Нил Гейман - М - значит магия

Она закрыла за собой дверь. Дождь, наверно, продолжал идти, я не заметил. Мне уже не было до этого никакого дела.

Есть в нашем городе места, не упомянутые в путеводителе. Куда даже полицейские ходят только по трое, если ходят вообще. В моем деле туда приходится ходить чаще, чем это полезно для здоровья. Можно подумать, реже будет полезнее.

Он ждал меня перед заведением Луиджи. Я подошел сзади, и он не слышал, как резиновые подошвы моих ботинок беззвучно ступали по асфальту.

– Привет, Петух.

Он дернулся и обернулся; мне в нос уставился ствол сорок пятого калибра.

– А, Хорнер… - Он спрятал пушку.

– Я тебе не Петух, коротышка. Я тебе Берни Робин, для друзей - Малиновка, и забывать не советую.

– Меня вполне устраивает Петух Робин, Петух. Кто убил Шалтая Болтая?

Не поймешь, что за птица этот Петух Робин, но в моем деле выбирать не приходится. Лучше него, стукача из уголовников у меня не было.

– Для начала покажи, какого цвета у тебя бумажки.

Я показал ему полсотни.

– Вот ведь черт, - пробормотал он. - Зеленая. Хоть бы лиловые сделали, или сиреневые, для разнообразия.

Однако полсотни взял.

– Слышал только, что толстяк запустил палец не в тот пирог.

– И?

– И в одном пироге оказалось сорок семь штук сорок.

– И?

– Тебе что, по слогам сказать? Я… а!

Он повалился на мостовую. Из спины у него торчала стрела.

Докукарекался, Петух Робин.

Сержант О’Грейди посмотрел вниз, на тело, потом посмотрел вниз, на меня.

– Гром и преисподняя, вот уж точно, - сказал он. - Никак сам малыш Джек Хорнер?

– Я не убивал Петуха Робина, Сержант.

– А тот звонок в отделение, когда нам сказали, что ты собрался пришить покойного мистера Робина - это, значит, розыгрыш?

– Если я убийца, где у меня стрелы? - Я бросил в рот резинку и принялся жевать. - Это подстава.

Он затянулся пенковой трубкой, сунул ее в карман, и промычал пару тактов партии гобоя из увертюры к «Вильгельму Теллю».

– Может да. А может, и нет. Ты все равно под подозрением. Из города ни на шаг. И еще, Хорнер…

– Чего?

– Смерть Болтая - несчастный случай. Так сказал коронер. Так говорю я. Брось ты это дело.

Я обдумал его предложение. Потом я обдумал предложение девушки, включая саму девушку.

– Нет, сержант, не играет.

Он пожал плечами.

– Ну смотри. Я тебя предупредил.

Вряд ли это можно было считать пожеланием успеха.

– Выше головы хочешь прыгнуть, Хорнер. Не лезь к большим мальчикам. Вредно для здоровья.

Насколько я помнил счастливые школьные годы, он был прав. Каждый раз, когда меня брали в игру большие ребята, я получал так, что мало не казалось. Но О’Грейди - откуда О’Грейди мог это знать? Потом я вспомнил.

Именно от О’Грейди мне доставалось больше всего.

Теперь пришло время, как это называется в моем деле, «поработать ногами». Я по-тихому навел справки кое-где в городе, но ничего, чего я уже не знал бы о Болтае, не выяснил.

Шалтай Болтай был на редкость тухлой личностью. Я помнил, как он только появился в городе - молодой оборотливый дрессировщик, первым научивший мышей дергать за гири на часах. Однако он довольно быстро пошел по дурной дорожке: вино, карты, женщины, всегда одно и то же. Каждый смекалистый юнец думает, что у нас в Детстве улицы мостят золотом, а когда убеждается в обратном, уже слишком поздно.

Болтай начал с вымогательства и грабежа по мелочи: он обучил банду малолетних пауков нападать на девчонок-молочниц, которые с перепугу бросали творог и прочее, а он подбирал брошенные продукты и продавал на черном рынке. Потом он занялся шантажом - самое отвратное дело. Мы с ним единожды пересекались, когда один парень из высшего света - назовем его Джорджи-Порджи - нанял меня, чтобы вернуть компромат: на фотографиях он целовал всех девчонок подряд, доводя их до слез. Снимки я добыл, но понял, что с Толстяком связываться себе дороже. А я ошибок не повторяю. Черт возьми, в моем деле я не могу позволить себе повторять ошибки.

У этого мира свои, суровые законы. Помню, когда Том, сын трубача, вдруг появился в городе… впрочем, зачем вам знать о моих проблемах? Если вы еще живы, у вас хватает своих.

Я просмотрел все, что писали в газетах о смерти Болтая. Вот он сидел себе на стене, и вдруг раз - и вдрызг внизу. Вся королевская конница и вся королевская рать прибыли на место происшествия моментально, но чтоб ему помочь, нужны были специалисты. Вызвали врача по имени Фостер - они с Болтаем были приятелями еще в Глостере - хотя мне в голову не приходит, чем поможет доктор, когда ты уже умер.

Погодите-ка минуту: доктор Фостер!

Бывают в моем деле такие минуты, когда чувствуешь, что две клеточки серого вещества потерлись друг о друга нужным образом, и за секунду у тебя в мозгу рождается ответ на двадцать четыре карата.

Помните клиента, который так и не объявился - которого я целый день прождал на углу? Несчастный случай. Я не потрудился проверить: не могу позволить себе тратить время на клиентов, которые за него не платят.

Так что, похоже, три трупа, а не один.

– Это Джек Хорнер, - сказал я оператору. - Дайте сержанта О’Грейди.

В трубке послышался шум, потом он ответил:

– О’Грейди у телефона.

– Это Хорнер.

– Привет, малютка Джек.

В этом весь О’Грейди. Он издевался над моим ростом, еще когда мы вместе играли во дворе.

– Ты, наконец, убедился, что Болтай умер от несчастного случая?

– Нет. Теперь я расследую три убийства. Толстяка, Берни Робина и доктора Фостера.

– Фостера? Пластического хирурга? Несчастный случай.

– Точно. А твоя матушка была замужем за твоим отцом.

Он молчал. Потом сказал:

– Хорнер, если ты звонишь просто, чтобы сказать гадость, можешь считать, что меня это не интересует.

– Ладно, умник. Если Шалтай Болтай умер от несчастного случая, и доктор Фостер тоже, ответь-ка тогда: кто убил Петуха Робина?

Меня еще ни разу не обвиняли в избытке воображения, но на этот раз я мог поклясться, что слышу, как он ухмыльнулся и сказал:

– Ты, Хорнер. Могу поспорить на мой жетон.

И повесил трубку.

В конторе было холодно и одиноко, так что я пошел в заведение к Джо, надеясь найти компанию и пропустить стаканчик-третий.

Сорок семь сорок. Мертвый доктор. Толстяк. Петух Робин. Да в этом деле больше дыр, чем в швейцарском сыре, и больше неувязок, чем в продранном свитере. И какую роль здесь играет колоритная мисс Болтай? Джек и Джилл - неплохая бы вышла пара. Когда закончу это дело, завалиться бы вместе на горку, к Луи, где никто не спрашивает свидетельство о браке. «Ведерко» - так, вроде бы, называлось это заведение.

Я подозвал бармена.

– Слушай, Джо…

– Да, мистер Хорнер?

Он протирал стакан тряпкой, которая в лучшие свои дни была чьей-то рубашкой.