Маргарет Уэйс - Архивы драконов

Монстр Хаоса прыгнул вперед — сэр Тречард успел развернуться, но хлещущие, щупальца выбили меч из его руки. А затем смазанный круг врезался в тело командующего. Щупальца разрезали металлические доспехи как тонкий шелк, превращая тело под ними в кровавые ошметки. Но самое ужасное заключалось в том, что сэр Тречард еще был жив. Несмотря на то, что его внутренности разлетелись в стороны, он кричал и корчился на земле.

Джемел задохнулся и, ничего не соображая от шока, ударил. Лезвие пронзило внутри монстра что-то, как надеялся посыльный, жизненно важное. Тварь захрипела, в ее теле замерцали огненные вспышки, но она еще была жива. Меч намертво застрял в плоти демона, и Джемел с ужасом понял, что не может отпустить рукоять. Щелкнули щупальца — монстр срезал руку посыльного у плеча, и она медленно исчезала вместе с клинком в чудовищной утробе.

Фонтаном ударила кровь, и Джемел начал падать в черную бездну, подсвеченную вспышками молний…

Очнулся он в армейской палатке. Воздух внутри был горяч и пах кровью, смертью и молниями… Память вернулась, а вместе с ней и боль в правой руке — хотя солдат ясно видел, как ее оторвало… Возможно, ему показалось и ничего страшного не произошло — ведь рука болит…

Джемел осмотрел себя и заплакал. Там, где должна была находиться его правая рука, не было ничего, кроме пропитанных кровью бинтов, намотанных на огрызок плеча.

Внутрь вошел солдат:

— А-а, уже проснулся, это хорошо. Как себя чувствуешь?

— Как ты сам думаешь, глупец?! — зарычал Джемел. — У меня больше нет руки!

— Можешь считать себя счастливчиком, — ответил солдат. — Ты был единственным, кого мы нашли живым на той равнине. И не будь с нами друида-целителя, который прекратил кровотечение, это тоже мало помогло бы.

— И как долго я провалялся?

— Почти полтора дня, мы все еще хороним мертвых…

— А как… — сглотнул слюну Джемел, — как там с тварями Хаоса?

— Всех уничтожили. Ты славно потрудился вместе с рыцарями. Сейчас резервы выдвинулись вперед и очищают территорию от оставшихся монстров. Эй, что ты делаешь?!

— Встаю, — прохрипел Джемел. — По крайней мере, ноги у меня в порядке. Покажи мне, где меня нашли.

— Мне кажется…

— Проведи меня туда! — заорал посыльный.

— Это мерзкое зрелище…

— Знаю, — проговорил Джемел мрачно, — я там был.

Солдат лишь покачал головой, но, видя, как Джемел уверенно держится на ногах, пожал плечами и согласился.

— Вот оно…

Джемелу показали темное пятно на залитой дождем равнине. Перемешанная земля и трава до сих пор были покрыты кровью, которую не могла смыть небесная влага. Невдалеке отряд солдат с бледными лицами копал огромную яму для захоронения павших, вернее, того, что от них осталось. Не было ни одного целого тела, отрубленные руки и ноги валялись тут и там вперемешку с внутренностями и иссеченными торсами. Панцири, разрезанные на длинные ленты, горсти звеньев от кольчуг… То и дело один из солдат-могильщиков отбегал в сторону и его неудержимо рвало.

Джемел заколебался, его самого начало мутить, но он не отступил. Его отсутствующая рука горела огнем. Около останков лежала груда оружия, собранная для вечного отдыха с погибшими владельцами. В ней был и его меч, который посыльный легко узнал. У рыцарей были драгоценные клинки с гравированными лезвиями и розами на гардах и рукоятях, у Джемела — простой пехотный меч.

Солдаты начали опускать останки в яму, а он мог только стоять, однорукий, беспомощный, не способный помочь — лишь раскаиваться. Ведь если бы Джемел не отвлек сэра Тречарда, тот бы остался жить. Солдаты работали споро, стремясь поскорее покончить с ужасной миссией. Не было никаких речей и ритуалов, посвященных храбрости рыцарей, — времени мало, идет война. Воины торопливо сгребали; мокрую землю и закидывали могилу.

Джемел вытащил свой меч и неуклюже сжал его левой рукой — боль пронзила обе руки, ведь правая тоже по-прежнему сжимала его. Меч выпал из пальцев, разбрызгивая воду. На равнине не нашлось ни одного камня, чтобы отметить место захоронения отважных рыцарей. Джемел, вновь наклонившись, неловко подобрал свое оружие, подошел к рукотворному холму и вонзил клинок в мягкую землю.

Сделав это, посыльный повернулся, собираясь идти обратно, но силы оставили его, и Джемел потерял сознание…

— Я — единственный выживший… — проговори Джемел. Его рука, стискивающая ржавый эфес, вновь и вновь погружала клинок в сухую траву. — Люди говорили, я счастливчик… — Он фыркнул и оглядел братскую могилу.

— Их боль закончилась, они могут спокойно спать…

— Да, я знаю, — спокойно сказал Карамон. — Мне сказали примерно то же самое после окончания Войны Хаоса. После того как Рыцарь Тьмы принес мне изрубленные и окровавленные тела сыновей. После того как я должен был сказать их матери, что двое наших детей мертвы. И я сажал валлины на могилах, вместо того чтоб выбирать свадебные букеты… Мне потребовалось много времени, чтобы признать правоту людей, прежде чем я перестал тяготиться вопросом, почему я жив, а они — нет…

Джемел молча смотрел на могилу.

— А что это были за монстры — с которыми вы дрались? — Карамон мудро изменил тему.

— Какие-то создания Хаоса. Сами Боги бежали от них. По крайней мере, так говорят…

— А вы остались… — протянул Карамон.

— Да, ряды не дрогнули, — жестко сказал Джемел, — и чего достигли? Остались лежать там же… Ладно, Маджере, вот этот проклятый меч. Что теперь? Отправишься собирать мышиный помет или как-нибудь по-другому поворожишь?

— Заберем его в Утеху. Магия моего брата сработает только там, где он меня ей обучил.

— А Джасар думает, я сумасшедший, — прошептал Джемел. Он еще немного постоял у могилы, затем повернулся к Карамону. — Подожди! Если я заберу меч, что останется знаком захоронения?

— Посмотри на эти прекрасные кусты белых и красных роз. — Карамон склонился, втягивая аромат цветов. — Вот лучший знак из всех. Взгляни, Джемел, где еще ты видел, чтобы они так удивительно разрослись? Здесь и почва-то сухая, а как цветут…

— Твоя правда. — Джемел еще раз окинул взглядом песчаную равнину, покрытую коричневой травой и уродливыми сорняками повсюду, кроме могил, на которых полыхали бутонами удивительно прекрасные цветы. — Именно так…

— А люди еще говорят, будто Боги покинули нас, — улыбнулся Карамон, покачивая головой. — Вот теперь пора возвращаться домой.

— Карамон! — Тика возмущенно смотрела на мужа. — Что ты задумал? Это моя лучшая льняная скатерть!

— Извини… — Карамон залился краской. — Я думал, она старая… Я… гм… мне нужно сделать одежды мага…

Жена впилась в него взглядом:

— Карамон Маджере, это заходит слишком далеко! Ты прекрасно знаешь, что не сможешь сотворить ни одного заклинания, даже если от этого будет зависеть твоя собственная жизнь.