Александр Щеголев - Доктор Джонс против Третьего рейха

Проговорил это Питхор Иосепт и почувствовал, что остался в комнате один, как перст, а старец то ли скользнул в потайную дверь, то ли испарился, будучи всего лишь призраком.

Не успел правогласный начальник воинов вернуться в храмовый зал, как его обступили солдаты, не смеющие показать лица.

— Господин наш, прогневали мы этого бога бесчинствами в его доме…

Храм, где были ободраны даже стены, мало чем напоминал святилище, которое нашли они здесь утром.

Алтарная завеса была разорвана, за ней в полумраке проглядывался лишь какой-то ящик. Украшенный крыльями и поблескивающий золотом, а еще источающий смутную угрозу.

— Почему это не вынесено до сих пор? — полковник свел брови воедино.

— Так вот же, господин, — офицер Джедефхор махнул рукой.

То, что совсем недавно было солдатами полка Пта, теперь представляло месиво, негодное для сохранения в виде благородных нетленных останков. Неведомая сила подбросила воинов вверх, а по пути они вскипели и лопнули, так что на пол вернулись жалкие ошметки.

Джедефхор едва продавил в закостеневшее горло:

— Здесь мощная магия. Нужны жрецы, которые смогут разрушить ее силой Пта.

— Ну, так тащите сюда полковых жрецов!

Страх набухал в полковнике на дрожжах недоумения — как всемогущий Пта допустил такое?! Происходящее никак не укладывалось в его планы бодро рапортовать Большому Дому о том, что Ковчег уже движется в сторону Кеме для вечного упокоения в каком-нибудь из храмов Амона.

Жрец — уэб Хардедеф — заставил себя поискать, однако когда он разглядел красноречивое месиво, то побледнел, даже позеленел ввиду изрядной смуглоты.

— Ну, работайте, отец святой, — напористо сказал полковник. — Вам и четки в руки.

— Мне кажется, надо пригласить войсковых жрецов…

— А мне не кажется.

— Сегодня мой теменной тысячелепестковый лотос может и не раскрыться, чтобы принять лучи Пта, — Хардедеф попробовал квалифицированно увильнуть.

— Чтобы ожидать, когда наступит просветление, не надо быть жрецом. Тем более, главным полковым. Дело ведь в знаниях. Насколько я понимаю, сила Пта в тех священных именах, которые вы призовете своими устами…

Жрец почти обреченно хлопнул в ладони. И тут же дьяки гон-нутеры подхватили ритм. Пта, в отличие от чинных Амона и Ра, любил энергичное служение. Хотя любому египетскому богу были бы мерзки непристойные телодвижения, выкрики и визги, которыми отличаются поклонники азиатских божеств, финикийской Астарты и аккадского Мардука.

Немного погодя, казалось, заклинательное дело пошло на лад, дьяки были в ударе, курильницы активно дымили ладаном.

— …Пта — драгоценность в лотосе, Пта — свет небес, Пта — хранящий наши Ка в Сердце своем, Пта — милующий и спасающий…

Гор-гебы стройно вторили уэбу. И вот Хардедеф сокровенными словами отверз свой Ка, который поймал луч Пта, и теменной тысячелепестковый лотос озарился божественным светом. Жрец взмыл на цыпочках — словно воздушные элементы его тела потянулись к небесной Нут из оков Геба… и упал на невидимую завесу алтаря.

— И полный порядок, — обгоняя события, шепнул Джеди.

Хардедеф будто бы прошел уже сквозь завесу и… удар был настолько силен, что жрец в миг превратился в лужу горячей дымящейся слизи на полу.

— Ну и ну! — осталось произнести присутствующим.

Гор-гебы и гон-нутеры бросились врассыпную из чуждого им святилища. Стали поодиночке сматываться и солдаты.

— Давайте-ка все вон отсюда! — поторопил их начальник полка и пожаловался неизвестно кому: — Только на желчь мне действуют, бестолочи.

