. Когда твое превращение завершится, ты начнешь служить ей.

На этот раз Вейлас потрогал свое ухо. Его кончик все еще был заостренным, но в нем отчетливо покалывало, как и во всей левой половине лица, и в левой ладони, и в запястье. Пальцы на этой руке словно слиплись. Пытаясь раздвинуть их, он увидел, что указательный палец уже начал срастаться со средним, а мизинец — с безымянным. Между двумя новыми уродливыми пальцами начала нарастать серая кожистая перепонка, она дошла уже до первого сустава.

— И как долго длится превращение? — спросил он. Его левая рука уже сделалась неловкой.

— Не дольше трех буурмов, — сказал аболет. — Когда оно закончится, я вернусь и выпущу тебя.

Мощно ударив хвостом, он уплыл прочь.

Вейлас понятия не имел, сколько длится этот «буурм». Он мог быть равен одному циклу Нарбондели — и в таком случае у него, возможно, еще есть время, чтобы вернуться к остальным, если заклинание Фарона не потеряет силу раньше. Или, почем знать, буурм может быть коротким, как один миг. Бросив взгляд на свою левую руку, он содрогнулся. Чем скорее он отправится в обратный путь, тем лучше. Аболет стремительно плыл в сторону города, не оглядываясь больше на Вейласа.

Проводник прикоснулся к девятилучевой звезде на своей груди и ощутил, как знакомая магия начала выкручивать все его тело. Он оказался в том месте, которое наметил, — на расстоянии доброй сотни шагов от прежнего, — но клетка перенеслась туда вместе с ним. Она плюхнулась в очередные заросли водорослей, подняв облако мутной грязи по колено и спугнув косяк малюсеньких перепуганных рыбешек.

Может, какой-то частью тела он касался прутьев — и именно поэтому клетка проскользнула между измерениями вместе с ним? Она была слишком тяжела, чтобы магия талисмана смогла подействовать на нее, но только так Вейлас мог объяснить произошедшее.

Осторожно передвигая ноги, он встал точно посредине клетки и попытался снова — на этот раз скачок был покороче. И вновь клетка осталась с ним.

Вейлас нахмурился. Магия клетки явно была нацелена на то, чтобы не выпускать его, где бы он ни оказался. Будь его амулет помощнее, он мог бы с помощью его силы перенестись через озеро серией коротких скачков — следуя вдоль мощного подводного течения к водопаду, служившему, должно быть, его источником. Но магия броши ограниченна. Еще пара скачков вроде первого, и она иссякнет на целый цикл вперед.

Тем временем слизь, оставленная щупальцем, растекалась по его лицу и левой руке. Он набрал полную грудь воды и выдохнул ее через нос, прочищая ноздри. Сколько времени у него еще осталось? По крайней мере, разум у него пока еще собственный, и проводник полагал, что эта часть его, наверное, сохранится. То похожее на дроу существо доказало, что его воля свободна. Оно сумело предостеречь Вейласа насчет Занхорилока — хотя и без толку.

Пора пробовать что-нибудь еще, решил проводник.

Вейлас отцепил от рубашки другой магический амулет — коротенькую трубочку из мифрила размером не больше пальца. Подгребая левой рукой — перепонки уже доросли до вторых суставов пальцев, — он постучал трубкой по одному из прутьев клетки. По воде разнесся чистый, отчетливый звук, но ничего не произошло. Если в клетке и имелась дверь, она не отреагировала на эту музыкальную магию.

Засунув трубочку в карман, Вейлас потянулся за своей последней надеждой — брошью с тусклым серым камнем в окружении дюжины крошечных неграненых самоцветов. Изготовленная глубинными гномами, брошь обладала способностью создавать иллюзии, придавая своему владельцу любой облик, какой тот пожелает. На самом деле она не совершала превращений и не могла создавать особо сложные иллюзии — например, сделать так, чтобы дроу выглядел аболетом, — но слегка изменить внешность она Вейласу поможет.