Маргарет Уэйс - Архивы драконов

— Что? — удивился эльф, но гном уже вернулся к работе, выдергивая из досок гвозди и складывая их в поясной мешочек для последующего использования.

Эльф двинулся в указанном направлении, миновав стоящее у колес дерево в бадье. Он присмотрелся получше — дерево как дерево. На борту и пологе фургона с одной стороны красовались созвездия. Были даже священные луны пропавших Богов: серебряная Солинари, красная Лунитари и черная Нуитари. С другой стороны изображался яркий солнечный день и жаркое солнце с лицом самого Себастиуса.

— Милое самомнение, — пробормотал эльф, подходя и поднимая руку, чтобы постучать — он не поверил словам гнома, приняв их за розыгрыш, — но тут изнутри раздался голос:

— Заходи, друг, я ждал тебя.

Рука эльфа метнулась к узкому мечу, но он все же вошел в потемки фургона.

— Садись, сейчас запалю свечу… Вот, так намного лучше.

Широкое, морщинистое лицо, казалось, засияло не хуже свечи. Эльф присел на краешек походного стула, оставив занавески отдернутыми.

— Ты проделал долгий путь, — молвил Себастиус. — А дороги бывают длинны, особенно когда не имеют окончания… И особенно когда они пролегают далеко от дома… Ведь тебе запрещено возвращаться, не так ли, друг мой? Ты один из тех изгоев, которых называют темными эльфами, ушедшими от света… Нет, вложи оружие в ножны! — Себастиус лениво махнул рукой. — Мы не охотники за головами, знаешь ли… Здесь ты в безопасности.

— Как ты узнал? — прошептал эльф.

— Я видел, как ты покинул родину, видел, как стоял на перекрестке… — удовлетворенно протянул Себастиус. — Именно потому я распорядился, прибить там нашу афишу, ну, если не считать надежды раздобыть немного медных монет у местных…

— Видел меня? — недоверчиво протянул эльф — Но это невозможно! Откуда?! Как?! Кто разболтал о моем появлении? Ты шут и обманщик! Я ухожу…

— А как же я узнал, какую пьесу давать сегодня вечером? — хитро прищурился Себастиус. — Она шла специально для тебя. Не веришь? А вот интересно, отправился бы ты смотреть „Магиуса и короля гоблинов“? Может, ты бы сделал крюк ради „Жизни и трагической смерти сэра Рогара Мурского“? Пришел бы смотреть „Магический меч Кит-Канана“? Или „Дядюшку Пружину и три грубых овражных гнома“? У меня тысячи и тысячи пьес. — Себастиус постучал себя по лбу. — По одной на каждого живущего на Кринне. Сегодня, как я уже сказал, представление давалось для тебя.

Эльф медленно и неохотно опустился на стул, словно тот притягивал его.

— Кто ты? — все еще сомневаясь, спросил он.

Человек вскочил на ноги и учтиво поклонился.

— Я Себастиус, сын Гилеана, — гордо возгласил он.

— Сын Гилеана… — фыркнул, эльф. — У Бога Гилеана не было никаких сыновей, только дочь — Лунитари.

— Есть те, кто утверждает так. — Себастиус присел и вытянул толстые ноги, сложив руки на объемистом животе. — А есть те, кто говорит, будто у Гилеана есть еще два сына… Одного зовут Астинусом, может, слышал? Он хозяин библиотеки в Палантасе. Другой — это я. — Себастиус скромно улыбнулся. — Астинус ведет хроники жизни Кринна в книгах, я же веду их собственным способом.

— Поскольку Гилеана нет рядом, ты можешь называть себя как угодно, и никто не сумеет доказать обратного, — бросил эльф. — Да, я стоял на перекрестке, да, взял афишу… Все это верно, но действовал я по собственной воле, никто не мог принудить меня. Даже твои фокусы!

— Конечно, нет! — воскликнул Себастиус. — Только по доброй воле. Таково предписание отца. Разве ты еще не понял этого из текста пьесы? „Свободу раскаиваться и свободу прощать…“ — одна из моих лучших строчек. Ты мог пойти в Палантас, мог по доброй воле уйти до начала спектакля. А мог уйти после. Но получается, по доброй воле ты сидишь тут — не там, где собирался, а там, где должен. Так часто бывает в жизни. Тебя привел сюда голос сердца.

— Тогда зачем я пришел? — вызывающе спросил эльф, словно и сам жаждал получить ответ.

— Конечно, ты хочешь присоединиться к нашей труппе, — произнес Себастиус. — хочешь стать актером.

Эльф недоверчиво посмотрел на него, собираясь возразить, но Себастиус не дал ему такого шанса:

— Скажи, как тебе наша игра?

Лицо эльфа невольно смягчилось.

— О, это было прекрасно… Эльф, что играл Даламара… Он тронул меня до глубины души… Когда меня изгоняли, я не нашел в себе силы кричать — огонь негодования выжег все слезы… Но сегодня вечером я снова рыдал!

— Он талант, это верно, — кивнул Себастиус. — Это его лучшая роль и последняя.

Эльф быстро взглянул на толстяка, думая, что ослышался и недопонял. Но Себастиус продолжал разговор как ни в чем не бывало, видимо, это была человеческая шутка.

— Так куда ты направляешься?

— В Палантас.

— Палантас… — повторил Себастиус. — Хороший выбор. Город, где можно спрятаться. Даже эльфу, что, естественно, трудней. А зачем тебе Палантас? Даже там найдется мало людей, которые согласятся нанять на работу эльфа. На что ты будешь жить?

— А тебе какой интерес? — Эльф вновь подумал, что зря не ушел от этого назойливого человека сразу,

— У меня в Палантасе связи, — промурлыкал Себастиус. — А кроме того, как ты помнишь, брат — Астинус. — Эльф закатил глаза и промолчал. — Ладно, попрошу тебя прочесть этот текст. Но вслух и громко, надо оценить голос.

— Это еще зачем? — удивился эльф.

— Просто так. Назови это любопытством. — Себастиус протянул ему листок, и эльф увидел часть пьесы. Имена актеров сбоку, рядом их реплики. Он подозрительно посмотрел на Себастиуса, но лицо руководителя труппы было невинным, как у младенца. — Начни отсюда, — ткнул пальцем сын Гилеана.

Эльф начал читать, решив выполнить просьбу, и с удивлением понял, что читает монолог Даламара на суде: „…Я ищу то, что давно утеряли здесь, — свободу! Свободу мечтать о том, чего хочется, свободу преследовать цели, интересные мне! Свободу делать ошибки. Свободу раскаиваться и свободу прощать…“

Сначала он читал без выражения, прекрасно зная, что его голос никогда не смог бы захватить внимание стольких людей, и стесняясь Себастиуса, но постепенно забыл обо всем и последнюю строчку произносил уже абсолютно искренне.

Себастиус слегка похлопал по ручкам кресла вместо аплодисментов.

— Я справился? — спросил эльф, невольно заливаясь румянцем.

— Нет, — отрезал Себастиус. — В начале ты был зажат, а в конце стал сверхдраматичен. Тебе надо учиться, и в этом нет никакого позора. Но голос у тебя отменный, прекрасный инструмент. Он пропадет впустую у вора…

Теперь эльф стал пунцовым от смущения.

— А почему бы и нет? — вызывающе бросил он. — Кому я нужен? Значит, придется самому беспокоиться о себе.

Себастиус задумчиво смотрел на кончики пальцев.