Юлия Набокова - Vip значит Вампир

Краткие выдержки из международного Пражского договора 1956 года.

Порядок вступления в Клуб.

- Инициация новых членов Клуба осуществляется ТОЛЬКО с их согласия.

- Вопрос о вступлении в Клуб рассматривается городским Советом старейшин.

- Предпочтение отдается кандидатам, обладающим выдающимися талантами в одной из областей искусства, культуры, науки, а также тем, кто является ведущим специалистом в своей профессии.

- Наиболее удачный возраст для вступления в Клуб - 25-40 лет.

- Запрещена инициация лиц моложе 18 лет, лиц, имеющих судимости, и склонных к агрессии и насилию.

- Каждый кандидат в обязательном порядке проходит психологические тесты, результат которых публично обнародуется.

- Решение о вступлении в Клуб принимается всеобщим голосованием и подтверждается Советом старейшин.

- Совет старейшин имеет право вето.

- Решение старейшин не обсуждается и обжалованию не подлежит.

- Инициация кандидата проводится старейшинами. В исключительных случаях, с разрешения старейшин, - другими членами Клуба.

Права и обязанности членов Клуба.

1. Члены Клуба обязуются хранить тайну о существовании организации.

2. Первые два года после вступления в Клуб новички получают ежемесячную материальную помощь в размере, установленном городским Советом старейшин.

3. Члены Клуба, опыт которых превышает 2 года, ежемесячно выплачивают в бюджет организации взносы, установленные городским советом старейшин. Взносы идут на поддержание новичков, развитие специализированных учреждений, покупку жилья и автомобилей для городского фонда и поддержание научных исследований.

4. В случае материальных затруднений выплата взносов может быть заменена общественными работами.

5. В целях секретности существования организации члены Клуба с периодичностью в несколько лет (не реже десяти) обязаны сменить город проживания и завести новый паспорт.

6. При переезде член Клуба оставляет в Фонд городского филиала принадлежащую ему недвижимость и автомобиль и получает по прибытии в новый город жилье и автомобиль из фонда города.

Счастье - это когда стоишь босыми ногами на нежном золотистом бархате песка, вдыхаешь упоительный морской воздух и жмуришься на ярком южном солнышке. Волна накатывает на берег, обдавая колени прохладными брызгами. Где-то кричат чайки; отзываясь на прикосновения ветра, вздыхают пальмы. Смуглый до черноты мачо в красных плавках не сводит с тебя восхищенного взгляда. А у бассейна тебя уже ждет прохладный, с кубиками льда, арбузный сок, и единственная неприятность, которая может случиться в этот сказочный день, - это обгоревшие плечи… Если взять эту картинку за максимальную оценку счастья по десятибалльной системе, в данный момент я находилась на отметке минус пять. Потому что вместо золотого песка под ногами был серый вытершийся паркет, вместо морского воздуха - прокуренный кабинет, вместо солнышка - суровый, как грозовая туча, взгляд босса. А вот и он сам - вместо загорелого мачо в плавках. Недоразумение в нелепом костюме, именуемое Борисом Семеновичем Однорогом. Он же - директор риэлтерского агентства "Милый дом", в котором я пашу уже четыре года. Если в кабинете и бушевали волны, то это были исключительно волны гнева и презрения, в которых я барахталась уже добрых десять минут, крепко увязла по самую макушку и устала поглядывать на дверь в ожидании спасателя. Единственное, что роднило разнос в кабинете босса с курортной идиллией, так это визгливый голос Бориса Семеновича, который с успехом заменял крики чаек…

- Бессонова! Бессонова! - бесновался Борис Семенович, пока я грезила о море, куда мы с моей подругой и коллегой Сашкой должны были отправиться через восемь дней. Отпуск был заслуженным, давно оговоренным, и я не сильно волновалась, что он может сорваться из-за острого недовольства шефа моей последней сделкой. Точнее - ее провалом. - Бессонова! Ты меня вообще слышишь?! Такое чувство, что я говорю с роботом!

- Да, Борис Семенович, - скорбно отозвалась я.

- Бессонова, ну это ни в какие ворота! - Шеф подпрыгнул на месте на полметра, удивив меня своей физической подготовкой.

Кто бы мог подумать, что низенькому и упитанному Однорогу, доступны такие акробатические номера. Жаль, что он у нас не звезда, а то можно было бы его в шоу про цирк пристроить. Глядишь, вздохнули бы спокойно, пока Однорог на манеже кульбиты разучивал и тигров дрессировал. А при удачном стечении обстоятельсв один из тигров бы его и схомячил. Желательно - в прямом эфире, чтобы весь наш офис успел насладиться зрелищем.

- Ну ты, Бессонова!…

От моего безучастного вида шеф сдулся, как воздушный шарик, и даже костюм, казалось, стал ему велик. Хорошо еще, Однорог мысли читать не умеет, а то я как раз примеряла ему на голову колпак клоуна и пришла к выводу, что Борис Семенович просто создан для роли Тарапуньки. Или Штепселя. Да и псевдоним ему придумывать не надо, одна фамилия чего стоит!

- Знаешь что, Бессонова!… - Не дождавшись от меня искреннего раскаяния и приступа самоуничижения, босс устало махнул рукой. - А иди ты, Бессонова!…

Я хотела было невинно уточнить: "В бухгалтерию, за премией?", но решила не доводить Однорога до инфаркта, а себя - до увольнения. Зарплата мне была очень нужна ввиду начинающихся распродаж, тем более, что я уже присмотрела себе парочку лакомых вещичек. Поэтому я только развернулась на шпильках и шагнула к двери, ухватившись за ручку, как за спасательный круг, который вынесет меня на берег.

- Ты куда, Бессонова? - поразился Однорог у меня за спиной.

- Так вы же меня сами… послали, - с вежливой улыбочкой обернулась я.

- Но я еще не уточнил, КУДА именно! - Однорог мстительно сверкнул глазами и зашуршал бумагами, выискивая среди множества факсов нужный.

Если бы за четыре года работы под его началом я не убедилась в категорическом отсутствии у шефа чувства юмора, я бы поклялась, что в его словах явственно прозвучал сарказм.

Однорог тем временем хмурил бровь, быстро перебирая бумаги. Потом отложил их в сторону, недовольно скосил глаза, изобразил напряженную умственную деятельность и с радостной ухмылкой провалился под стол, вернувшись через секунду с мятой бумагой в руке. Он удовлетворенно разгладил ее и протянул мне, лучась от сознания собственной подлости.

- Вот!

Я с опаской взяла факс, выуженный из мусорной корзины, настороженно впилась в него глазами и мысленно застонала. Так далеко меня еще не посылали! Полуаварийное здание бывшей фабрики в районе Котловки, которое владельцы наивно мечтали продать под торговый центр или офисное здание. В такой-то глуши?! В первую минуту я дрогнула и хотела просить у Однорога пощады, но потом расправила плечи и с достоинством приняла свою участь. Не дождется!