Немного погодя в храме не осталось никого, кроме Питхора Иосепта и Джедефхора.

— Что мы пока имеем с разорения храма, кроме небольшого количества золота, которого и в Египте за глаза хватает? — задумчиво произнес Джеди. — Железо — и то нам пригодилось бы больше…

— Я сделаю все сам, — наконец приговорил сам себя Питхор Иосепт.

Подчиненный испугался:

— Что вы, господин мой полковник? Вам что, злой Сет свистнул в ухо? Нельзя…

— Можно. Если бог израильтян не испепелил всех нас, едва мы сунулись в храм, значит, он хочет, чтобы египтяне забрали Ковчег. Но только не как победители, не как крутые гордецы.

— Я думаю, господин мой полковник, подойдете вы к завесе как гордец или как человек, уподобившийся по скромности скарабею, вы все равно превратитесь в квашню. Самое плохое тут, что никаких благородных нетленных останков из вас уже не получится, и великий Озирис никогда не возьмет ваш Ка в свою лодку, плывущую в вечность. И станет ваш Ка бесприютным духом, питающимся кровью…

— Это не слишком вдохновляет, Джеди, но и тебе неплохо бы подышать свежим воздухом.

Подчиненный не без облегчения вымелся из чужого святилища, где не осталось никого и ничего, кроме военачальника и сурово блестящего ящика.

Питхор Иосепт призвал помогать ему всех известных богов, затем обреченно сделал шаг через завесу. И ничего. Еще шаг — и как будто пространство сзади потончало, побледнело, стало зыбким, но Ковчег не желал делаться ближе. А сверху принялись заглядывать баран-Амон, павиан-Тот и бык-Пта. Звериные ноздри жадно втягивали ароматы этого мира.

Еще вперед. То, что за спиной, — потекло, заструилось, и вскоре уже напоминало стаю разноцветных переливающихся пузырей, которые разлетались, слетались, сливались и делились. Но Ковчег не стал ближе ни на локоть. Головы Амона, Тота и Пта утратили четкие очертания, обернулись вихрями, смерчами пустыни, втягивающими и вновь выбрасывающими переменчивые образы этого мира.

Один шажок — и пузыри сзади полопались, осталась игра каких-то сияний. Но Ковчег будто оттолкнулся от человека. Амон, Тот и Пта растеклись струями, не слишком отличимыми от остальных переливов.

Питхор Иосепт понял, что исчезает, как туман на холмах Ханаана поутру. В этих переливах не было ничего собственного, ничего, имеющего отношение к нему. Оказалось, что мир нарисован кем-то ради забавы. И тут он вспомнил: одинокий человек — Один Бог. Есть лишь два источника напряжения, которые творят жизнь.

Лишь тогда он смог подступиться к Ковчегу. И пока шел навстречу чужой святыне, чувствовал, как поселяются упорство и сила в ногах, руки насыщаются мощью, уши — многозвучием, глаза — пестротой красок, как родится новая воля в сердце и желание понимать в голове. Первое, что он понял — те сущности, что играют миром, играют и им. Рано или поздно, когда от их власти освободится достаточное множество душ, игроки пожелают сыграть последнюю партию, партию на уничтожение. И тогда людям особенно понадобится Ковчег.

Для Ковчега должен быть создан тоннель через время.

У жителей Кеме и Аккада времени нет. В обитаемой части земли Владыка и благие боги с необходимой повторяемостью дают тепло, плодородный ил и влагу, а люди, снабженные необходимым навыками, предпринимают соответствующие усилия. Всегда был Большой Дом, всегда мерщики и счетчики учитывали плоды труда, а большие и маленькие властители направляли движения людей. Но сейчас Питхор Иосепт ощутил, что время у него появилось. Как у всех, кто поклоняется Скрижалям Завета, это время будет потрачено на то, чтоб вырваться из чужой игры.