Иар Эльтеррус - Три дороги во Тьму. Постижение

— То ли десять, то ли двенадцать, — резко ответил пресвятой отец и кивнул брату Матфею.

— Как вы и сами понимаете, — продолжил тот, — в прирожденного мага Ассамблея вцепилась руками и ногами. Но Стиор арн Над был странным студентом. Все время учился, не тратя время ни на что более, не пил вместе с остальными в трактирах, редко посещал вечеринки, зато практически не вылезал из библиотеки, постоянно задавал вопросы, ставившие в тупик преподавателей, лез в такие дебри, куда не рисковали забираться даже опытные маги. И постоянно танцевал на краю ереси — даже для остальных колдунов. Думаю, он вполне мог стать слугой Тьмы. Вскоре талантливым студентом заинтересовался такой же маг-отшельник, каким позже стал и сам Стиор. После окончания учебы он поселился в башне своего учителя, которую потом и унаследовал. Принцу-бастарду запретили покидать не только пределы империи, но и Данватский полуостров. Однако он многократно нарушал этот якобы строгий запрет. Я понимаю, почему на его вояжи смотрели сквозь пальцы — скопец не мог породить наследника, а значит, не мог и узурпировать трон. В тридцатилетнем возрасте Стиор арн Над отправился путешествовать по миру и вернулся домой только через двадцать лет. Чем он занимался в это время, почти неизвестно. Я знаю только, что он ухитрился побывать даже здесь и порыться в архивах нашей библиотеки! Инквизиция спохватилась только после того, как мага и след простыл. Вскоре после его возвращения домой учитель Стиора умер, и наш маг засел в своей башне. Если раз в год он и появлялся на людях, то это было уже хорошо. Только на отчетных собраниях Ассамблеи его и видели. Потребности имел минимальные — одежду и все необходимое доставлял один и тот же торговец, еду — один и тот же трактирщик. А после их смерти — их сыновья. Только одно интересовало Стиора изредка — каждый год он требовал доставлять ему списки новых студентов вместе с их характеристиками. Похоже, искал себе ученика. Но так и не нашел.

— А почему вы уверены, что именно он являлся одним из хранителей? — спросил брат Итан.

— Я ни в чем не уверен, меня настораживает поведение этого мага. Кроме того, его так называемая смерть заставляет задуматься. На следующее утро после проявления пророчества… Я узнавал — в ту ночь каждый человек, хоть немного чувствительный к магии, проснулся в ужасе и холодном поту.

— Вот даже как… — пробормотал первосвященник. — Но почему вы считаете его смерть так называемой?

— Слишком много в ней показухи, — усмехнулся монах. — Башня выгорела изнутри дотла, и следов чего-либо в ней не найти. Даже если там действительно что-то происходило. Тщательный осмотр тела инзиурская стража не производила — в протоколе указано только, что труп обгорел до неузнаваемости и опознан по медальону мага. Непонятно также, скопец ли сгорел. Если нет, то вы сами понимаете, что произошло, братья.

— Да уж, — усмехнулся брат Итан. — Маг инсценировал свою смерть и отбыл куда-то по своим делам. И это на следующее утро после всего… Что-то тут не то, вы правы, брат Матфей.

— Вы не обратили внимания еще на одно обстоятельство, — посмотрел тот прямо в желтые глаза тарца. — Как я уже говорил, Стиор арн Над — прирожденный маг.

— Спаситель благой! — всплеснул руками его святейшество. — Да не мог прирожденный маг сгореть заживо! Эти чудовища слишком сильны для столь глупой смерти!

— Да, — кивнул брат Итан. — не мог. Этим магом мы с сегодняшнего дня займемся вплотную. И найдем!

— Ваше святейшество, — снова поднял глаза на первосвященника брат Матфей, — разрешите предложить вам создать в составе новой службы аналитический отдел.

— А это еще что такое? — удивился тот.

— Аналитик, — продолжил монах, — это человек, способный по отдельным, на первый взгляд, не связанным между собой фактам восстановить цельную картину происходящего. Я сам был свидетелем того, как отец Симон по колебаниям цен на рынках шерсти и льна предсказал позапрошлогодний переворот в Ландзаде за три месяца до него, причем точно сказал кто, как и зачем. А главное, абсолютно верно определил, кто в этом перевороте заинтересован. Вы знаете, как дорого он нам потом обошелся. А если бы кто-нибудь поверил отцу Симону заранее, мы были бы готовы и сумели предотвратить переворот.

— Он что, колдун? — с подозрением в голосе спросил первосвященник. — Предсказатель?

— Нет, ваше святейшество, он ученый. Он разработал новый метод анализа разрозненной информации, который позволяет предсказать многое с точностью до девяноста процентов. А его с учениками почему-то едва ли не еретиками объявили! Причем, неясно, кому это было нужно. Я выяснил, что кто-то очень много золота потратил, только чтобы нам метод отца Симона не достался. Кого сослали, кого посадили, а кого и вообще казнили… Но отец Симон оказался прав, и переворот случился в предсказанное время.

— Я бы не отказался иметь в команде людей, способных воссоздать форму кувшина по нескольким черепкам… — осторожно вставил брат Итан. Он с уважением смотрел на монаха, рискующего, еще не получив реальной власти, просить за друзей. А если эти друзья действительно умеют то, о чем он говорит…

— Хм-м-м… — почесал подбородок первосвященник, ему тоже понравилась смелость брата Матфея. — Раз так, забирайте их всех из ссылок и тюрем. Создавайте свой аналитический отдел, но глядите мне… Никакого колдовства! И работать, как следует.

— Они себя оправдают, сами увидите, ваше святейшество, — облегченно улыбнулся монах. — Есть еще одна неприятность, но уже не относящаяся к нашему делу.

— Ну?

— Мне совершенно случайно удалось выяснить, что архиепископ Старградский усиленно копает под вас. На ближайшем заседании Синода вас собираются объявить еретиком и сместить. К сожалению, в моем распоряжении пока только слухи, но я постараюсь перехватить письма.

— Этот жирный, тупой ублюдок? — изумился его святейшество. — Что ж, буду знать. Спасибо за предупреждение. Хотя откуда вы это узнали, я вам этого не поручал…

— Честное слово, совершенно случайно, ваше святейшество, — смутился брат Матфей. — Один из моих подчиненных услышал разговор секретаря архиепископа с ответственным секретарем Синода, который они вели в библиотеке, посчитав, что рядом никого нет.

Он остановился, покраснел, набираясь смелости, и сказал:

— Ваше святейшество! Простите меня или казните, если я не прав. С Церковью происходит что-то страшное, полное беззаконие, епископы и архиепископы творят, что хотят, им плевать на благо Церкви. Взятки, поборы, чревоугодие и похоть! Грязь процветает, а все лучшее затаптывается! А ведь Церковь призвана служить Господу нашему и Спасителю!

Первосвященник медленно наливался яростью. Да как эта архивная крыса посмела?! Он и сам знал, что в его епархии далеко не все в порядке. Но одно дело — знать про себя, а совсем другое — говорить об этом вслух! Тем более — в лицо самому главе Церкви! Нет, наглость монашка должна быть наказана. Он устремил налившиеся кровью глаза на вытянувшегося перед ним брата Матфея и уже открыл, было, рот, чтобы смешать наглеца с грязью, но его неожиданно прервали.