Патриция Бриггз - Удар Ворона

Иелиан показался снова, рубашка его была в крови. На плече он нес потерявшую сознание Ринни, и на лице его было блаженное, мирное выражение. Уходя, он насвистывал одну из песен, которые пел накануне Таер.

– Нет, – сказала Сэра. – Я ничего не чувствую. А что случилось?

– Черный здесь, – сказал Хиннум. – Я узнаю магию своего ученика.

Руки Таера напряглись на плечах Сэры.

– Здесь? В Колоссе?

Хиннум кивнул и посмотрел на Хенну.

– Я не справлюсь с силой Разрушителя: ведь он владеет ею больше двухсот лет. Могу лишь выиграть время, чтобы ты могла бежать, моя леди, но бежать нужно быстро и далеко. Собери шесть носителей ордена и уничтожь чудовище, которое я помогал создать.

– Мы не можем уйти без Ринни и мальчиков, – сказала Сэра.

Хиннум посмотрел на нее и кивком указал на город, над которым собирались тучи.

– Они в его власти, – мягко сказал он. – Ты ничего не сможешь сделать. Ястреб и Баклан не имеют против него ни одного шанса. Не больше их у двух Воронов, Барда и Орла. Даже если одна из вас была богиней, даже если я помогу вам всем, чем смогу. Я вам говорил, что уже видел силу Черного. Если бы Безымянный король не был безумен, Рыжий Эрнав и Керин не смогли бы убить его. Наш Черный не Безымянный король. Я сделаю, что могу, задерживая его, но вы должны бежать.

Рука Сэры легла на тигровый глаз.

– Нам нужен Жаворонок, – сказала она. – Один у меня есть. Моя дочь или тот, кому принадлежал когда-то этот орден, отдали бы жизнь, чтобы уничтожить Черного. Если ты сможешь помочь моим детям, мы уничтожим его.

Форан стоял в беспомощном, безнадежном гневе. Он пообещал Сэре, что с ее дочерью ничего не случится. Император должен держать свое слово – но заклятие Виллона продолжало удерживать его.

Виллон мастер иллюзий. Что он сказал? Таер может видеть сквозь иллюзии. Значит ли это, что заклятие Виллона не действует на Таера? Может, это заклятие – тоже иллюзия?

Форан вырос при дворе, при котором всегда было множество различных магов. Иллюзии, которые он видел, относились к малой магии, если не были простыми фокусами, а вовсе не магией. Общеизвестно, что неверие разрушает иллюзию – и в этом одна из причин того, что иллюзионистов считают магами второго сорта.

Форан попытался убедить себя, что это заклятие – всего лишь иллюзия, которую можно уничтожить. Конечно, я могу двигаться – я делал это всю жизнь. Как маг может остановить меня одним словом?

Но проблема в том, что все же Виллону удалось очень эффективно остановить его одним словом – трудно поверить в то, что это не так. Будет о чем рассказывать детям – чье существование сейчас оказалось под серьезной угрозой: рассказывать о том, как колдун низкого рода одним словом одолел императора, потому что император оказался так слаб, что позволил это.

Ожил гнев, и Форан приветствовал его. Он император, и ни один колдун не имеет права навязывать ему свою волю. Форан постарался забыть то, что совсем недавно начал понимать: как, в сущности, мало различий между фермером и императором. Он не Бард. И дело не в правде, а в том, что купец-иллюзионист крестьянского рода решил, что имеет право командовать императором.

Никто им не командует. Разве не убил он тринадцать септов, решивших, что у них силы больше, чем у императора?

Форан закрыл глаза, вспомнил то, во что верил, будучи пьяницей и бездельником, и постарался снова от всей души поверить в это. Император выше любого колдуна. Он император Форан, двадцать седьмой носитель этого имени. Никто не смеет отдавать ему приказы!

Он сделал шаг вперед, абсолютно уверенный в том, что его левая нога поднимется и тяжесть тела переместится. Споткнулся и открыл глаза. Он сделал это.

Перевернул Руфорта, но тело было вялым, безжизненным, глаза открыты и залиты кровью, в которой он лежал. Форан закрыл ему глаза.

– Спи спокойно, друг мой, – сказал он и занялся другими жертвами Иелиана.

У Кисела из груди торчала рукоять ножа, покрытая кровью.

Форан торопливо извлек собственный нож.

– Не бойся, – сказал он Киселу, глаза которого расширились. – Я не собираюсь положить конец твоим страданиям. Мне нужно отрезать материал для перевязки, прежде чем вытаскивать нож.

Он снял свою рубашку и разрезал ее на полосы. В этом году в моде широкие длинные рукава, и он поблагодарил за это портных, сворачивая рукава в тампоны. Быстрый взгляд на спину Кисела не обнаружил там крови. Значит, нож не прошел насквозь и придется беспокоиться только об одной ране. Он старался не думать о повреждениях внутренних органов, связывая полоски вместе, так что получился длинный бинт. Потом разрезал рубашку Кисела, чтобы лучше видеть рану.

«Останови кровотечение», – сказал он себе. Об остальном позаботятся другие.

– Я собираюсь вытащить нож, – сказал он Киселу. – Подготовься.

Он сделал это так, чтобы капитан, если потеряет равновесие, упал бы на него. Потянул как можно стремительнее и поморщился, услышав звук ножа о кость. Вытащив нож, он бросил его на землю и как можно плотнее прижимал к ране тампон из рукава, пока перевязывал рану полоской ткани.

Перевязав как можно плотнее, он прислонил Кисела к себе. Кисел не легок, но хотя он тяжелей Форана, Форан сумел уложить его на землю достаточно осторожно.

Потом сразу перешел к Гуре. Большой черный пес еще дышал, но глаза его были закрыты, и на камнях было слишком много крови.

– Мне надо идти за Ринни, – сказал Форан собаке, потом поколебался и с ножом подошел к Тоарсену.

– Мне нужна твоя рубашка.

Перевязка собаки заняла много времени, но Форан был удовлетворен: он сделал, что мог.

– Не идите за мной, – сказал он. – Требую вашего повиновения как император. Если и когда заклятие рассеется, отправляйтесь к Таеру и Сэре и расскажите, что случилось. Я выручу Ринни, если смогу. Если нет, сомневаюсь, чтобы Виллон убил ее: ведь он хочет, чтобы Сэра работала на него.

Он пошел за Ринни, потом остановился и повернулся. Он не может уйти, не рассказав о том, что узнал.

– Заклятие – это иллюзия, – быстро заговорил он. – Как только вы поверите, на самом деле поверите, что можете двигаться, заклятие перестанет действовать.

Он шел, еще продолжая говорить. А когда закончил, повернулся и побежал.

Форан не Лер, но в данном случае это неважно. Он видел башню, на которую указывал Виллон: она поднималась на вершине холма над ними. Иелиан был залит кровью Руфорта и Гуры, и хотя кровь капнула лишь в нескольких местах, Форану больше следов не понадобилось. Он свернул в переулок, который как будто шел в нужном направлении.

Переулок узкий – лишь два человека могут в нем разойтись, – и кончился он у отвесной стены утеса; в камне была вырублена крутая извилистая лестница. Заслонив глаза, Форан увидел вверху на лестнице поднимающуюся фигуру.