Василий Горъ - Пророчество

Хороших бойцов среди них не было, но два десятка воинов на довольно широкой улице могли доставить нам кучу проблем, поэтому по знаку Учителя я первым перемахнул забор в два человеческих роста и, выхватив из-под сутаны мечи, приготовился встретить врага. Ожидание оказалось недолгим: первые воины перемахнули через препятствие сразу же за Наставником и были порядком удивлены наличием у меня мечей. До рези в глазах, горле и других жизненно важных местах их организмов… Дед, выпростав свои клинки, тут же включился в рубку… К моменту, когда Орденцы догадались преодолевать забор не в одном месте, а рассыпавшись на значительное расстояние, мы вывели из строя семерых… Потом – еще четверых не очень умелых и опытных… Потом пришлось убегать. До следующего забора. Но избавиться от преследователей полностью нам не удалось: двое из оставшихся в живых воинов преследовали нас, оставаясь на значительном расстоянии, а оставшиеся трое разбежались по сторонам, отправляя нам вслед все встречные патрули… В общем, лишенные всякой свободы маневра, мы рванули к выходу из города. Вернее, к тому месту городской стены, через которое мы в Корф и забрались…

…Уйти оказалось очень тяжело: уже на расстоянии выстрела из лука от города тяжелая стрела из арбалета пробила Наставнику левое плечо, а дротик, пущенный наудачу вдогонку, вырвал мне небольшой кусок мяса из бедра и сбил на землю. До леса мы добрались, имея в запасе совсем немного времени, чтобы исчезнуть: через пару сотен ударов сердца из спешно открываемых ворот в пяти десятках выстрелов из лука должна была вырваться конная лава преследователей…

На наше счастье, пробежав насквозь оказавшийся совсем небольшим лесок, мы наткнулись на небольшой конный разъезд орденцев, вкушающих поздний ужин возле небольшой речушки… В результате скоротечного боя мы одвуконь подняли лошадей в галоп, оставив позади четыре распростертых тела и здоровенную лужу крови…

К рассвету, углубившись в тропический лес достаточно далеко для того, чтобы быть уверенным в том, что смогли оторваться от преследования, мы наконец смогли немного передохнуть. Выбрав небольшую полянку, мы стреножили не особенно уставших от передвижения в поводу коней и, подстелив под себя ненужные уже сутаны, повалились в траву…

Учитель, мрачно глядя на медленно розовеющий небосвод и покусывая травинку, неожиданно произнес:

– Все, малыш, в Корф нам пути уже нет!

– Как это? – не понял я.

– Насколько я знаю Орден, любая лазейка, еще имеющаяся для проникновения в город, будет наверняка перекрыта утром. Если не перекрыта уже. Такого оскорбления, как лазутчики, ускользнувшие из города, Император не простит никому!

– Так может быть, нам надо было там остаться?

– Забудь про это, сынок.

Горечь в глазах Мериона неожиданно взбесила меня так, что я вскочил и, размахивая руками, заорал:

– Как это забыть? А Беата? Что будет с ней, Учитель? Зачем мы сюда шли? Чтобы валяться в траве, пока ее там убивают или насилуют?

– Сядь! – Об металл в голосе Мериона Длинные руки можно было порезаться, но я был не в том состоянии, чтобы чего-то бояться.

– И что? Ну посижу я тут, даже полежу… А Беате-то от этого легче не станет, правда?

– Не ной как баба, Ольгерд! Твоя сестра сумела выжить в Аниоре, сумела доказать воинам Ордена, что достойна быть воином, а не их подстилкой, выжила в первом бою на арене! И не ныла, как ты, понял?! Я сказал, сядь!!!

Немного отрезвленный его речью, я, продолжая кипеть, опустился на траву и с ненавистью уставился на Наставника. А он, вместо того чтобы возмутиться, вдруг продекламировал:

– Это еще одна часть Пророчества! Что скажешь теперь, сынок?

– Что за Покой Роз? – мгновенно остыв, поинтересовался я. – И что за перепутье? Ей что, было суждено оказаться в Корфе?

– Не все сразу! – остановил меня Учитель. – Я сам мало что понимаю… Покой Роз, по-моему, – это зал во дворце Императора, где находится ложе, на которое попадает вновь обретенная Дщерь Императора…

– То есть Беате суждено возлечь под этого похотливого недоумка? – взбесился я. – Никогда!!!

– Не ори! По-твоему, ей лучше было умереть на арене? Или остаться на стене в Аниоре? Или в качестве солдатской подстилки сопровождать армию Ордена? Ну что молчишь?

Я покраснел: я не желал ей ни смерти, ни бесчестия, но выбрать, что для нее лучше, не мог…

– Я не знаю, Наставник!

– И не знай дальше! – нахмурив брови, вдруг рявкнул Мерион. – Пусть девочка идет по своему пути. А у нас, по крайней мере, появилось целых семь лет, чтобы попытаться вытащить ее оттуда! Понял?

Я просто кивнул, чтобы не расплакаться: оставлять ее в этом аду не хотелось ни на один день…

– А теперь послушай меня, сынок! – уже гораздо мягче продолжил Учитель. – У нас есть еще пара недель до отплытия обратно к Хранителю, которые можно было бы потратить с толком… Ты как, не против?

Я не среагировал – мои мысли были заняты Беатой. Тогда Мерион встал, закинул перевязь с мечами за спину и почти шепотом произнес:

– Ну ты тут страдай, а я немного пощиплю этих разноцветных, так, в память об Обители и моих друзьях…

Следующие дней десять мы снова толком не спали: окрестности столицы, изобиловавшие небольшими городками и деревеньками, просто кишели монахами: гарнизоны, разного рода подразделения, стоящие на зимних квартирах, патрули, отряды, посланные на поимку неведомых лазутчиков, то есть нас… – без боев не проходило ни одного дня. Мало того, что время и место нападения выбирал исключительно Наставник, так он еще умудрялся устроить из всего этого тренировки: по его указке я отрабатывал в реальных боях с часто весьма многочисленным противником указанные им связки. Приходилось работать одному: у Учителя плохо заживала рана, и кроме того, ему «было лениво отрывать старый, иссохший зад с такого удобного пня ради каких-то уродов», как он однажды выразился. Я работал тем оружием, которое он мне выбирал из наших с ним боевых трофеев: цепом, шестом, алебардой, топором одним и двумя двуручниками, мечом и щитом, метательными ножами и пиками… Работать на пределе своих сил, уставшим, не выспавшимся, босиком и в обуви, в латах с чужого плеча и в одной набедренной повязке…

За все это время он вмешался лишь один раз – когда, сражаясь сразу с двумя неплохо обученными воинами, я поскользнулся на куске выпавшего из обоза шелка и чуть не получил копье под ребро – вовремя брошенный Учителем нож спас мне жизнь… И, как ни странно, мне постепенно становилось все легче и легче уживаться с мыслью о грядущем уходе из Империи, от Беаты…